Вильям Шатнер - Лаборатория Тэк

Мимо проходила белая эмалированная медицинская сестра. В руках она несла желтый поднос с двумя порциями каких-то лекарств.

Худощавая женщина поравнялась с сестрой и одобрительно похлопала ее по боку.

– Хорошо работаешь, Софи, держись и дальше так.

– Спасибо, доктор Думлер, мадам.

Пройдя коридор, медсестра по пандусу поднялась на второй этаж тюремной больницы и остановилась у двери с табличкой 302. Сканер, стоящий как раз над номером камеры, тщательно ее оглядел.

– Личный код? – последовал вопрос.

– 30/203/083.

Дверь бесшумно скользнула в сторону.

– А, Софи.

Беннет Сэндз сидел в мягком кресле, рядом со своей кроватью.

– Как всегда – очень рад вас видеть.

– Спасибо, мистер Сэндз.

Сейчас Сэндз выглядел хуже, чем год назад, он совсем исхудал. Под глазами лежали глубокие темные тени. Одной руки не было.

– Благодаря вам эта дыра становится почти сносной.

Он взял с подноса одну из маленьких чашечек и выпил налитую в нее бледно-голубую жидкость.

– Уф-ф. Никак не могу привыкнуть ко вкусу этой гадости.

– Простите, мистер Сэндз, сэр.

Пока Сэндз пил ярко-оранжевое зелье из второй чашечки, сестра на какие-то секунды нагнулась к нему ближе.

– Бушон убит. Будьте наготове.

Ее голос был едва слышен.

Теперь паразитный диск, который доктор Думлер прикрепила к боку Софи, дезинтегрировался. Он превратился в тончайшую пыль, которая скоро совсем развеется.

После того как медсестра-робот покинула камеру, Сэндз поднес к лицу свою единственную руку. Прикрыв на несколько секунд рот, он позволил себе удовлетворенно улыбнуться никому не видимой улыбкой.

Развалившись в кресле и потягивая эгног из большой кружки, Гомес изучал желтый листок факсограммы.

– Ну, как там Бет? – спросил он, подняв глаза на появившегося в дверях двухместной каюты Джейка.

– Все в порядке, как и полагается.

Издав недовольный вздох, Джейк уселся напротив партнера.

– Где это ты выпивкой разжился?

– Да тут всем предлагал робот, одетый Санта-Клаусом. Даже белая борода – весьма празднично.

Гомес помахал в воздухе листком.

– Бэском шлет нам кое-какие сведения про двух хмырей, которые собирались тебя уделать. Попробуешь угадать?

– Ну... подумаю. Наемные бандиты с во-от таким послужным списком. Кто платил им – не знают.

– Бинго.

Гомес небрежно уронил факсограмму на стоявший рядом столик.

– Ты пропустил только один момент – у них обоих были прежде кое-какие контакты с тэк-дилерами.

– Ясно. Собственно, я так и думал, что в этом дельце где-нибудь да выплывет тэк.

– А пока ты любезничал с Бет, – сказал Гомес, – я перечитал все материалы по Неизвестному Солдату, которыми в изобилии снабдило нас агентство.

– Весьма похвально. И как, есть идеи?

– Es posible [14]. Из девяти известных жертв трое, включая Жозефа Бушона, были на момент смерти так или иначе причастны к борьбе с тэком.

– Но в то же самое время они имели какое-то отношение к бразильским войнам.

– Si, этот момент тоже присутствует.

Гомес сделал паузу, чтобы со смаком отпить из своей кружки.

– Парень, которому повезло стать четвертой жертвой, – полковник Х. Т. Рейсберсон, убитый в Вашингтоне, округ Колумбия, в конце прошлого октября, – обучал спецвойска боевым действиям в джунглях еще для первой бразильской войны. Только дело тут в том, Джейк, что этот hombre превратился в весьма красноречивого критика бразильских, да и вообще войн, начал организовывать всякие там движения за мир – ну и армия послала его пастись на травку. К тому моменту, как полковника замочили, он руководил исследовательским антитэк-центром в окрестностях Балтимора. Кстати, двоих из его лучших работников перевели в Беркли, на помощь Киттриджу.

– И снова связь с отцом Бет, – задумчиво сказал Джейк. – Жозеф Бушон и его жена тоже были знакомы с профессором и Бет.

Гомес сделал большой глоток.

– Шестой жертвой оказался доктор Франсиско Торрес, которого исполосовали в Мадриде в середине ноября, – продолжал он. – Конечно, доктор Торрес работал в полевом госпитале Объединенных Наций во время второй войны – так ведь это еще не делает его военным преступником.

– Для тебя не делает, а какой-нибудь псих может глядеть на вещи совсем иначе.

– Verdad [15]. Но этот Торрес еще с 2116-го руководил целой системой реабилитационных центров для желающих бросить тэк. И не кто иной, как Беннет Сэндз, оплачивал шестьдесят процентов расходов на эти центры из весьма впечатляющих сумм, которые наваривали ему его вполне законные компании, рассеянные по всей Европе. Оплачивал, значит, пока его не засадили в тюрьму.

– Сэндз... Киттридж... – медленно сказал Джейк. – О'кей, а были в этих убийствах какие-нибудь неувязки? Какие-нибудь детали, не совсем согласующиеся с почерком Неизвестного Солдата?

– Текст записки, приложенной к трупу полковника Рейсберсона, был таким же, как и в других случаях. Ты знаешь, конечно, что полиция до сих пор так и не обнародовала его, но...

– Но мы узнали этот текст, так что это может сделать и кто-нибудь другой.

– Именно к этому я и клоню, amigo. Записку, найденную при Рейсберсоне, писал не тот же самый человек, что и остальные. Подожди, я скажу поточнее. Остальные записки выглядели так, словно их писало какое-то механическое устройство – робот, андроид или машина-секретарь. Все они были лишены характерных признаков человеческого почерка.

– Наверное, подражатель не знал этого, когда убивал полковника.

– Si, но узнал, прежде чем убить Торреса. Если, конечно, именно он его убил.

– О'кей, предположим, что три из этих чертовых убийств не имеют никакого отношения к нашему Неизвестному Солдату, – сказал Джейк. – Если это действительно так, мы столкнулись с чем-то значительно более сложным, чем убийство Бушона, которое некто попытался замаскировать.

– А за всей этой сложностью, – согласился Гомес, – скорее всего маячат фигуры тэк-лордов.

Отполированный до блеска носильщик отнес их вещи в номер на второй этаж.

– Прошлое отеля «Лувр», мсье, весьма славно и примечательно.

Робот опустил три чемодана на подставку.

– Снабженный сейчас всеми современными удобствами, он ведет свою историю с двенадцатого века. Прежде чем превратиться в первоклассный отель, «Лувр» был...

– Мы все это знаем.

Гомес подошел к широкому окну. Над искусственной копией сада Тюильри низко плыли хмурые вечерние облака.

– Oui [16], это великолепное здание было когда-то знаменитым музеем, – продолжал робот. Он двигался по номеру, поворачивая какие-то выключатели и нажимая кнопки. – Но затем пришла ужасная паника 2093 года, и нашему уважаемому правительству пришлось, увы, распродать все содержавшиеся в нем сокровища искусства, а само здание превратить в этот...