Сергей Сюрсин - Фантастика. Все демоны. Чарка

Впавшая в сонную истому река приглушила волны. Лодка рассекает зеркальную гладь, дробя отражающиеся в воде первые звезды. Ветер затих. Густые заросли по берегам успокоились и погрузились в сон. Даже птичьи голоса уже не слышны. Лишь тарахтенье мотора и плеск воды о борта лодки нарушают сонную тишину. Под этот убаюкивающий шум не хочется ни думать, ни разговаривать. Я полностью отдаюсь чарующему созерцанию нескончаемой лунной дорожки. Галка тоже молчит. Поворот исчезает за поворотом, открывая перед нами новые сумеречные дали. Мы мчимся в упоительном полете.

Упоение кончается внезапно. Раздается глухой удар, нос лодки задирается и рывком уходит в сторону. Меня подбрасывает неведомая сила. Не успев опомниться, я оказываюсь в воде. Глотнув от неожиданности, я, судорожно работая руками, выскакиваю наверх.

Я один среди водного пространства. Где-то неравномерно кашляет мотор. Лодка, невидимая в темноте, удаляется. Кричать бесполезно. Сквозь шум мотора Галка все равно не услышит. Оставаться одному жутко. В плавании – то я не силен, и добраться до берега самому… Представляю, сколько подо мной метров воды. Вполне достаточно для такого потенциального утопленника, как я. Этого хватает, и я начинаю отчаянно барахтаться, чувствуя, как меня неудержимо тянет под воду.

– Спасите! – это единственное, что приходит мне в голову.

– Держись! – раздается рядом знакомый голос. Чья-то рука хватает меня за шиворот.

– Галка!? – обрадовано ору я. – Я думал, ты того…

– Как видишь, – отзывается она и добавляет. – Ты только не психуй, держи себя в руках. Иначе до берега не доберемся.

– Да я ничего, – бодрюсь я. – Все в порядке. Просто одному скучно было. Теперь полный порядок.

– Тогда поплыли. В ту сторону, – указывает она. – Лодка туда ушла.

– А чего она ушла-то?

– Без управления осталась – вот и ушла. Я же вслед за тобой вылетела.

– Отчего же она взбесилась?

– На топляк налетели. Замечталась я и прозевала его.

– И что теперь?

– Лодка уже где-то на берегу. Мотор заглох, слышишь? Доберемся до берега и отыщем. Это несложно.

Плыть ночью на большие расстояния и к тому же в одежде – дело, оказывается, нелегкое. Даже при наличии попутчика. В этом я вскоре убеждаюсь. Одежда тянет вниз, туфли превратились в колодки. Все это мешает, стесняет движения. Попытки освободиться от них ни к чему не приводят. Только впустую трачу силы. Решаю вообще не обращать на них внимание. Галка, словно чувствуя мое состояние, держится рядом, успокаивая и иногда прикасаясь ко мне, чтобы приободрить. Я виду не показываю, что дрейфлю, и в свою очередь пытаюсь развлечь ее. Со стороны все это кажется легкой развлекательной прогулкой.

На берег я выползаю на четвереньках. Ноги отказываются держать, сердце готово пробить грудную клетку, а в глазах плывут разноцветные круги. Пока я валяюсь мокрой тряпкой на песке, Галка стоит рядом, напряженно вслушиваясь в тишину. Чрезмерно уставшей она не выглядит. Я же от собственного бессилия готов провалиться сквозь землю.

– Хватит загорать, – грубовато, и в то же время как будто ничего не случилось, говорит она. – Пошли лодку искать!

Тяжело подымаюсь, и мы бредем по берегу в ту сторону, где по ее расчетам должна быть лодка. Идти в темноте трудно. Мы то и дело спотыкаемся о коряги и корни деревьев, падаем, до крови обдираясь о сучки и колючки, но упорно пробираемся сквозь чащобу, вглядываясь в темноту.

– Вот она! – произносит Галка, указывая на еле различимый во тьме силуэт. С радостными криками продираемся сквозь заросли и кидаемся к лодке. Она запуталась в ветвях подмытого и рухнувшего в воду дерева. Если бы не Галка, я ни за что бы не заметил.

Недавнее предательское поведение лодки забыто. Освободив ее от плена, забираемся в нее и рассаживаемся по местам. Но при первых же оборотах двигателя под нами раздается такой оглушительный визг и скрежет, что Галка испуганно глушит мотор.

– Винт погнуло, – всхлипывает она. – Ой, что теперь будет.

– Ничего, разберемся, – я только сейчас начинаю чувствовать себя снова мужчиной. – Давай к берегу!

Отыскав свободный от зарослей участок, мы выволакиваем лодку на сушу и проверяем винт. Одна лопасть действительно погнута и при вращении цепляется за корпус. В темноте с ней возиться сложно. Без огня не обойтись. К тому же мокрая одежда основательно охладила тело. Меня сотрясает мелкая дрожь. Галке приходится не лучше.

– Надо для начала разжечь костер, – предлагаю я. – Обсушимся и попутно винт выправим при свете костра.

Побродив по кустам, наваливаем большую кучу сушняка и разводим костер, благо зажигалка у меня безотказная. Жаль, от сигарет осталось только полужидкое месиво, и я не без сожаления выбрасываю всю пачку. Костер весело пылает, разгоняя подступившую темноту. Отыскав в носу лодки кое – какой инструмент, я занимаюсь правкой лопасти. Галка, натыкав вокруг костра кольев, развесила для сушки одежду и теперь сидит у огня, предостерегающе вскрикивая каждый раз, как я бросаю взгляд в ее сторону. Она, видите ли, оказалась не совсем в форме и теперь жутко стесняется.

Изрядно помучившись, довожу, наконец, лопасть до такого состояния, что она уже не цепляется ни за что. Можно и домой, если одежда высохла. Довольный, подхожу к костру. Присаживаюсь напротив Галки, чувствуя на себе ее настороженный взгляд. Сдала она сегодня! Лицо осунулось, серое, землистое. Под глазами темные круги.

– Какой ты чумазый! – смеется она.

– Ну, вам я тоже не советую глядеться в зеркало, – отзываюсь я. – Всю пыль и грязь с кустов собрали. Искупаемся?

Галка медлит, задумчиво разглядывая букет из лопухов, которыми она живописно прикрывает верхнюю часть тела от посторонних, то есть моих взглядов. Наконец, кивает головой и подымается.

Купание в теплую летнюю ночь – удовольствие неописуемое. Вода, теплая, как парное молоко, мягко убаюкивая, качает, ласкает исцарапанное тело, снимая боль и усталость. Галка от избытка чувств начинает буянить, шумно плескаясь и подзадоривая меня. Не удержавшись, вступаю с ней в сражение. Яростно шлепая руками по воде и обдавая противницу веером брызг, ослепленный ответным водопадом, наугад подбираюсь все ближе и ближе в стремлении заставить ее сдаться и отступить. Галка не уступает, и мы сталкиваемся. Стихает водопад брызг. Мы стоим, как изваяния. Галка чуть откинулась назад, прикрыв рукой глаза от брызг. Передо мной ее губы, своей грудью я чувствую обнаженную прохладную грудь. И я, не удержавшись от соблазна, касаюсь губами ее губ. Галка, судорожно вздохнув, отстраняется от меня и исчезает в черной как ночь воде.

К костру она выходит опять с веером лопухов. Ощупывает висящую одежду и садится напротив. Молчим. Все слова, красивые, нужные, куда-то улетучились, и на язык просятся одни банальности, которые и произносить-то в этот миг не хочется. Говорят взгляды, бросаемые украдкой и иногда случайно пересекающиеся.