Виктор Зацев - Drang nach Osten по-Русски. Книга вторая

Какой выбор сделали турецкие полководцы, можно не сомневаться. Как говорили в девяностые годы, «лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным». Так и Ахмет-бей, здраво рассудил, что после ограбления и захвата Вены, султан простит ему любые потери на поле боя. Посему, колебался недолго, благословив своих подчинённых на риск, слишком «вкусным» был лежащий без защиты город. Более двадцати тысяч турецких воинов двинулись на столицу Священной римской империи, практически на плечах отступающего императорского генералитета. Вся турецкая кавалерия и наиболее подвижные части пехоты спешили захватить вражескую столицу, предчувствуя неслыханные трофеи.

Почти столько же турок остались блокировать шведов и казаков, подкрепив свою угрозу артиллерией. Дабы не дать окружённым неверным решиться на прорыв, турецкие канониры приступили к беспокоящему обстрелу укреплений. За клубами пыли, скрывшими передвижение врага, Горн и Ступка не увидели, как половина турецкой армии уходит на север, в сторону Вены. Шведы и запорожцы продолжали отбивать вялые атаки оттоманцев, радуясь возможности отдохнуть, пообедать, перевязать раненых. Только к вечеру, когда ветер, наконец, разогнал клубы пыли и дыма над полем боя, окружённые отряды заметили отсутствие практически всей вражеской кавалерии. После недолгого совещания, все командиры пришли к выводу, что турки двинулись на Вену. Однако, время было потеряно, до темноты оставалось немного, и, даже половина турецкой армии превосходила по численности осаждённые отряды. Потому рисковать вылазкой и контратакой, командиры наёмников не стали.

А в это время турецкие ветераны уже грабили столицу Священной римской империи германской нации. Сбив редкие заслоны на подступах к Вене, двадцати тысячный отряд оттоманцев прорвался к центру города, к богатым дворцам и особнякам, после чего, наступила долгожданная пора. Руководство отрядами с обеих сторон было утрачено, озверевшие от победы и предчувствия богатых трофеев, турецкие ветераны резали всех мужчин, пытавшихся показать видимость обороны. Двадцатитысячный отряд моментально распался на организованные шайки мародёров, кто-то цинично пытал хозяев домов и их жён, добираясь до спрятанных ценностей. Кто-то грузил на повозки дорогие ткани и пленных девиц, стремясь покинуть вражескую столицу, как можно быстрее. Самые озабоченные деловито насиловали всех, кого успели захватить, невзирая на пол и возраст.

Хотя ни один командир не говорил, что турки уйдут из Вены, для ветеранов это не было тайной. Опытные бойцы отлично поняли возможности шведов и запорожцев, и не сомневались, что окружённые гяуры завтра же прорвутся к Вене. Потому ночь в захваченной столице оккупанты стремились использовать «на всю катушку», не заботясь о дне грядущем. Короткая июньская ночь дорого далась горожанам, не имевшим шансов защитить свои имущество и семьи. Редкие выстрелы и крики никого не привлекали, под покровом ночи, к туркам присоединились шайки воров и бедноты. О жизни под турецкой оккупацией жители имперской столицы были наслышаны, и, отлично знали, что турки ведут себя гораздо мягче к подданным, нежели «родные германские власти». Не зря на протяжении шестнадцатого и семнадцатого веков христианские подданные европейских стран массово бежали в Турцию от притеснений и гнёта единоверцев.

Теперь всем зажиточным и богатым горожанам мстили за годы унижений городские бедняки. А воры и бандиты просто грабили, не заморачиваясь национальностью и вероисповеданием своей жертвы. При возможности, такими жертвами становились и мелкие группы турок, деловито стаскивавших награбленное барахло к южным воротам города. Или любой беззащитный дом, брошенное хозяйство, будь оно и собственностью простого ремесленника. Грабили все и всё, ночь с 9 на 10 июня 1583 года десятилетиями вспоминали жители Вены, как «ту самую ночь». К рассвету начались пожары, в разных местах города запылали строения, подожжённые грабителями. Чаще поджигателями оказывали сами венцы, скрывавшие свои преступления разрушительной силой огня.

Свежий ветер с Дуная поддержал разгоравшиеся очаги пожарищ, к шести утра пылала большая часть столицы. У южных ворот приходила в себя турецкая армия, обременённая сотнями повозок, тысячами захваченных рабынь, грудами тканей, одежд, посуды и украшений. С жалостью глядя на пылающий город, в котором оставалось ещё достаточно трофеев, турецкие военачальники командовали отступление на старые позиции. Путь, пройденный накануне за пару часов, грозил затянуться до вечера. Несмотря на крики офицеров, команды, и просто удары плетьми, отряд, обременённый богатейшими трофеями, смог тронуться в путь лишь к обеду. Ползущая змеёй колонна растянулась на пару вёрст, продвигаясь на юг, на соединение с остальными частями турецкой армии.

О том, что шведы и казаки остались на старых позициях и никто не помешает доставить трофеи, докладывали прибывающие конные разведчики, ежечасно проверявшие ситуацию в недавнем тылу. Вскоре турецкие офицеры сами смогли услышать далёкую канонаду на поле боя, успокоившую их своей частотой. Раз гяуры стреляют так часто, значит атаки правоверных становятся опасными, возможно, к вечеру дерзкие шведы и казаки, решившие противостоять ветеранам великой армии султана Мурада Непобедимого, будут разбиты. Никак не могли полководцы оттоманского войска предположить, что ситуация совершенно противоположная. С утра окружённая группировка начала обстрел неприятельских позиций фугасными снарядами, спокойно долетавшими до ставки паши Ахмет-бея.

Две сотни снарядов, выпущенных по богатым шёлковым шатрам турецких военачальников, достигли своего замысла. Сам Ахмет-бей погиб, его ближайшие советники и добрая половина старших офицеров были убиты, либо тяжело ранены. Окружённые турецкой группировкой силы наёмников обезглавили руководство вражеской армии. После десяти минутного обстрела лагеря Ахмет-бея, пушкари перенесли огонь на порядки турецкой армии. Все двадцать пять орудий шведов и казаков начали активную стрельбу по турецкому лагерю, выбирая наибольшее скопление живой силы противника. Артиллерия врага не могла ответить, обстрел гяуров шёл с запредельных для турецких орудий расстояний.

Спустя полчаса после интенсивного расстрела турецких позиций, запорожцы пошли в атаку. Шли неторопливо, выкатив все пять своих орудий в наступающие цепи. Из магаданских ружей лучшие стрелки быстро расстреливали отряды, пытавшиеся организовать отпор, подавляя в зародыше возможное сопротивление впадающего в панику врага. Увидев, что казаки беспрепятственно подавили сопротивление основных сил турецкого войска, и приступают к грабежу офицерских шатров, не выдержали шведы. Они тоже ринулись в контратаку, все были наёмниками и воевали далеко не за идею. Но, в отличие от запорожских любителей поживы, генерал Горн повернул своих бойцов на север, к Вене. Туда же шведский военачальник развернул все двадцать своих орудий. Наступать всеми силами к Вене генерал не собирался, разведка и дым пожарищ успели доложить, что турки сами везут трофеи на поле боя.