Роберт Голдсборо - Серебряный шпиль

Она рассыпалась в благодарностях, что показалось мне некоторым перебором. Повесив трубку, я заглянул в кухню сообщить Фрицу, что отправляюсь в путешествие, но к ужину обязательно вернусь.

Фриц воспринял это известие без всякого энтузиазма.

— Арчи, ты слишком часто пропускаешь прием пищи, — сказал он с такой горечью, словно я только что сообщил ему о смерти близкого родственника. — Это очень плохо.

Заверив Фрица в том, что не намерен остаться без его омаров в соусе из белого вина, я выбрался на улицу. Небо затянула серая пелена, но я рискнул, поставив на то, что дождя не будет, и зашагал на восток по Тридцать пятой улице. На Третьей авеню свернул направо и показался в кофейне без двадцати пять. Карола еще не пришла, и я, оккупировав одну из кабинок, заказал кофе.

Но я едва успел сделать три глотка, как появилась Карола в огромных солнечных очках с розовато-фиолетовой оправой. У нее был такой вид, будто она только что высадилась на берег в стране, о языке которой не имеет ни малейшего представления. Заметив меня, она судорожно вздохнула, улыбнулась и, занимая место напротив, произнесла:

— Благодарю вас за то, что вы нашли возможность встретиться со мной без предварительного договора. Надеюсь, вы не рассердились?

— Свой гнев я экономлю для более серьезных неприятностей, — ухмыльнулся я, — для тех случаев, когда «Мете» проваливает игру или таксист не знает, как проехать от Херальд-сквер до Рокфеллеровского центра. Теперь скажите, какова повестка дня нашей встречи.

— Я чувствую себя так глупо, — слабо улыбнулась она, — но, право, не знаю, что делать. Следует начать с того, что моя жизнь... что я не всегда вела правильный образ жизни... вы, надеюсь, понимаете, что я хочу этим сказать.

— Миссис Риз, до сих пор мне не удалось встретить ни единого человека, ведущего абсолютно правильный образ жизни.

— Вы очень милы, мистер Гудвин, — ответила она, отпив кофе из только что поставленной перед ней чашки, — но это действительно так. Я говорю сущую правду. До того как я стала посещать службы в Серебряном Шпиле и встретила там Сэма, я шагала по жизни кривой дорожкой.

— Почему вы именно сейчас решили облегчить душу?

Она посмотрела вниз на чашку, потом сняла темные очки и снова нацелила на меня взгляд своих зеленых глаз.

— Из-за того, что мне сказал Рой Мид.

— Я весь внимание.

— Мне трудно говорит об этом, но сегодня утром, когда вы беседовали со мной и Сэмом, я поняла, что вы из тех людей, которые... которые прислушаются к моим словам. Я не знаю, каков мистер Вулф, но вы мне кажетесь человеком справедливым, не стремящимся сразу осудить ближнего.

Я не смог изобрести подходящего ответа и промолчал. Она опять улыбнулась, на сей раз искренне и широко, и продолжила:

— После того как мы с Сэмом поженились — шесть лет тому назад, — я почувствовала, что появилась возможность начать жизнь сначала. Скажу по совести, я этот шанс использовала. Жизнь стала меняться сразу после того, как я начала петь в церковном хоре. У меня хороший голос, мистер Гудвин, и я много лет выступала в ночных клубах — здесь, в Поконосе, в Кэтскиллсе и даже в небольших заведениях Вегаса. Можете себе представить, среди какого рода людей я вращалась в те дни.

Она сделала паузу, чтобы вздохнуть и отпить еще кофе. Чашка так сильно тряслась в ее руке, что казалось, кофе сейчас расплещется.

— Но вам, наверное, не хочется выслушивать всю эту чепуху.

— Я готов выслушать все, что вы пожелаете сказать.

За эти слова известный психотерапевт доктор Арчи был награжден еще одной улыбкой.

— Мы познакомились с Сэмом месяца через три после того, как я начала петь в хоре, — сказала Карола. — Это произошло на одном из приемов с кофе и сладостями после воскресного хорового концерта. К этому времени он уже четыре года был вдовцом и... между нами возникли отношения. Вы понимаете?

Я кивнул сочувственно и спросил:

— А что же насчет Роя Мида?

— Ах да. Вас интересует, что он мне сказал... Примерно через год после того, как мы с Сэмом сочетались браком, Барни создал «кружок веры». Я была несказанно удивлена, когда Барни попросил меня войти в него. Я решила, что он пригласил меня только как жену Сэма, и сказала, что это очень мило с его стороны, но я не могу принять эту дань вежливости.

«Нет, Карола, — заявил он, — я хочу, чтобы в труппу входил не только ваш супруг, но и вы. Ваш путь к вере может вдохновить многих, и не принижайте себя из-за своего, как вы полагаете, непростого прошлого. Ваш жизненный опыт наградил вас более глубоким пониманием мира, и я убежден, что он только укрепляет вас на вашем пути к Богу».

Так я вошла в «кружок веры», но уже на первом собрании я смогла почувствовать, что Рой категорически против этого, хотя причины его недовольства не могу понять до сих пор.

— Вы никогда его не спрашивали?

— Нет. Я всегда старалась по-своему избегать конфликтов. Но мне кажется, что это каким-то образом связано с моим замужеством. Рой знал первую жену Сэма, и, может быть, по его меркам я была значительно ниже ее. Не исключено, что он не одобрял моего образа жизни до того, как я открыла путь к Господу, и его чувства в таком случае легко понять. Рой и я редко разговаривали друг с другом, ограничиваясь ничего не значащими словами вроде: «Привет. Прекрасная погода, не правда ли?» Как-то, примерно месяцев восемь тому назад, я сортировала по конвертам нашу корреспонденцию в одном из свободных помещений — я занимаюсь этим раза два в неделю, когда храму требуется дополнительная пара рук. Дверь оставалась открытой, а по коридору проходил Рой. Увидев меня, он вошел, прикрыв за собой дверь.

— Не совсем понятный поступок, учитывая сложившиеся между вами отношения?

— Весьма. И это изумило меня. Он подошел к столу, мрачно взглянул на меня сверху вниз и сурово спросил: «Как вы уживаетесь с Марли?» Я не поняла, куда он клонит, и ответила: «Прекрасно». — «Еще бы, — произнес он отвратительным тоном. — Бедный, бедный Сэм». Тут я, конечно, уловила, на что он намекает — иногда я туго соображаю, поднялась из-за стола и громко спросила, что он, собственно, имеет в виду. Я вся дрожала, с трудом сдерживаясь от слез. Но он лишь ухмыльнулся, фыркнул и ушел. Это было ужасно.

— Просто так, для справки, каков характер ваших отношений с Марли Вилкинсоном?

Карола мрачно кивнула и произнесла:

— Уместный вопрос. Марли великолепный хормейстер — немного жесткий, но прекрасный. И наши отношения — это только отношения дирижера и певицы, не более того. Не хочу, чтобы вы подумали, будто я хвастаю, но он счастлив видеть меня в хоре. Во-первых, я действительно хорошо пою, и во-вторых, ему не приходится мне платить, что весьма полезно для бюджета. В нашем хоре работают несколько платных солистов, но я в их число не вхожу. Я миссис Карола Риз и хочу оставаться только ею. Мне нравится петь — в том числе и соло, — но только на добровольной основе.