Николай Капитонов - В поисках ответов

— Мне двадцать семь?

— Нет, господин, вам тридцать два.

— Значит ты при мне с пяти лет?

— Так и есть господин.

— Зови меня Рик, будет проще, — сказал я, надеясь упростить общение. Судя по лицу моего слуги, такое указание его просто шокировало. Не учел я момент здешнего менталитета. Не стоит сходу ломать устоявшиеся традиции, нужно учесть.

— Господин Рикард, обращаться к вам Рик позволено только принцу и вашим бойцам, — нравоучительно сделал мне замечание слуга.

— Мое имя Рикард?

— Да.

— Энарон — принц?

— Да.

— Как все весело, — от полученной информации начала трещать голова. Вроде ничего особенного я не узнал, а мой процессор уже перегружается. Пришлось помассировать правый висок, к левому было страшно прикасаться. Стиг в свою очередь сильно разволновался, увидев мое движение.

— Я сейчас, позову лекаря, — вскочил слуга, собираясь исчезнуть.

— Сидеть! — мой приказной выкрик заставил слугу плюхнуться на табуретку. Мне только этого кровопийцы здесь не хватало. Левая рука в порезах, как у самоубийцы. Знаю я его лечение, кровь пускать, да сонным зельем поить. Такими темпами я до информации никогда не доберусь.

— Слушай мой приказ. Ни в коем случае не позволять лекарю пускать мне кровь. Запомнил? — утвердительный кивок, удивленного слуги. — Сонный чай пусть дает, если мне совсем плохо будет, но крови ни в коем случае, — кивок головой в знак согласия. — Теперь рассказывай все про меня с самого детства. Как ты понимаешь я потерял память и не понимаю, что происходит со мной.

— Совсем ничего? — уточнил Стиг, недоверчиво на меня глядя.

— Даже имени своего и твоего не помнил, куда уж больше. Давай, рассказывай, — Рассказ Стига действительно получился долгим. Приходилось задавать наводящие вопросы, но через час у меня было представление о том, кто я и где нахожусь.

Мир назывался Валар. Территория суши поделена между несколькими государствами. Уточнять название прочих государств я не стал, сейчас я в Ларандии. Если быть совсем точным, я в удаленной колонии этой самой Ларандии. Пожалуй, начать стоит с моей семьи. Мой отец потомственный рыцарь, присягнувший королю этой самой Ларандии. У меня даже замок есть на севере страны, небольшой, чтобы влачить существование сойдет. Пара сотен крестьян, которых я обложил причитающимися податями, не позволяют мне умереть с голоду. Почему мне? Да потому, что мои родители отошли в мир иной.

Отец мой был суровым воином, мечом и отвагой доказавший свою преданность королю. Северяне вообще ценились, как воины. Южане, как правило, были избалованы солнечным теплом, бесстрашных воинов в их рядах было значительно меньше. Когда моему папаше перевалило за сорок, он решил вернуться в свой родовой замок, прихватив с собою несколько верных рыцарей. Стиг последовал за своим командиром в числе немногих. Ему тогда было тридцать, желание посмотреть север повлияло на принятие решения.

Мой родовой замок стоял на границе с землями северных племен. Их называли дикими язычниками, что было правдой. Они поклонялись своим богам, презирая Лаара, но об этом позже. Дикие, на самом деле те племена назывались Хаан, регулярно нападали на своих южных соседей. С возвращением моего отца им пришлось туго. Мой папаша со своими воинами гонял Хаанцев в хвост и в гриву. Конечно, потери среди рыцарей тоже были. Дикари хоть и поклонялись своим богам, воинами были отменными. К счастью их стычки очень скоро прекратились. Отец влюбился в воительницу Ингрид. Хаанка пленила моего отца своею красотой. Он разбил ее отряд в одной из стычек, и юная дева ответила победителю взаимностью. Не все рыцари одобряли действий своего командира, но никто вслух не посмел высказать своего недовольства. Станар и Ингрид поженились. Да, Станар — имя моего отца. Поженившись с Ингрид, отец обезопасил себя от нападений с севера. Зато навлек недовольство своих соседей с юга. Хотя формально никто с ним не ссорился, мелкие пакости постоянно устраивали. Теперь крестьян приходилось защищать от своих соседей. Иногда, правда, наведывались северяне из других племен. Кроме Хаанцев их там было предостаточно.

Так в постоянных междоусобицах, Станар и Ингрид успели заделать меня — Рикарда. К великому несчастью, хоть мама и была намного моложе отца, ушла из жизни первой она. Мне тогда было всего четыре годика. Голубой мор не пощадил многих в ту зиму. По описанию голубой мор еще та зараза. Передается, да хрен его знает, как, но заболевают люди пачками. Особенность, что кожа приобретает немного синеватый оттенок. Процентов десять выживает и потом больше эта зараза им не страшна. Ингрид не выжила, меня зараза обошла стороной. Перед смертью мать завещала, чтобы меня воспитывали в духе воина люди из ее племени. Так подле меня в замке появился десяток дикарей. Чтобы немного уравнять ситуацию отец приставил ко мне Стига в качестве наставника. Стиг к тому времени успел потерять пальцы на правой руке. Осталась лишь половина большого и часть мизинца, эдакая клешня. Предметы брать можно, но о мече можно забыть. Переучиться на левую руку шансов не было. Слишком долго и результат не гарантировался.

С пятилетнего возраста Стиг и десяток дикарей являлись моими наставниками. Почему мой папаша согласился пустить в замок целый десяток Хаанцев, Стиг не знал. Возможно, такова была последняя воля Ингрид. Этот самый десяток Хаанцев по сей день со мной. Состав, конечно, менялся с годами. Те, кто сейчас в моем отряде, уже не наставники, а боевые товарищи. Вместе со своими дикарями я участвую в различных стычках с пятнадцати лет. Именно тогда отец разрешил мне обагрить меч кровью. Много дикарей полегло, защищая мою шкуру в первые годы, зато потом я стал их вожаком по праву. Ничего удивительного. Меня с пяти лет учили сражаться. Стиг учил рыцарским премудростям, дикари своим. В результате из меня получился превосходный универсальный солдат. Меч стал продолжением моих рук. Благодаря Стигу я неплохо работал левой рукою и не терялся, если приходилось сойтись с левшой. Дикари же научили драться жестко, без правил, с одной целью — победить врага. От отца мне достался суровый, северный характер. Ничего удивительного, что меня уважали, как хорошего воина.

Мой отец в прошлом году отошел в мир иной. Для рыцаря прожить больше семидесяти лет — большая удача. После смерти Станара меня в замке ничто больше не удерживало. Недолго сокрушаясь о потере родителя, я направился в столицу. Вирна встретила меня настороженно. Ничего удивительного. Выскочка с севера, окруженный вонючими дикарями. Вонючими, это я додумал от себя, вспомнив амбре, исходившее от вчерашнего гостя. В том, что это был один из моих дикарей, сомнений не оставалось.