Виктор Бурцев - Алмазная реальность

Все это делало «пустоту» довольно дорогостоящей штучкой. Дорогостоящей, но оправдывающей затраченные деньги.

Откуда у воюющих в Африке такие бешеные деньги, чтобы обеспечить свои войска массой «пустот», являлось загадкой номер один для всех спецслужб мировых сверхдержав. Почти в каждом полку армии Анголы, да и Мозамбика, наверное, тоже, на вооружении стояла хотя бы одна «пустота».

Позади меня зашипел всасываемый заборниками огнемета воздух.

Коваленко потребовалось всего три навесных заряда, чтобы выполнить мое указание.

Когда в дыму и пламени, черные и закопченные, как черти, расстреливая мечущийся в панике персонал, мы ворвались в помещение станции, внутри уже все было готово к эвакуации.

Строго по правилам уложенные железные ящики с информацией, рюкзаки цвета хаки без слов сообщили мне, что худшие предположения подтвердились, скоро тут высадится десант.

Мне в глаза бросился болтающийся на одном из вещмешков белый мохнатый медвежонок с оторванным ухом, что придавало ему исключительно боевой отчаянно-решительный вид. Зачем он здесь? В качестве талисмана? Подарок? Или на станции были дети?..

Этого я так и не узнал. Та часть персонала станции, которую не расстреляли мои солдаты, ушла по подземным переходам. Догонять их в темноте незнакомых переходов, туннелей и пещер, которые помнили еще доисторические времена, было полным безумием. На всякий случай я приказал завалить вход в катакомбы и занялся осмотром станции.

Небольшая станция, немного ретранслятор, немного шпион, немного корректировщик огня. Последняя функция не использовалась ввиду значительной удаленности от фронта. Частичка электронного щита Мозамбика. Полувоенный объект. Этим, кстати, и объяснялась та тупость, с которой была организована засада.

Впрочем, моя тупость, с которой я в эту засаду попал, была не меньшей.

— Мой генерал! В гараже обнаружены два грузовика. Баки полные.

Уйти на грузовиках, а потом их бросить?..

Пешком мы не сможем уйти от станции так далеко, чтобы избежать встречи с эвакуационной командой, которая наверняка вот-вот будет здесь. Однако грузовики слишком заметны в этой местности, где и дорог-то нет, одни тропинки, протоптанные босыми ногами здешних жителей.

Уйти на грузовиках подальше, а потом их бросить?.. Ногами не уйдем…

— Грузитесь… Берите все, что может представлять какую-либо ценность.

— Что делать с пленными?

— С пленными? — Да, мой генерал, четверо связистов. Киборги, мой генерал.

Использовать чужих киборгов для собственных нужд?.. Это еще хуже, чем стрелять из трофейного оружия, найденного в болоте. Оставить в живых?.. Невозможно.

— Расстрелять. — В конце концов это просто киборги.

— Есть!

Разведывательная группа, выдвинувшаяся вперед с локаторами биообнаружения, поймала местного жителя — согбенного старичка в одной набедренной повязке. В его редких волосах кишели насекомые, во рту не имелось ни одного зуба. Старичок с ужасом смотрел на нас глазками, вокруг которых засох гной, и мелко дрожал.

— Ты кто такой? — спросил Нуйома, стараясь не испугать старика еще больше. Тот что-то пискнул.

— Он лози, господин, — вмешался кто-то из рядовых. — Не знает португальского и чиньянджа. Земледельцы, они с начала войны совсем одичали, кто выжил… Я немножко знаю язык лози, я жил в Солвези до войны.

— Спроси, кто он, где живет, не видел ли поблизости людей с оружием, — велел капитан.

Рядовой некоторое время переговаривался со стариком, причем последний несколько осмелел и даже подобострастно хихикнул под конец. Закончив беседу, рядовой повернулся к нам:

— Он говорит, их деревню сожгли еще прошлой осенью. Он ушел к родственникам в соседнюю, но и ту сожгли несколько дней назад. Приходили люди с ползучими машинами, искали еду. Забрали одну свинью, совсем худую, а потом убили хозяина за то, что прятал ее, и сожгли деревню. Старик уплыл по реке, потом ходил по лесу. С тех пор людей не видел.

— Когда это было точно?

Старику перевели. Он что-то сказал, тыча узловатым пальцем в небо.

— Пять дней назад, — сообщил рядовой.

— Ладно. Дайте ему поесть, да немного, пусть идет по нашим следам на восток, — велел Нуйома. Повернувшись ко мне, он поинтересовался: — Что скажете?

— Думаете, доберется до лагеря? — ответил я вопросом на вопрос.

— Возможно. Если не пристрелит патруль или не убежит опять в лес. Он боится нас не меньше. Я стараюсь не думать об этих людях, которые попали под топор случайно. Их слишком много, чтобы думать о каждом. Вы были до войны в Салиме? Это курорт на озере Ньяса.

— Не довелось.

— Очень, очень красивое место. Куда там Копакабане или Ривьере… Я был там в прошлом году. Вся прибрежная линия забита трупами, свежими и разложившимися.

После этого выброса воспоминаний он ушел к своей машине.

Капитан, философ и кадровый офицер, мне положительно не нравился, и я не мог ничего с этим поделать. За интеллигентностью и склонностью к размышлениям скрывалось что-то скользкое и жестокое, что пока не проявилось, но, несомненно, проявится… В пути я поделился своими наблюдениями с Войтом.

— Согласен с вами, — сказал тот, опустошая флягу с водой и вытирая пот. — Очень неприятный человек. Однако это единственный приличный собеседник.

На открытом месте мы увидели небольшое стадо зебр, пасшееся метрах в двухстах от дороги и пугливо бросившееся бежать. Кто-то для острастки пальнул по ним, но не попал.

— Хорошая еда, — заметил наш водитель, с сожалением причмокнув. — Очень вкусная.

— Странно, как они тут выжили, — удивился Войт.

— А как выжил старик лози? Кстати, не хотите? — Я протянул ему упаковку финских компенсаторов в голубоватой пачке.

Войт скосил глаза:

— Что за отрава?

— Компенсаторы. Кажется, 2087-К-13. У них коды, а не названия, это ж не аспирин и не цитадин… Мне выдали на всю нашу троицу. Полные карманы.

— А если их не есть?

— ВВС Нкелеле тут все к чертям засыпали мутагенами, — серьезно сказал я, отковыривая серебристый язычок-фиксатор и бросая в рот большую круглую таблетку. Она зашипела на языке. Какой-то морковный вкус, противный…

— Послушайте! — поднял палец Федор, получив свою порцию компенсатора. — Стреляют?

— Стреляют, — подтвердил водитель. — Передовая, Они там все время стреляют…

Я прислушался. Действительно, впереди еле-еле что-то попукивало. Как житель Новой Москвы, я бы классифицировал это как автомат Калашникова, бьющий одиночными. Патроны кто-то экономит.

Попукивание приближалось, потом что-то натужно загудело и грохнуло.

— Мина, — констатировал водитель. — Китайский миномет. Конголезцы, суки, о себе напомнили.