Брюс Стерлинг - Священный огонь

Всю долгую дорогу к Рыбацкой верфи Миа старалась не думать о работе и удивлялась — для нее это было чем-то новым. В своем роде великим достижением. Наконец она добралась до цели — двухэтажного, обшитого железом дома. Обшарпанный знак из красного дерева на массивной ограде подтверждал, что здесь находится коммерческий пункт доступа к Сети. Миа заплатила за вход и, очутившись в темном помещении, положила кредитную карточку в часы.

Владелец сайта вышел ей навстречу. Этому сухопарому пожилому господину уже перевалило за сто. Казалось, что он состоял из костлявых колен и локтей, острого хищного носа, несуразно больших мощных наушников и бесформенной рыбацкой каскетки. Рыбацкая каскетка Стюарта явно была излишней, потому что его неровная морщинистая кожа десятилетиями не пропускала солнечный свет. Ей бросились в глаза его рубашка желчно-зеленого цвета с короткими рукавами, старые лоснящиеся брюки и наборный ремень с мелкими металлическими накладками.

Миа не посещала этот сетевой сайт уже тридцать семь лет. Дом успели основательно отремонтировать и перестроить — сняли внутренние перекрытия и стены; вынули рамы из окон, стены по периметру обшили медью, чтобы усилить герметичность. Однако Миа не удивилась, увидев прежнего владельца, занятого тем же делом на том же месте и, кажется, одетого в тот же самый костюм. Мистер Стюарт неизменно производил на нее впечатление человека, без труда способного пережить обычное архитектурное сооружение. Да, Стюарт не слишком изменился, хотя за минувшие десятилетия его нос и уши заметно раздулись. Лечение гормонами роста и стероидными добавками считалось одним из наиболее эффективных способов продления жизни. Однако у мужчин от лекарства часто распухали нос и уши. Это было как-то связано с мужскими стероидами и увеличением роста костных тканей.

Миа оглядела комнату. С потолка свисали серые звукоизоляторы, а под ними виднелись цветные переплетения силовых кабелей и волоконной оптики. Металлические стропила оживлялись щебечущими воробьиными стайками.

На полу размещалась причудливая коллекция для доступа к Сети. В западном крыле склада Стюарт хранил нетлинки новых брендов, многие из них были похожи на свои устаревшие прототипы. В восточном крыле лежали груды странных предметов, этаких антикварных диковинок, которыми в течение последних ста двадцати лет любили манипулировать в виртуальном пространстве. Мистер Стюарт гордился своей коллекцией и всегда собирал либо вышедшие из употребления средства связи, либо самые новые, еще только пробивающиеся на рынок.

Вместо стен стояли ящики и упаковки с деталями для электроники. Скрипучий робот-пылесос Стюарта энергично расхаживал рядом, аккуратно сметал пыль и с других приборов. Здесь же располагался и загончик, в котором клевали корм домашние птицы. Освещение в здании, как обычно, могло просто испугать случайного посетителя.

— Думала, что вы уже вставили стекла, — проговорила Миа.

— Я вскоре этим займусь, — сказал Стюарт и прищурил глаза. — Хотя кому теперь нужны окна. Место доступа к Сети — само по себе окно.

— Что здесь можно запустить, чтобы оно могло прочитать жест-пароль и пропустить меня во дворец памяти, спланированный и построенный в шестидесятых?

— Это зависит от вашего плана, но и вся жизнь зависит от плана, — отозвался Стюарт. Он произнес эту аксиому со вкусом и нескрываемым удовольствием. — Назовите мне исходные параметры и необходимое оборудование.

— Я не могу вам ничего точно назвать.

Стюарт коротко пожал плечами.

— В таком случае вам стоит зайти сюда чуть позже. Если угодно, вот вам мой совет. Давайте сперва сделаем все как можно проще. Запустим пароль в одну из тех кабин и посмотрим, сумеете ли вы воспроизвести этот дворец. Может, он возникнет прямо перед вами.

— Вы думаете, это сработает?

— Может быть. Вы также можете воссоздать его в наглазниках. — Стюарт сделал многозначительную паузу. — Но будьте осторожны.

— Вам платят больше за осторожность, мистер Стюарт? Я тоже хочу быть осмотрительнее. Я в этом заинтересована.

— Мне платят лишь за вход в мой дом, — ответил Стюарт. — Для большинства людей это непомерные расходы.

Кто-то вопросительно прокричал в восточном крыле здания, где располагались новые машины, длинно и сложно спросив о «названии деревьев» и «очищении». Стюарт, как сова, похлопал себя по морщинистой шее.

— Прочтите в руководстве, — заорал он и снова повернулся к Миа: — Молодежь… Так, о чем мы говорили, мэм, и где мы были?

— Миа.

— Что?

— Здесь нет руководства, — выкрикнул в ответ юный голос.

— Миа. М — и — а, — терпеливо произнесла Миа.

— О! — откликнулся Стюарт и постучал по своему наушнику. — Хорошо, что вы пришли сюда, Майа. Не обращайте внимания на молодежь, они порой любят пошалить.

— Я попытаюсь справиться с кабиной и своим наладонником. Прошу вас, дайте мне попробовать.

— Я вас проверю, — сказал Стюарт.

Осторожность была единственным преимуществом устаревшего компьютера. Он был столь вызывающе старомоден, что выглядел совершенно неуместно. Современные виртуальные стандарты стали гораздо точнее, жестче и разумнее примитивного, изношенного и зачастую опасного хлама начала и середины двадцать первого века. Современные архивные данные были на редкость легкодоступны и открыты. Но сохранились сотни устаревших форматов и огромное количество старых файлов, так сказать, отстоя, доступного лишь благодаря давно вышедшим из употребления машинам. Они не были переоборудованы, и теперь ими пользовались только фанатики, увлеченные стариной, или глубокие старики, научившиеся обращаться с ними много десятилетий назад и не желавшие расставаться с привычной техникой. Стюарт дал Миа подзаряженный наладонник и виртуальную шкатулку. Она уединилась в туалетной комнате сетевого сайта среди раковин и зеркал. Миа вымыла руки, со щелчком открыла шкатулку, достала оттуда два легких, как перышки, наушника и прикрепила их к ушам. Потом легким движением прижала маленький, похожий на мушку, микрофон к краешку верхней губы. Тщательно приклеила к векам фальшивые ресницы. Каждая ресница будет отслеживать движение ее зрачка, а значит, и направление ее взгляда.

Миа открыла висевшую на петлях крышку сосуда в мягком кожаном футляре и окунула обе руки до запястий в горячий расплавленный пластик. А после вынула руки и помахала ими, чтобы побыстрее остудить.

Образовавшиеся перчатки затрещали, остывая. Миа размяла суставы и стиснула руки в кулаки. Пластиковая поверхность раскололась на сотни крохотных пластинок, точно высохшая грязь. Она опустила руки в другой бачок, затем вынула их оттуда. Тонкие проводящие вены влажной, сверкающей органической фактуры мгновенно высохли около трещин.