Маруяма Куганэ - Король-нежить

Какая компания пойдёт на риск оказаться арестованными? Конечно, можно оправдаться тем, что это первый опыт игры или тем, что они обновляли игру. Но для игровой компании брать на себя такой риск… в этом нет никаких преимуществ. Остается единственная возможность того, что это вредоносный акт, не имеющий никакого отношения к игровой компании. Если это так, то нужно придумывать что-то новое, иначе будет невозможно найти ответ.

Трудность была в том, что он не мог понять, как подойти к проблеме. Но также была ещё одна возможность…

…Что виртуальный мир стал реальностью.

Невозможно.

Момонга тут же отверг эту мысль. Как может случиться такое невероятное… но, с другой стороны, чем больше проходило времени, тем лучше это всё объясняло.

Также… Момонга подумал о сладком аромате Альбедо.

Согласно закону о цифровых данных два из пяти чувств — вкус и осязание — должны быть полностью отключены. Хотя в игре была система еды и напитков, в общем-то, это были лишь игровые товары, увеличивающие параметры. Запрет чувства осязания ввели для того, чтобы игроки не приняли игру за реальность. Из-за таких ограничений виртуальная реальность не стала сильно популярной в секс индустрии.

Но сейчас все эти ограничения исчезли.

Это сильно ударило по Момонге: «Что же с моей завтрашней работой? Что же случится дальше?» — Но сейчас всё это было незначительным, он отложил это в глубину сознания.

— Если виртуальный мир стал реальным… учитывая количество данных, это совершенно невозможно…

Момонга прокашлялся, а ведь его горло не должно бы и звука издавать. Разумом он не мог в это поверить, но сердцем уже понял. И наконец убрал руку от грудей Альбедо [3] Пока главный персонаж обо всём этом думал, он держался за её грудь. (Прим. автора.) . Поласкав их некоторое время, Момонга наконец разобрался, в какое положение попал. Он касался их так долго не потому, что они были очень мягкими, и ему не хотелось отпускать… точно не потому.

— Прости, Альбедо.

— Воо ах… — Альбедо тяжело задышала, а лицо стало настолько ярко красным, что, казалось, оно такое горячее, что из него вот-вот пойдёт пар. Она застенчиво спросила Момонгу: «У меня тут будет первый раз?».

Он не смог подавить возглас удивления: —…Ч-что? — Все мысли вдруг будто исчезли, он не мог понять её слова. Первый раз? Что? О чём она? И почему у неё такой стеснительный взгляд?

— Могу я спросить, что я должна делать со своей одеждой?

— Ха?

— Мне раздеться? Или вы хотите сделать это сами? Если носить одежду, позже она… может измазаться… нет, если владыка Момонга желает, чтобы я была в одежде, я возражать не стану.

Наконец он понял Альбедо. Нет, всё ещё оставалось под вопросом, есть ли под черепом Момонги мозги. И как только он понял её намерения, то вздрогнул.

— Достаточно, Альбедо.

— Э? Да, владыка.

— Сейчас не… сейчас не время для этого.

— Я ужасно сожалею! Мы, очевидно, столкнулись с чрезвычайным положением, а я думаю лишь о собственных желаниях.

Альбедо, чтобы извиниться, начала ставать на колени, но Момонга протянул руку, чтобы её остановить.

— Нет, это всё моя вина, я тебя прощаю. И ещё… у меня есть для тебя другая задача.

— Что бы это ни было, я подчинюсь.

— Сообщи Стражам этажей, что я через час хочу с ними встретиться на Арене шестого этажа. Ауре и Мару я сообщу сам, так что этим двоим сообщать не нужно.

— Да, владыка. Кроме двух стражей шестого этажа, сообщить остальным, что они в течение одного часа должны собраться на Арене.

— Верно, теперь иди.

— Да.

Альбедо быстро покинула Тронный зал.

Момонга смотрел ей в спину. Когда она ушла, он тяжело вздохнул.

— …Что же я наделал… Это ведь должна была быть просто шутка… Если бы я знал раньше, никогда бы этого не сделал. Я… запятнал созданный Табулой Смарагдиным НИП.

Тогда Альбедо так отреагировала лишь по одной причине. Когда он переписывал ей настройки, то написал: «влюблена в Момонгу». — Вот почему у неё была такая реакция.

— Ах… Чёрт возьми!.. — пробормотал про себя Момонга. Альбедо — наследие, которое из ничего создал Табула Смарагдина, а он без дозволения её изменил. Момонга почувствовал себя так, будто испортил чужой шедевр. Он впал в уныние.

Но голова у него была черепом, было невозможно увидеть его искажённое лицо, когда он покидал Тронный зал. Он сказал себе пока забыть об этой проблеме. Сейчас есть другие, более важные дела.

— Услышь мой зов, «демон Лемегетона».

Созданный из редких минералов голем задвигался, слушаясь команды Момонги. Он в конце концов смирился с тем, что виртуальная реальность превратилась в настоящий мир. Теперь самое важное — это себя защитить.

Хотя встреченные до сих пор НИП относились к нему почтительно, это не обязательно значит, что другие встречи будут такими же. Лучше перестраховаться, нежели сожалеть.

Момонге нужно было подтвердить работоспособность големов, своей магии и легендарных предметов Назарика… на кону ведь собственное выживание.

— Наконец-то. С этим первая задача решена.

Глядя на големов, он чуть-чуть расслабился. Голем будет слушаться лишь своего хозяина, так что даже на самый худой конец — вроде восстания НИП — будет хотя бы страховка.

Момонга посмотрел на свои костяные пальцы. На десяти пальцах было девять колец, лишь один, безымянный палец левой руки, остался без кольца. Обычно в Иггдрасиле было невозможно носить кольца на любом пальце, за исключением безымянного левой и правой руки. Но поскольку Момонга использовал особое свойство магического предмета, мог надевать кольца на все пальцы рук и использовать все их способности. Он не только считался особенным, но также был известен на весь сервер как один из самых умелых пользователей способностями. Одно из колец Момонги было кольцом Аинз Оал Гоун. С его помощью можно было свободно телепортироваться между любой комнатой Назарика. Такое нужно было носить каждому члену Аинз Оал Гоун. Когда он его активировал, впереди появился тёмный туннель портала, он шагнул внутрь и в конце появился белый свет.

— Успех…

После того как телепорт увенчался успехом, перед Момонгой предстал широкий проход. Запахло травой и землей — запах леса. Момонга становился всё более и более уверенным, что это место в самом деле стало реальностью.

Пока он шёл, в уме возник один вопрос. Раз он состоит из костей, и в теле нет ни лёгких, ни трахеи, как он может дышать? Его одолели серьезные сомнения, но он почувствовал себя глупо и сразу оставил эту тему.