Морис Дантек - Фактор «ноль» (сборник)

Поскольку мне понадобится вся свобода не -человека, чтобы жить в центре Крепости, там, где свобода, как форма жизни, представляет собой опасность.

Мы находимся в штате Нью-Йорк. Даже здесь, в Аппалачах, наши соседи являют собой не совсем классический пример деревенских жителей. За исключением нашего домика, стоящего на краю Френч Роу, на берегу озера, остальные коттеджи половину года пребывают пустыми. Мы образуем некую полувременную деревню, чьи обитатели разделены зеленой чащей леса. В нашей деревне все знакомы, но знают друг о друге немного. И этого вполне достаточно. Поскольку мы – это все. Мы – ничем особенным не отличающаяся часть мира, содержащая в себе весь мир, мы – ветвь цивилизации, еще принадлежащая природе.

У нас живут адвокаты, инженеры, преподаватели университета, государственные чиновники, автогонщик НАСКАР в отставке, нью-йоркский издатель, работающий большей частью на дому, канадский поп-продюсер, проводящий отпуск вдали от бессмысленного и навязчивого стресса «хипа», журналистка радиостанции «Фокс ньюс», покрывающей север штата. Она проводит здесь в основном выходные и немногочисленные отгулы, которые может себе позволить. У нас живет бывший пилот ВМФ США, целыми днями в любую погоду совершающий погружения в озеро, чемпион по кикбоксингу, восстанавливающий силы бесконечными лесными пробежками. У нас регулярно появляется специалистка по маркетингу из Нью-Йорка, чаще всего чтобы за несколько дней пребывания на природе закончить текущую работу. У нас живет супружеская пара дизайнеров, переехавшая из Канзас Сити в Албани и не выходящая из дома долгие месяцы. У нас живет составитель биографий военных английского происхождения, практически никогда не показывающийся на улице. Еще живут еще несколько бывших рабочих и инженеров с углеперерабатывающих предприятий из долины и давно закрытых автомобильных заводов. Есть горстка лесопилен, рассыпавшихся до самого Квебека. Живут несколько профессиональных лесорубов.

Здесь есть все, чем мы являемся. Чем мы еще являемся.

Американская жизнь.

Так проходят недели, в ритме смены времен года, чьи климатические колебания здесь, вдали от города с кондиционированным воздухом, действительно заметны. В городе разницы нет, день или ночь, огонь или холод, дым или свежий ветер.

Здесь же, в горах, ведущих прямо к сердцу Квебека, недели подчинены изменениям геологического времени.

Недели подчинены ритму американской жизни. Мы находимся там, где человек еще должен делать усилие, чтобы, в большей или в меньшей степени, приспособиться к природе, и где природа уже научилась, в большей или меньшей степени, приспосабливаться к человеку.

Зима здесь уже канадская. Граница – понятие политическое, она не принимает во внимание таинственную экономику ветра, горные цепи, океаны и паковые льды [15] Паковые льды (пак) – многолетние льды толщиной 3–5 м. .

Зима сурова на севере Аппалачей. А весна приходит неожиданно. За две-три недели все меняется: на ветках набухают почки, листья стремительно распускаются навстречу солнцу, которое с каждым днем становится все жарче, а сами дни делаются все длиннее и длиннее.

Малышка тоже расцветает, как весенняя природа вокруг нас. Ее школьные успехи просто сногсшибательны, до такой степени, что в конце апреля меня спрашивают, не буду ли я возражать, если ее переведут не на один, а сразу на два класса вперед. Я отвечаю, что хотел бы, чтобы она закончила текущий месяц, а затем мне прислали подробный отчет о ее успеваемости, а также официальный запрос по всей надлежащей форме.

Я просто хочу быть совершенно уверенным, что правильно себя веду со школьной администрацией. Я хочу усовершенствоваться в роли отца-педанта и не хочу совершить ни единой ошибки, хочу отреагировать безукоризненно.

Я должен ее защитить, и в первую очередь от нее самой.

Я видел, с какой быстротой она выросла за несколько месяцев, прошедших с Нулевого дня.

Она не только стала взрослее многих живущих вокруг нее людей, она становится практически настолько же взрослой, как такой «человек», как я.

Надо сказать, что это довольно естественно.

Естественно, потому что на самом деле правда заставляет перешагнуть порог бесконечности.

В течение этого года инициации я все объяснил ей по крупицам, словно постепенно выкладывая пазл. Объяснил при помощи эпизодов, следовавших один за другим. Я начал с того, что дополнил ее школьный курс математики и истории данными, известными только моей цивилизации. Мнемотехнические сверхбыстрые методы, решение наиболее простых уравнений, неизвестные ментальные операторы. Я сообщил ей несколько исторических фактов, а главное, все расставил по местам в огромной космологической перспективе. Через какое-то время она смогла допустить существование других «человечеств» в Галактике. Она поняла, что, согласно требованиям логики, эти человечества появились не одновременно. Они шли разными путями развития, кто – быстрее, кто – медленнее, знали поражения, взлеты, падения, возрождения, уж кому как повезло, в результате чего бесконечность сопряженных различий создала огромное созвездие человеческих цивилизаций. Это основа тайны человеческой экспансии в Космосе: мы уникальны, и в то же время мы многочисленны. По образу и подобию Бога мы являемся единичностью, которая парадоксальным образом структурирует свою сущность, вбирая в себя множественность миров.

Я тогда не очень-то был уверен в успехе своей затеи, но мне действительно показалось, что Люси прекрасно поняла то, что я хотел сказать.

Когда пришли коробки с вещами, я оборудовал в просторном некрашеном бетонном подвале дома специальную мастерскую, показал ее Люси и в общих чертах объяснил, для чего она предназначена. Одновременно я показал ей портативную систему срочного действия, которую использовал в башне.

Я в нескольких словах рассказал ей, кто я на самом деле, откуда появился, почему нахожусь здесь, когда и как собираюсь уходить.

Она посмотрела на меня долгим взглядом и ничего не сказала.

Она, наверное, вспомнила башню. Она, наверное, уже о чем-то догадывалась.

А может быть, знала всегда?

Потом я показал ей тысячу своих книг, некоторые из которых позволил прочесть. Я начал распаковывать коробки с оставшейся библиотекой, когда заметил, что ее взгляд привлекло собрание томов, написанных святой Терезой Авильской [16] Тереза Авильская (Тереза де Хесус, св. Тереза де Сепеда и Аумада) (1515–1582) – испанская религиозно-мистическая писательница, в значительной степени преодолевшая традиционалистскую схоластическую терминологию. .

Удивленный тем, что юная евангелистка проявляет интерес к католической святой, я неуверенным жестом протянул ей книги.