Кирилл Луковкин - Цитадель

– Конечно! – Майя вспыхнула. – Но только первую строчку.

– Спой хотя бы ее, – попросил он.

– Нет. – Девушка категорично покачала головой. – Не могу. Может быть, потом.

Рик не стал настаивать. Майя продолжала рассказывать, а он лег на спину и, заложив руки за голову, стал разглядывать потолок. Падавший от Хорды свет причудливо окрашивал все его неровности, выступы и впадины, сочетавшиеся между собой в таких сложных комбинациях, что их изучение могло длиться часами и отлично скрашивало ожидание. Поначалу казалось, что рельеф потолка состоит из хаотичных комбинаций фигур, линий, загогулин и точек, но глаз улавливал в общей массе какую-то систему, некое единство, гармонично, как в мозаике, сочетающее в себе все элементы.

Майя говорила, но Рик уже не так внимательно слушал ее, поглощенный исследованием открывшихся ему видов. Каждая фигура, каждая линия несла на себе больше, чем казалась. Например, окружности – их полукружия составляли часть более сложных форм. Их пересекали по диагонали линии, которые оказывались сторонами квадрата, замыкавшего в себе два полукружия от разных окружностей. От точки отходили лучи, но они же являлись сторонами треугольников, которые образовывали более сложную фигуру, и так до бесконечности. В какой-то момент Рик осознал, что увидел угловатый человеческий силуэт, составленный из окружностей, труб и прямоугольников, но эта картинка быстро распалась на составные части. Потом на потолке словно бы появилось лицо, с отчетливо проступившими линиями глаз, носа и рта. Ему стало не по себе.

– Ты слушаешь меня? – Майя пихнула его в бок.

– Да-да, – опомнился Рик, с трудом оторвавшись от созерцания.

– Что ты там увидел?

– Я… – Рик снова посмотрел наверх. И обомлел.

Прямо на его глазах одна из точек в центре круга раскрылась наружу, и оттуда вывалился моток веревок, разматывающийся по мере падения. Потом в черном проеме показалась половина человеческого туловища – болтающиеся ноги в оранжевых штанах. Майя тоже увидела это. Они вскочили и, спешно собрав свои пожитки, побежали к месту падения веревки.

Веревка оказалась толстым стальным тросом, которым легко можно было поднять любой из стоявших здесь контейнеров. Рик хорошенько обвязал Майю и стал следить за тем, как Фома подтягивает ее кверху. Девушка отлично держалась за трос, не дергая и не раскачивая, что облегчало пролу задачу. Она поднималась все выше, а потом исчезла в черной дыре люка. Процедура с броском троса повторилась. Вскоре Рик тоже поднимался над равниной четвертого эона, разглядывая брошенные стоянки мутантов сверху. И чем выше он поднимался, тем удивительнее перед ним открывалась картина.

Это не был вид равнины сбоку, с периферии. Рик находился в центре мира и потому мог тщательно разглядеть рельеф поверхности эона. Она также состояла из ложбин, выступов и прочих неровностей, на которых оставили свой след здешние обитатели. Хотя мутанты основательно подпортили какие-то конструкции, Рик с замершим сердцем увидел, что рельеф пола тоже складывается из огромного множества как бы хаотично расположенных фигур, и те образовывают полифонию символов, образов и странных, тревожно-величественных изображений.

Пол продолжал узорчатую игру потолка!

И все это выглядело так, словно…

Фома ловко подхватил его под руки, и они вдвоем с Майей затащили Рика в люк на дне длинного колодца, ребристые стенки которого покрыла толстая бахрома колышущейся пыли. Сверху дул затхлый ветер. Они попали в вентиляционную магистраль. Фома смотрел на них, ожидая приказаний.

– Ты настоящий друг! – засмеялась Майя и хотела обнять прола, но тот поспешно отстранился от девушки.

– Только немного дикий, – добавил Рик. Они посмеялись. Потом посмотрели вверх.

– Нам предстоит новый подъем, – сказала Майя. – И что-то я не вижу там ничего, кроме темноты.

Фома вынул из раздобытого где-то рюкзака два отличных фонарика. Майя захлопала в ладоши.

– Что у тебя еще припасено?

Фома показал им свою добычу: инфракрасные очки, трос, фляги с водой, коробку инструментов, маски для дыхания.

– Хотел бы я знать, где ты все это достал, – признался Рик. – Но ты же все равно не скажешь. Да?

Прол кивнул.

Они стали карабкаться наверх. Через каждые четыре метра колодец опоясывала желтая полоса, и вбок от него уходили сквозные трубы, в которые едва ли мог протиснуться взрослый человек. Они быстро привыкли к запаху сырости и плесени. Майя считала этажи. Через десять этажей колодец пересекался с горизонтальным воздуховодом высотой до пояса. Воздуховод разветвлялся на четыре стороны. Все заросло густым ковром пыльного мха. В ходах свистел ветер.

– Поднимаемся сквозь твой сектор, – сказала Майя. – Не хочешь никому передать привет?

Рик промолчал.

– Пятьсот двадцатый этаж, – сообщила Майя немного погодя. – Если я все верно подсчитала.

Они взмокли и пыхтели от усталости.

– Давай поднимемся до пятьсот тридцатого и передохнем.

Они продолжали подъем, стуча каблуками по перекладинам. Рик взглянул вниз. Под ногами светилась маленькая оранжевая точка – отверстие люка. Какие-то тридцать этажей, а казалось, что их разделяют километры, что это далекая… звезда?.. Далекий свет от костра.

– Майя, – позвал Рик, когда они уселись на перекрестке с горизонтальным воздуховодом. – Ты не знаешь, что такое звезда?

Девушка долго смотрела на него с каким-то странным выражением на лице.

– А откуда тебе известно это слово?

– Не знаю, – сказал он. – Выскочило в голове, и все.

– Ты где-то слышал его раньше?

– Нет. Нигде.

Она внимательно разглядывала его, словно пыталась увидеть в глазах тайные знаки.

– Точно?

– Нет же, говорю тебе. Так ты знаешь, что это?

– Я слышала или где-то читала, но не знаю. Это древнее слово, и оно обозначает предмет из внешних пределов.

Они попили воды и сжевали пару кусочков гриба, припасенного Риком. Найденные в медблоке пилюли давно кончились. Майя сплюнула:

– Какая гадость!

– Есть захочешь – и не то слопаешь, – усмехнулся Рик. – Чем вы питаетесь в вашем Ордене?

– Пищевыми концентратами. Советники выдают их со склада, размороженными после холодильника. У нас есть огромный холодильник, заставленный до потолка коробками со всякими припасами. Советники ничего не говорят о состоянии запасов, но кто-то подглядел, что их осталось меньше половины. Поэтому мы стараемся что-то выращивать сами. А еще разводим мальков в ваннах.

– Вам повезло, – заметил Рик. – Когда возник Омикрон, запасов едва хватило на несколько лет. Первый Смотритель запустил генератор и поручил засаживать землю семенами. Именно он разработал план спасения сектора. Если бы не это, наш народ давно бы погиб. С тех пор мы живем по заданному плану, который составляет Круг Жизни. Весна – период посевов. Лето – время накопления влаги. Осень – сбор урожая. Зима – самое суровое время. Зимой главное – выжить. Эта зима кончилась позже других.