Олеся Стаховская - Афанасьева, стой! [litres]

– Бросила, – помотала я головой.

Семёнов окинул меня проницательным взглядом, внимательно изучил моего соседа и выдал:

– Последний раз, когда ты бросала, на тебе юбки сходиться перестали.

Наглая ложь! Не было такого! Я начала задыхаться от возмущения. У меня не находилось приличных слов, чтобы достойно ответить на недостойный выпад. Ссскотина! Дождешься ты у меня, Семёнов! До этого дня мы жили вполне мирно. Но сейчас ты перешёл все границы.

– По-моему, у Арины хорошая фигура, – вмешался Павел.

– Так я и не спорю, – хмыкнул Семёнов.

Парни синхронно прошлись взглядами по моему организму. К ним присоединился Костик.

Меня накрыло очередной волной возмущения. Я что вам, лошадь на базаре?

– Это всё волшебная сила никотина, – продолжил айтишник.

– Семёнов, исчезни, – процедила я сквозь зубы и отвернулась к экрану.

Но меня бесцеремонно развернули обратно. Семёнов, нахально улыбаясь, держался за спинку кресла. На моём лице красной бегущей строкой отразились все непечатные эмоции. Айтишник понял, что перегнул, и отступил, подняв руки в знак полной и безоговорочной капитуляции.

Рабочий день подошёл к концу, и кабинет постепенно опустел. Я, как обычно, задержалась, чтобы закончить дела. Когда последнее письмо было отправлено, откинулась на спинку кресла и потянулась, разминая затёкшие мышцы. Краем глаза заметила, что мой сосед сидит и выжидающе смотрит на меня. Он ещё не ушёл? Странно. В первый рабочий день никто не требует от новичка стопроцентной отдачи. Также странно, что последнюю пару часов я не обращала на него внимания. Может, привыкла к его присутствию? Хорошо бы. Если и дальше продолжу млеть от него, то в первую очередь пострадает работа, а во вторую, что вполне закономерно, моя дальнейшая карьера в конторе.

– Ты к метро? – поинтересовался Принц.

Кивнула.

– Тогда идем.

До метро шли в молчании, лишь изредка нарушая его неловкими попытками завязать разговор. Я смущалась в присутствии Принца, а ещё боялась ляпнуть какую-нибудь глупость и испортить впечатление о себе. Было очевидно, Павел задержался только для того, чтобы проводить меня. Мысль эта грела душу. Вместе с тем мелкий бес, что жил в моей голове, подкинул парочку воспоминаний о тех случаях, когда я в похожих ситуациях несколькими саркастичными фразами уничтожала едва возникшую симпатию со стороны лиц противоположного пола. Что поделать, в этом я профессионал.

В метро была привычная для этого времени давка. Мы с трудом вбились в вагон. На следующей станции народа прибавилось, в результате чего я оказалась настолько плотно притиснута к Принцу, что чувствовала все мышцы его тела, и не только их. Мои щёки вспыхнули, и я опустила глаза, избегая взгляда коллеги. Но судьба недостаточно насладилась моим смущением. Поезд неожиданно затормозил, и пассажиров разом кинуло вперёд. Я полетела бы в общей спрессованной массе, если бы Принц не обхватил меня свободной рукой, ещё сильнее вжимая в себя. Я устояла на ногах, но от гаммы нахлынувших эмоций и ощущений едва не забилась в конвульсиях. Это был бы мой первый оргазм в общественном транспорте. К счастью, движение выправилось и меня выпустили из захвата. Я с трудом сдержала судорожный вздох. Подняла глаза на Павла и подавилась воздухом. Настолько прожигающим был его взгляд. Если он сейчас думает о том же, о чём и я… Ой-ёй! На всякий случай отодвинулась от коллеги, насколько позволяли обстоятельства. Какая-то тётка зашипела на меня, но я её проигнорировала.

Следующая станция была моей. Людской поток разделил нас с Принцем, и меня вынесло на платформу волной чужих потных тел. Я не успела даже попрощаться с ним.

Плохо помню, как добралась до дома. Все мысли были заняты Павлом. Я на реверсе прокручивала эпизоды совместной поездки. Никогда ещё дорога домой не была наполнена таким количеством эротизма. В голове творилось полное непотребство. По сюжетам моих фантазий можно было снимать порноролики. Они пользовались бы нешуточным спросом.

Ночь оказалась мучительной. Сон не шёл, перед глазами в режиме нон-стоп мельтешило видео с маркировкой «Восемнадцать плюс». Утром я, не выспавшаяся, но тем не менее нездорово бодрая, мчалась на работу. Я никогда не верила в любовь с первого взгляда, считая полным идиотизмом возможность полюбить практически незнакомого мужчину. Прежде для того, чтобы простая симпатия или влечение переросли во что-то большее, мне нужно было узнать человека по-настоящему. Накуриться с ним вместе или напиться, как говорила Масяня. Теперь же – примите и распишитесь. Я влюбилась. Не просто увлеклась. Нет. Я уже видела лица наших общих детей, представляла, как Принц возится с ними, учит их кататься на велосипеде, проверяет уроки. Господи, боже мой! Да я детей-то не хотела вовсе. Не вяжется у меня картина семейной идиллии с образами орущих младенцев в испачканных подгузниках и перспективой бессонных ночей и постоянных больничных. Поправочка: не вязалась. До сегодняшнего дня.

На рабочем месте меня ждал приятный сюрприз. Высокий стакан кофе из Старбакса, на котором было написано моё имя, и тёплый хрустящий круассан.

– Ой! Спасибо большущее!

– Не знал, какой ты любишь. Наугад взял латте с сиропом.

Кофе показался мне идеальным. Как и Принц, и это утро, как и жизнь в целом. Настроение было безоблачным. Первое облачко образовалось в виде Семёнова, который, как всегда неожиданно, возник на горизонте. Точнее за моей спиной.

– Афанасьева, привет, – подозрительно ласково сказал айтишник, водружая на мой стол пластиковый стаканчик из кофейного автомата и упаковку с круассаном из вендингового аппарата, что стоял в коридоре. После даров из Старбакса это подношение выглядело довольно блёклым.

– Спасибо, – смущенно пробормотала я, не зная, как отреагирует на поведение Семёнова Павел.

Не объяснять же ему, что айтишник подобным образом окучивает половину офиса. Женскую, разумеется. Наверное, со стороны может сложиться впечатление, что он имеет на меня виды. Но это не так. Проверено временем.

Круассан я закинула в тумбочку. Его и через неделю можно съесть, вкусовые качества ничуть не изменятся. А вот как быть с кофе, ума не приложу. Больше в меня не влезет. Я ещё тот не допила.

Семёнов заметил стакан в моей руке, бросил взгляд в сторону Павла, после чего отлип от стола и исчез в поисках других жертв своего обаяния.

– У тебя что-то наклёвывается с новеньким? – поинтересовалась Катя, зажигая сигарету.

Я принципиально запретила себе курить, хотя тянуло неимоверно.

– Кать, тебе не кажется, что это моё личное дело? – возмутилась я подобной бесцеремонностью.

– Не кажется. Мы вообще-то подруги. И потом, я думала, тебе Семёнов нравится.