Александр Тюрин - Побег из Вавилона

Отшвырнув Ван Вельдера как стручок, он протянул ко мне левую руку, а она у него длинная и заканчивается огромной клешней – привет от краба. Но я машинально взял ее на прием – как будто в прошлом изучал единоборства – и тот своей клешней отхватил себе ухо. Помимо порванных сосудов на срезе виднелись порванные провода и играющий огоньком светодиода нейроинтерфейс, через который загружалось психопрограммное обеспечение в его куцые мозги. Пострадавший франк, по счастью, отстал от нас и кинулся подбирать свое отвалившееся «имущество», чтобы приживить обратно.

Мы стали удирать, вернее Ван Вельдер тащил меня за собой, на выход из операционной, а я держал кусачки – тяжеленькие, с электроприводом. Навстречу нам ехали роботележки, подвозя «детали для сборки»: подносы с органами, кувезы с клонированными тканями, емкости с физиологическими жидкостями и сосуды с чем-то похожим на зеленое суфле – да это ж синтетические мультиграфеновые мозги; натуральные мозги франкам не годятся, поскольку после пересадки не «включаются». Напарник сказал, что на одной из таких тележек он сюда и приехал – его за трансплантат приняли, потому что тощий. После операционной мы драпали через просторную реанимацию, где лежали рядками только что сшитые франки, которых переводили в режим самостоятельного поддержания жизнедеятельности, попутно вдувая им в мозг психопрограммы.

Операционная и реанимация располагалась на платформе, а таких платформ виднелось с десяток, мостовой кран переносил биоматериалы и прочие грузы с одной на другую. «Прыгай на крюк», – крикнул Ван Вельдер, и сиганул первым.

Но пока я раскачивался, на меня выскочила пара бдительных франков, а в руках у них кривые клинки вроде малайских крисов. Нет, это их руки, благодаря синтетическим генам, заканчиваются клинками – на лезвиях, заточенных до одноатомного предела, играет интерференционными узорами свет. По их мнению, я должен был немедленно обделаться от страха. И так оно едва не вышло. Если не от страха, так от огорчения – Ван улетает на крюке, а меня взяли в переплет.

Я толкнул на них тележку – не помогло, они легко перепрыгнули через неё. Ну, спасай меня цепь от крепежки, которую я подхватил на платформе. Я не швырнул конец цепи, а хлестнул ею с поворотом. Один ее конец, обмотавшись вокруг ходящей жилами шеи франка, прилетел обратно ко мне – в левую руку. Второй франк тут же рванулся ко мне, чтобы покарать. Это было его ошибкой. Я хлестнул вторым концом цепи, который обмотавшись у него вокруг шеи, тоже вернулся – в мою правую руку. Оба франка прянули ко мне, блеснули их клинки, а я рванул в просвет между ним, заодно дергая концы цепи, находящиеся у меня в руках. По этим концам и пришлись удары моноатомных лезвий, разрезав их легко как масло. Но я уже оказался позади франков. Они развернулись ко мне, и цепь еще раз намоталась им на шею, столкнув их головами, отчего один из них драматично отрубил руку-клинок другому. Мне самое время подхватить трофей и ретироваться – благо, что крюк поехал в обратную сторону.

Мы с Ван Вельдером повисли на бухте кабеля, переносимой краном. Какой-то спиннер успел ухватиться за мою ногу, но улетел вместе с моим многострадальным ботинком, который до меня носило человек двадцать. Кран стал поднимать бухту, и мы с Ваном тоже активничаем, карабкаемся вверх по тросу – к балке кранового моста. На ней я увидел хвост дупер-крыса – эти твари приходят сюда с верхних уровней. Хорошая примета.

Ван, колбаса тощая, подпрыгнув на моем плече, оказался на мосту, и моментом добежал до концевой балки. А когда я выбрался на мост – ко мне уже с обеих сторон торопились спиннеры-полицейские. Тазерами они не могли здесь пользоваться, чтобы не шарахнуть друг по другу, но многообещающе щелкали хелицерами. Первый из них дернулся ко мне – не очень удачно; я воткнул в атакующего трофейный клинок. Каково было мое удивление, когда тот стал глубже нанизываться на клинок, чтобы дотянуться до моего горла, а следующий спиннер ещё подталкивал переднего в спину. Хотя вообще-то, франкам легко самурайствовать, имея регенерацию поврежденных тканей а ля гидра. Я, конечно, отпустил оружие и сделал шаг назад – противник по инерции улегся носом вниз, а следующий вообще смайнал с моста.

Я, перескочив через упавшего спиннера, пробежался до концевой балки, огляделся – Ван Вельдер машет мне рукой. Он – метрах в двадцати, стоит на площадке лифта. Я тороплюсь к нему по балке, спрыгиваю на аварийный трапик и вот уже на лифтовой площадке, а к нам подъезжает полуоткрытая кабина грузового подъемника, уставленная громадными сосудами Дьюара.

Счастье, мы – внутри. Нас еще пытается вытолкнуть франк в белом комбинезоне техника. Но мы дружными усилиями выпихиваем его, отрывая его руки от ограждения кабины. Пришлось даже отхватить ему кусачками палец, чтобы наконец попрощаться.

Еще немного и мы покинем дьявольский минус-четырнадцатый – адьё, чтоб вам тут всем подавиться своими органами. Но напоследок в кабине оказался спиннер, который заякорил раму подъемника и подобрался к нам снизу. Этого отоварили хорошей порцией жидкого азота из сосуда, который мы с Ван Велдером по-быстрому откупорили – послышался хруст футляра и треск замерзающей плоти. С этими звуками скиннер отправился в свободный полёт.

В перевернутом нами сосуде, все еще затянутом голубой дымкой, имелось скрюченное тело свежеиспеченного франка с едва заросшими швами, точнее нового гражданина «свободного города Вавилон». Его сшивали из людей разных рас и, более того, полов. Через прозрачную синтекожу на животе был виден плавательный пузырь, а за ушами натуральные жабры – для жидкостного дыхания. Похоже, в нём сработали HOX-гены от прежних этапов эволюции, пробужденные с помощью транскрипционных наноактиваторов. Это, что, он в жидкой среде будет жить?

– А мы куда едем? – поспешно спросил я у Ван Вельдера, пытаясь не думать о том, что франки скоро заселят весь Марс.

– По этой лифтовой шахте уходит экспортная продукция минус-четырнадцатого уровня, готовые франки. Франки – собственность компании «Марсанто», пока их не выкупят корпорации, владеющие верхним городом. На минус-седьмом уровне идет приемка. Так что мы поднимемся на пять уровней и переберемся в вентиляционный канал, чтобы по нему двинуть к ангару, где паркуются внедорожники, способные беспроблемно кататься по марсианской поверхности.

Хотел было спросить у Ван Вельдера, откуда он знает планировку минус-четырнадцатого уровня и какие с него ходы-выходы, но осекся. Ответ ведь прост – он уже здесь побывал. И соображает он слишком быстро, как тот, у кого управляемая мутация миелиновой оболочки нервных волокон.