Дмитрий Старицкий - Вверх по течению (СИ)

Вахрумка посмотрел на меня и ничего не сказал, только покачал осуждающе головой. Или мне так показалось.

— Когда ты успел ему подкинуть идею кидать бомбы с дирижаблей?

— Еще на перевале, господин инженер — майор, помните, над нами точно такой дирижабль проплывал. Еще вся работа в батальоне тогда встала.

— Да припоминаю что‑то… Но при чем тут граф?

— Вот тогда я и подумал, что с такого грузоподъемного аппарата можно легко разбомбить все наши позиции, что мы настроили на перевале. И высказал это вслух. А рядом со мной кроме этого юнкера никого не было тогда.

— Подойдем поближе, фельдфебель, послушаем этих хвастунов.

— Господин инженер — майор, осмелюсь спросить: а в королевской армии свои дирижабли есть?

— Опять что‑то придумал? — Весь его вид показывал: за что мне это наказание?

— Есть идеи, только я бы не хотел, чтобы слава досталась графу. Лучше уж нашему королевству.

— Есть у нас пара разведывательных аэростатов с одновинтовой машиной для корректировки огня артиллерии, но они намного меньше этого аппарата. И грузоподъемность у них слабая. Дирижабль не может поднять в воздух вес больше половины собственного веса… — и тут инженера что‑то озарило. — Есть еще один недостроенный… Сугубо экспериментальный… Но с начала войны на него перестали отпускать субсидии…

— А можно мне будет на него посмотреть?

— Все. Молчи, фельдфебель. Все разговоры такие потом, — оборвал меня Вахрумка, потому что мы уже подошли к свите.

Летуны гордо отчитались перед генералами об 'уничтожении полевых объектов бомбардировкой с воздуха, что является абсолютной новинкой в военном деле и может быть с успехом использовано против превосходящего врага для остановки его наступления'.

Но тут вылез вредный Вахрумка и попросил летунов показать на плане, куда они целились, когда бросали свои бомбы. Вахрумку поддержали генералы и капитан — старший из команды дирижабля, нехотя начертил на его схеме три кружочка.

— А вы с большей высоты бомбить можете, капитан? — спросил его генерал артиллерии. — А то на таком расстоянии с такой высотой цели я собью ваш пузырь с третьего шрапнельного выстрела. С этой вот позиции, — он похлопал рукой в перчатке по казеннику трофейной пушки. — Две сотни метров как раз подходящая высота для срабатывания вышибного заряда.

— Осмелюсь доложить господин генерал, — отчитался покрасневший капитан, — с большей высоты бомбить полевые позиции можно, но соответственно вырастает рассеивание падающих снарядов и падает точность бомбометания.

— А если по вашему аппарату, капитан, залпом выстрелит целая рота, а то и батальон. Что тогда? — это уже генерал пехоты вставил свои пять копеек. — С двухсот метров даже косорукие солдаты по такой большой цели не промажут.

— Ваше превосходительство, — четко ответил командир дирижабля, — мелкие дырки от пуль не нанесут большого вреда дирижаблю. Даже если весь батальон и попадет по баллону, то у нас все равно останется положительная плавучесть, и мы сможем уйти на безопасное расстояние. Небольшой ремонт и мы снова в строю.

— А если они будет стрелять по гондоле управления и выбьют весь экипаж? На таком расстоянии это вполне вероятно, — не отставал от него пехотный генерал.

— Тогда мы все умрем за нашу родину со словами верности нашему императору, ваше превосходительство, — вылез с ответом инженер — лейтенант граф Клевфорт.

— Никто не сомневается в вашей храбрости, лейтенант, — заявил генерал Штур.

— Лучше пойдем смотреть причиненные вами разрушения на месте, — предложил генерал пехоты и как бы раскаиваясь, обратился к Штуру, — Если вы не против, конечно, как приглашающая сторона… раскрыть, так сказать… тайны вашего сюрприза.

— Я только 'за', — ответил генерал — адъютант короля, и повернулся к воздухоплавателям. — И вы все за нами не отставайте.

Летуны, наверное, матеря про себя всех возможных генералов на свете поперлись за свитой в грязь в своих щегольских ботинках с крагами. На что сухопутные офицеры только посмеивались — им в сапогах не затекало.

На позициях все выглядело откровенно жалко. А воткнутые в мелкие воронки шесты наглядно показали чудовищный разброс попаданий да еще вдалеке от того места куда воздухоплаватели целили. В сами траншеи попали только три бомбы, да и то вероятно случайно. И одна такая даже не взорвалась. Вообще неразорвавшихся снарядов оказалось почти четверть от сброшенного количества.

— Мда… — завил полковник с Западного фронта. — Не умеете пока.

— Господин полковник, — пылко воскликнул граф Клевфорт, — все дело в несовершенных терочных запалах сбрасываемых снарядов, но мы работаем над их усовершенствованием.

— И поэтому бомбите с двухсот метров, — утвердил генерал артиллерии. — Иначе они у вас в воздухе взрываются. Понятно… Лучше бы вы усердно работали над взрывателем, который срабатывает при ударе о землю. С моряками посоветуйтесь. У них давно есть такие взрыватели, что даже при соприкосновении с водой срабатывают. Им они не нравятся, а вот вам в самый цвет пойдут.

— Будет исполнено, ваше превосходительство, — граф вскинул руку к козырьку.

— Кобчик, — заметил меня генерал Штур и подмигнул мне левым глазом, — а ты что про это все скажешь?

И генерал обвел рукой рассматриваемые комиссией позиции.

— Осмелюсь доложить, ваше превосходительство, у меня пока нет дельных мыслей, так как я не знаю всех возможностей этого дирижабля, — вытянулся я в струнку. — Но судя по оставленным воронкам, инженерное оборудованные полевые позиции инженера — майора Вахрумки с честью выдержали и это испытание. Бомбы меньше пятидесяти килограмм весом и применять по ним не стоит. А учитывая поражение манекенов… то очевидно, что осколочное действие от примененных бомб практически никакое. Даже слабее шрапнели. Пока это просто выброс ресурсов на ветер. Но это мое личное мнение, экселенц, которое может быть и неправильным.

Штур угукнул в ответ и покатал сапогом неразорвавшийся чугунный шарик.

— Это что? Гранаты со старых арсеналов времен республиканской революции у соседей? — грозно спросил он летунов. — От гладкоствольных пушек?

— Ничего другого нам не дали… — развел руками воздухоплавательный капитан.

— Начинка — черный порох?

— Так точно, экселенц, — на командира дирижабля стало неловко даже смотреть.

— Так, — подвел итог Штур. — Бомбардировку укрепленных позиций с воздуха до появления нормальных снарядов считаю преждевременной. Нечего врага смешить.

Генералы с ним согласились, а полковников с летунами никто и не спрашивал.

От как оно… нажил я сейчас врагов себе с этим Штуром на пустом месте. Как пить дать. 'Минуй нас пуще всех печалей, и барских гнев, и барская любовь'. Гениально сказано.