Дэвид Джонсон - Робокоп III. Буллит

Флат повесил трубку.

Мэри облегченно вздохнула. Ей было неприятно видеть его самодовольное лицо даже на маленьком экране, не говоря уже о почти ежедневных встречах в лаборатории.

«Господи, а ведь он мне когда-то нравился, — в который раз ужасалась сама себе Мэри. — Но ведь он тогда казался совсем другим. Никогда не орал на подчиненных. Был вежлив и улыбчив. Наверное, это была обыкновенная маска, за которой скрывалось лицо хищника. И ведь уже тогда карьера для него была превыше всего.

Черт, а он, кажется, до сих пор не может мне простить того, что я отказалась стать его женой. Зато я об этом нисколько не жалею»

Мэри захлопнула книгу. Читать больше совершенно не хотелось.

Она подумала о роботе-полицейском. Мэри давно догадывалась, что в мозгу Мэрфи сохранилась память о его прошлой, человеческой жизни. Это подтверждали и ее лабораторные исследования.

Когда она включала воспроизведение его памяти, то на экране вместе с четким изображением событий, зафиксированных Мэрфи, неожиданно появлялись какие-то неясные, словно в тумане, очертания домов, деревьев, машин. Все время появлялись какие-то люди, но распознать их лица было очень трудно.

Очевидно, для более качественного изображения необходимо было что-то изменить в микросхемах, которые обеспечивали воспроизведение памяти, но что именно надо было изменить, Мэри без помощи инженеров разобрать не могла.

Сообщать же кому-либо о своем открытии доктор Лазарес пока не хотела.

Но она все больше убеждалась в другом: мозг робота-полицейского непонятно каким образом не только функционировал согласно заложенным в него программам, но и вырабатывал какие-то чисто человеческие качества.

И потом, откуда эта странная привязанность Мэрфи к Льюис? Ведь в полицейском участке работают сотни человек, из них, если на то пошло, немало женщин, но почему-то он выбрал именно Льюис, с которой, говорят у него что-то было до ТОГО.

И ведь Льюис к нему тоже очень привязана. Почему? Она же не знает, кем был Мэрфи раньше, не должна знать, потому что ЭТО держится в строжайшем секрете.

Опять зазвонил телефон. Но Мэри не хотела никого ни видеть, ни слышать. Тем более, если вдруг что-нибудь опять понадобилось Флату.

Пусть думают, что ее нет дома.

Мэри спрятала лицо в ладони. Надо было решать, какой отчет предоставить завтра Флату. Она бы давно оставила работу в этом учреждении, ей был ненавистен Флат, ей была ненавистна вся эта фирма «Оу-Си-Пи», которой управляли одни мерзавцы.

Единственный, кто ее удерживал здесь — это Мэрфи. Он был для нее, словно брат, мужественный и в то же время совершенно беспомощный.

И ей было очень жалко его.

Время было за полночь. Неумолимо приближалось утро.

Мэри сидела в кресле. Она совершенно не знала, какой отчет предоставить сегодня утром Флату.

Рано утром инспектору полиции Джонсону и шефу службы безопасности Флату была назначена аудиенция у президента компании «Оу-Си-Пи» Блэка.

Подъезжая к зданию корпорации, они увидели большую толпу возле парадного входа. Заметно было, что люди чем-то очень взволнованы.

Оказывается, один из сотрудников фирмы, которому грозило увольнение, выбросился из окна. И это не первый случай за последнее время.

На здание кто-то повесил плакат: «Фирма "Оу-Си-Пи" — сборище грязных мерзавцев и сволочей!»

Полисмены в серой форме пытались разогнать толпу, но люди сопротивлялись, шумели.

— Увольнения идут вовсю, — сказал Джонсон, когда они поднимались в лифте.

— Да, — поддержал Флат. — Ходят слухи, что компания скоро обанкротится.

— И на бирже паника, наши акции резко упали, — сообщил Джонсон.

— Ну и ну… — удивленно протянул Флат.

Они вышли из лифта. Мимо, задев их обоих, прошел какой-то странный человек высокого роста. Лицо у него было крупным и грубым, широкий нос и плоские скулы отталкивали своим уродством, однако не внушали страха. Тело было массивным, и даже одежда не могла скрыть той физической силы, которую оно излучало.

Джонсон и Флат, переглянувшись, пожали плечами.

Джонсон продолжил:

— Да нет, мы не можем проиграть. С такой компанией, как Конамицу, мы всесильны и непобедимы.

— Выживание, вот о чем нам нужно сегодня думать, — Флат не торопился разделять иллюзии Джонсона.

— Ну, не может быть, что бы все было так уж плохо, — похоже, Джонсон сам старался убедить себя в том, что говорит.

В коридорах компании царила суета. По кабинетам туда-сюда бегали служащие, живо обсуждая события последних дней.

Флат остановился и посмотрел на Джонсона:

— Честно говоря, я для себя уже припас пулю на всякий случай.

Джонсон ничего не ответил. Он постучал в кабинет Блэка и, не дожидаясь ответа, открыл ее.

— Вот что я тебе скажу, Джонсон, — не унимался Флат. — Идет война, но это наша война. Какого хрена компании Конамицу лезть в это дерьмо?

Блэк, сидевший за столом и разговаривавший в это время с человеком, который нервно курил возле окна, резко повернулся и сделал знак вошедшим замолчать.

— Отома-сан, — обратился он к верзиле-японцу, стоящему возле окна. — Мы уже получили ордер на арест Робокопа. Мы его уничтожим. У нас еще есть возможность найти его и разобраться с ним. Да, это не так уж просто, но возможно.

Не говоря ни слова, Отома-сан докурил сигарету, поклонился Блэку и направился к выходу. У двери он снова задел плечом Флата, да так, что тот пошатнулся.

Лицо Блэка стало злым. Он повернулся к вошедшим и поманил пальцем.

— Флат, на пару слов, сынок.

— Простите, сэр, что мы так ворвались, — залебезил Джонсон, переминаясь с ноги на ногу.

— К вашим услугам. Чем могу помочь как шеф службы безопасности? — проговорил Флат.

Глаза Блэка налились кровью:

— Шеф? Службы безопасности? — взревел он. — Ты уволен. А на прощание можешь поцеловать меня в задницу, чтобы подсластить расставание.

Флат побледнел. Его едва держали ноги, настолько было неожиданным услышанное.

— Оглох, что ли? — все больше распалялся Блэк. — Ты уволен к чертовой матери!

Флат медленно повернулся и на ватных ногах пошел к выходу.

Краем глаза Джонсон заметил, как рука его медленно полезла в карман, туда, где обычно носят пистолеты.

— И скажи спасибо, что под суд тебя, мерзавца, не отдал! — крикнул вдогонку Блэк.

Джонсон, похолодевший от страха в ожидании приговора, стоял перед Блэком навытяжку.

Блэк, казалось, не замечал его. Он метался по кабинету с багровым лицом и вздувшимися на лбу венами.

— Три дня осталось… Всего три дня, а потом все полетит к чертовой матери, если мы не решим это вопрос.

— Простите, сэр, — робко начал Джонсон. — А как насчет того, чтобы привлечь еще немного людей в э-э… службу реабилитации?