Марк Романов - Именем Корпорации!

Она хороша. Он чертовски хорош, но они оба – две боевые единицы разных сил. И агент отпускает на волю последние контролирующие участки сознания, не дающие нанам полностью завладеть им, стерев инстинкт самосохранения даже на несколько секунд.

Когда Мольер осела на песок, зажимая размозжённую одним коротким ударом шею, Спенсер испытал только раздражение. Удивление в гаснущих глазах женщины, когда её противник опередил не только взмах ножа, но и выстрел из миниатюрного плазменника, нисколько агента не утешило. Боевой режим заканчивался, и наваливалась тяжёлая свинцовая усталость. И тоска.

Спенсер моргнул, пытаясь сфокусировать расплывающийся взгляд. Над тёмным пространством почерневшего песка и чадящих обломков боевых машин медленно плыли искры, напоминая неких фантасмагорических светлячков. Густая, тёмная ночь пустыни вздыхала небольшими костерками догорающих железокерамических монстров, перекрывавших свет далёких звёзд. Болели многократно перенапряжённые мышцы, ломило кости, и внутри плескалось чувство одиночества. Забытое, стёршееся из памяти, некогда такое желанное, оно явилось перед ним во всей красе, ничуть не облегчая своего появления другим чувством – осознанием выполненной работы, как бывало со Спенсером прежде. Агент, пошатываясь и зажимая пальцами расходящуюся рану, направился к тому месту, где он в последний раз видел Льюиса и Патрика.

Кловис бежал прочь от развернувшейся позади, у опорного пункта мотыльков, битвы. Если бы кто-нибудь спросил, почему он покидает поле боя, Инульгем, не раздумывая, ответил: «потому что моя жизнь многократно ценнее, чем все солдаты Ордосов, вместе взятые». Преодолевая гигантскими прыжками расстояния между дюнами, Кловис внутренне смеялся, ощущая своё превосходство над людьми и простыми агентами Корпорации – ему были открыты все пути, любые миры, и никто не мог помешать. И пусть он просчитался, недооценив участие в его планах Грея, не поскупившегося на полноценное звено боевых машин, он чувствовал себя выше и сильнее этого жалкого подобия человека с кристаллами вместо мозгов. Нанятый для личных нужд бандит и вор Ваняски неприятно поразил своей беспринципностью, при первом же удобном случае переметнувшись к Матиашу, но на то он и был криминальным элементом, чтобы спокойно развернуться и работать на того, кто платит лучше. Хотя, что может быть лучше жизни? Этого Кловис не знал, но сделал себе пометку при случае спросить об этом у Бо. А сейчас Инульгем смеялся…

Смех оборвался вместе с пришедшей болью, взорвавшейся по всему телу. Кловис влетел в вершину дюны, разметав песок, и ощущая, как жизнь покидает его. Наны, которые жили в каждой клетке тела, даруя Инульгему такую упоительную власть над миром, отказали. Страх, сковавший разум холодными цепями, стучал в виски мыслью «проклятие Александрии добралось и до меня… Не успел!»

Кловис подавил желание укусить себя за задницу, или самоуничтожиться иным способом – преодолевая сопротивление частично парализованных конечностей, он, осознавая, что жить ему в любом случае недолго, если не получится выбраться из-под полога нейтрализующего поля, потянулся к потайному кармашку своего изорванного костюма.

Инульгему лишь дважды до этого момента доводилось испытывать действие нанонейтрализатора, и оба раза выживал он чудом. Первый момент уже стёрся из памяти, второй был поярче, но так же сопряжён со смертельной опасностью – потерявшего все свои преимущества агента загнали в тесный лабиринт скальных обломков, и долго преследовали. Если бы не милость покровителя… Организм, несколько столетий живший только за счёт работы нанов, их отсутствие воспринимал как наступившую смерть, и начинал «умирать» с невообразимой скоростью. Погоня в лабиринте стоила Кловису десятка полтора лет.

«Так и сдохнуть недолго, – подумал Инульгем, раздирая острыми когтями кармашек. – Я не хочу умирать!»

Невзрачный цилиндрик серого металла, с яркой капелькой малинового люминофора над дозатором-инъектором содержал адскую смесь самых эффективных боевых стимуляторов и несколько штаммов специализированных нанов. Урезанные по своим основным функциям и гемотоксичные, они обладали одним неоспоримым преимуществом. Эти аварийные наны, или, сокращённо, «А-наны», выживали и работали даже под пологом нейтрализующего квантовые взаимодействия поля, в агрессивных природных средах и в электромагнитных ловушках.

Кловис понял, что нарвался на квантовую блокировку, которая делала невозможной и работу наномашин, и функционирование порталов. Инъектор зашипел, впрыскивая в вену смесь. «Вряд ли излучатели на орбите, – откинувшись на песок, медленно думал Инульгем, рассматривая яркие звёзды. – Слишком сильный эффект, нет рассеяния… Значит, коптеры или дроны с маскировочным покрытием. Чёртов Грей, трахни его песчаный крокодил, знал, чем меня достать».

А-наны восстановили подвижность тела, и Кловис поднялся, увязая в песке. Колени подрагивали, в глазах всё ещё двоилось, и большинство функций оставались недоступными. На открытие портала ресурсов не хватало. Инульгем откровенно испугался. Он ощущал, что его кто-то преследует… Древние, наизусть затверженные слова сами рванулись с языка.

– Старый бог. Древний бог. Твой смех разносится над ночной пустыней, и вселяет страх в сердца врагов… – шептал он, чувствуя, как где-то далеко, за гранью разума и осознания, появляется заметная только ему улыбка койота. – Помоги мне. Открой свою тропу…

Кловис медленно похолодел. Виной тому был совсем не пронзительный ветер, дувший с севера, но осознание ошибки. Сердца не было. Бог-Койот всегда брал плату за свою помощь, и никогда не верил на слово.

– Бездна звёзд, мне нужно сердце… – понимая, что его собственное начинает сбоить и биться изнутри в рёбра, прошипел Инульгем. – Любое, самое паршивое живое сердце! Ар-р-р-р!

Острые уши дрогнули, среагировав на шелест песка и шум движения позади. Над соседним барханом взметнулось тело, затянутое в блестящий чёрный костюм, изрядно порванный и покрытый разноцветными потёками. Андроид, в котором сейчас пребывало сознание Грея, почти настиг Кловиса.

Инульгем обрадовался, и тихонько рассмеявшись, рванулся к своему врагу. «Хитрый Бог, ты любишь меня!» – воодушевился он, облизнувшись. – «Клянусь тебе в верности». Теперь он мог завершить жертвоприношение. Нужно было всего лишь добыть сердце.

Андроид выглядел плохо – многочисленные раны, истекавшие внутренними жидкостями, сорванный лоскут кожи на лице, открывший бледные мышцы и лаково блестящую серебристую кость. Одна рука вывернута из сустава, и заломлена назад. Глаза отсвечивали красным – Грей шёл по следу в режиме термального поиска.