Майкл Суэнвик - Вакуумные цветы

Но, заглянув в его глаза, Ребел поняла, что Уайет даже не слушает. Он с ней не поедет.

Лицо Ребел окаменело от горя. Уайет остановился и открыл огромные полированные двери. За ними простирался великолепный луг, освещенный безукоризненной имитацией юпитерианского неба. Ребел наклонила голову и бросилась бежать. Уайет догнал ее и схватил за руку.

– Останься, – умоляюще произнес он. – Мы уже жили в бедности. Мы и сейчас проживем.

Ребел угрюмо покачала головой:

– Дело не в этом. Совсем не в этом.

– А в чем?

– Я не стану из-за тебя губить свою жизнь, – тихо проговорила Ребел. – Я хочу сказать, ну, ты меня знаешь, если понадобится, я пожертвую ради тебя чем угодно. Но не так, не из-за того, что тебе просто взбрело в голову сделать все по-своему.

– Я не прошу тебя губить… Да что там, все это бессмысленные разговоры. Если бы я мог, я бы поехал с тобой. Но я не могу. У меня нет выбора.

Ребел остановилась перед вторыми дверьми, и Уайет протянул руку, чтобы открыть их.

– Благодарю, – холодно сказала она.

И когда Уайет обиженно посмотрел на ее разъяренное лицо с раскрытым ртом, Ребел прошла вперед и захлопнула двери у него перед носом.

– Звезды, пожалуйста.

Ребел лежала в покрытой мхом расселине на вершине голого скалистого холма, и ее нежно обвевал ветер. Это была любимая ее комната, единственная не казавшаяся ей страшно уродливой, единственная, которой не коснулся специфический вульгарный налет, присущий жилью нуворишей. Ребел воссоздала здесь уголок Буррена. Небо потемнело, затем расцветилось пылающими звездами, которых не видно с поверхности Земли. Млечный Путь растекался по небу алмазной рекой, ледяные звезды ослепляли яркостью и совершенством. Ребел глубоко вдавила затылок в мох, все ее тело словно кровоточило и стонало от муки.

Уайет перестал стучать в дверь.

В трещинах скал росли мелкие голубые горечавки. Ребел потрогала один цветок пальцем, но рвать не стала. Она не останется с Уайетом. Не останется!

По небу с мелодичным звоном пролетел метеор.

– Пожалуйста, никаких звонков.

Невидящим взглядом Ребел уставилась вверх, пытаясь сосредоточиться. Перед ней два пути, одинаково унылые и бессмысленные. На небе звякнул еще один метеор, потом еще. Через минуту в Плеядах с перезвоном небесных колоколов вспыхнул десяток метеоров.

– Я сказала, больше никаких звонков, спасибо!

Небо подпрыгнуло. Звезды подернулись рябью, сдвинулись с места, затем исчезли, будто смытые огромной волной.

Такого не могло быть. Ребел села и, ничего не понимая, смотрела, как небо сворачивается, превращаясь в ровные белые плоскости – стены и потолок, настолько белые и безликие, что трудно было сказать, где кончается одно и начинается другое. В середине на маленьком красном молитвенном коврике стояла на коленях очень худая женщина в белом. Голова ее была опущена, откинутый назад капюшон открывал бритый череп. Затем женщина подняла голову. Холодные глаза. Суровое лицо, украшенное тонкими, ослепительно белыми линиями.

– С тобой очень трудно вступить в контакт, – сказала женщина. – Ваши меры предосторожности против незваных гостей даже лучше, пожалуй, чем ты думаешь.

– Сноу, или Тень, или кто вы там, я сегодня не в настроении играть в ваши игры, так что мотайте отсюда на хрен. Земля уже получила от меня все, что хотела. И все остальные, – с горечью добавила Ребел, – тоже.

– Я не представляю интересы Земли.

– Неужели? – не удержавшись, съязвила Ребел.

– Положение изменилось. Вы это знаете. Грядут крупные политические и культурные перемены. По мере того как Земля входит в пространство людей, она все меньше дорожит услугами моей организации. Кроме того, новые «Уайеты» очень осложняют нам жизнь. Мы стали более осмотрительны, менее открыты. И работаем не так эффективно.

«Уайеты». Ребел испытывала странное, неприятное чувство оттого, что теперь, стараниями амальтейского Бюро шпионажа, Уайет существует по крайней мере в сотне временных инкарнаций. Уайеты стали таким же распространенным инструментом, как и борсы. Настоящему Уайету даже льстило, что теперь он почти приравнен к стихийному бедствию, и его сдержанный юмор, фанатизм и загадочное шестое чувство не дают Комбину ни минуты покоя. Но Ребел это не нравилось.

– Хорошо, – сказала она. – Скажите, чего вы хотите и что вы можете предложить взамен, я скажу «нет», и мы расстанемся, договорились?

Сноу невозмутимо кивнула:

– Ничуть не возражаю. Вы должны понять, что я и другие члены моей организации более всего стремимся к тому, чтобы мысль влилась в бесстрастный поток информации. В решительные минуты человек теряет индивидуальность и просто погружается в изменчивую реку знания. Если Земля примет нас в себя, мы пойдем. Но пока Земля считает, что мы полезнее в существующем виде… – Она пожала плечами.

Появившаяся из-под накидки рука взмахнула в воздухе, и небо заполнили эпизоды различных представлений из жизни Ребел Элизабет Мадларк, популярных как во Внутренней, так и во Внешней системах. Вот ее идеализированный образ, служащий в Приюте алтарем, на котором режут жертвенных козлов. А тут она на острове, очень ловко применяя невероятное оружие, умерщвляет несметные полчища комбинов, преобразившихся для пущего эффекта в косматых, непристойного вида чудищ с маленькими красными глазками. Там она в домике для посетителей на нижней станции ведет неторопливый философский спор с посланцем Земли, молодым человеком с фигурой Аполлона и двумя абсолютно целыми руками.

– Мы изучили противоречия в этих сценариях, а также во многих интервью с вами и другими главными героями ваших приключений на Земле.

Вот на планере появляется Уайет и спасает Ребел из бушующего огня. Она всаживает меч в глаз противнику и, смеясь, бросается в объятия своего любимого.

– Да, знаете ли, они не очень точны, – сухо проронила Ребел. – Даже интервью писали служащие корпорации. Для рекламы.

– Знаю. – Сноу сделала нетерпеливый жест. – Меня интересует только одно место в эпизоде вашей беседы с посланцем Земли, то место, где вырезан некий фрагмент.

Все небо занял единственный кадр (Сноу отодвинулась к горизонту и оказалась на маленькой вставке). Вид спереди: искаженный, утрированный образ говорящей девочки. Эта запись была сделана непосредственно по памяти Ребел во время сессии Лунного Суда. Ребел увидела, как изображение девочки рывком сместилось в сторону.

– Здесь лакуна. Мы объединили все косвенные данные и теперь убеждены, что в изъятом отрывке содержалась некая информация о том, каким образом Земля обрела разум.

Ребел кивнула:

– Да, помню. Суд счел эти сведения опасными и запретил их разглашение. Так это за ними вы охотитесь?