Олеся Стаховская - Афанасьева, стой! [litres]

© Олеся Стаховская, 2021

© ООО «Издательство АСТ», 2021

В лоб прилетел комок офисной бумаги. В мой, между прочим, лоб. Кое-кто пытался привлечь моё внимание, и по детсадовским выходкам несложно было догадаться, кто именно.

– Афанасьева, выйди из сумрака, – раздалось над ухом.

Со вздохом отлепилась от монитора и клавиатуры. Мне позарез нужно закончить этот договор до одиннадцати. Я ради него на работу пришла на час раньше.

– Алексеев, ты обалдел?! Видишь же, что я занята.

Брутальный обладатель бугристых дельт, бицепсов и трицепсов нависал над моим креслом, давя массой и тестостероном. Я судорожно сглотнула слюну. Но вида не подала. Чтобы не зазнавался. Парень вообще-то был очень даже в моём вкусе, но, к сожалению, эти вкусы разделяла вся женская половина офиса.

Знакомьтесь, наш айтишник, хоть по нему так сразу и не скажешь, Семён Алексеев. Или Алексей Семёнов? Постоянно путаю.

– Знаешь, Афанасьева, вот это было обидно. Мы с тобой три месяца в одном кабинете работаем. Могла бы уже запомнить мою фамилию. Семёнов я! Се! Мё! Нов! Что сложного-то?

Я с сомнением посмотрела на Семёнова-Алексеева. С него станется меня разыграть. Не раз уже становилась жертвой его дебильных подколов, но так и не научилась понимать, когда он говорит серьёзно, а когда издевается.

– Здорово, Лёха, – протянул Семёнову (все-таки Семёнову) руку мой сокамерник Костик. Мы с ним вджобываем в одном отделе. Сидим рядом.

Но вернемся к Семёнову. Так вот, позвольте представить Алексея Семёнова – любимца женщин, остряка и балагура, адепта физической культуры, который после работы регулярно посещает качалку, что самым приятным женскому глазу образом отражается на его фигуре. Татуированная мускулатура бугрится и перекатывается под обтягивающими торс футболками. Семёнов принципиально игнорирует офисный дресс-код и щеголяет в джинсах и рубашках поло или тех самых приснопамятных футболках, благодаря которым взгляд на рельеф его тела вызывает головокружение. Добавьте улыбку плейбоя, сумасшедшую харизму, и всё, особо впечатлительных дам можно выносить.

Возле Семёнова, что неудивительно, постоянно крутятся офисные девицы. Я тоже в своё время попыталась завоевать его внимание, но отступила. Не смогла пробиться в партер, поэтому вынуждена была наблюдать с балкона третьего яруса за тем, как вокруг него кружат акульи плавники наших девчат. Семёнов каждый божий день подтверждает истину, что красивый мужчина – общая собственность. Я делиться с детства не люблю, особенно мужчинами, поэтому решила отказаться от завоевания неприступной твердыни. Твердыня, похоже, была не в курсе моих территориальных притязаний. В общем, с Семёновым мы уживаемся вполне мирно. Он никогда не мечтал обо мне. Я больше не мечтаю о нём.

– Семёнов, чего тебе?

– Пойдём-ка покурим-ка, – лениво предложил альфа-самец нашего опен-спейса.

– Некогда, – бросила я, погружаясь в текст.

– Афанасьеваааа, – томно пропел Семёнов, развернув моё кресло так, что я упёрлась взглядом в его ремень и мышечную массу над ним, грамотно подчеркнутую белым хлопком.

Немного подвисла, очарованная видом, но довольно быстро вернулась в реальность, на каменных скрижалях которой было высечено: «Закатай, тебе не светит».

– Семёнов, имей совесть! Я не пойду курить. Во-первых, у меня срочная работа, во-вторых, устала слушать просроченные анекдоты, а в-третьих, ещё не завтракала. Ты же не хочешь, чтобы я сползла по стеночке в курилке?

– Язва.

Семёнов отлепился от моего кресла и затерялся в просторах опен-спейса. Вскоре, однако, вернулся, возложив на край стола добычу: круассан и пластиковый стаканчик с латте.

– Жуй, жертва офисного произвола, – великодушно предложил айтишник.

– Благодарствую, барин, – кивнула я и отхлебнула кофе.

Не стоит думать, что Семёнов ухаживает за мной. Вовсе нет. Просто он любит женщин и обожает доставлять им маленькие радости. Так что облагодетельствовать кофе из аппарата и плюшкой может каждую. Это ещё одна причина, по которой все наши дамочки млеют от айтишника. Но даже такая забота приятна. Костик, например, не способен на что-то большее, чем занять очередь в столовой.

– Нееет, этого мало, – задумчиво протянул парень в ответ на мою благодарность.

– Я думала, ты бескорыстный, – вздохнула я. – Ладно, говори, что надо.

– Выходи за меня, – и смотрит так ехидненько.

– Зачем тебе жениться, Семёнов? У тебя же есть российское гражданство.

Семёнов хмыкнул и отстал, благо в проходе возникла Ларочка – секретарь вице-президента. Она порхала в нашу сторону, точнее, в сторону нашего айтишника. Нужды посещать галеры опен-спейса у Ларочки, в принципе, нет. Она – белая кость, голубая кровь. Сидит в отдельном кабинете – в приёмной. В её распоряжении свежий воздух из собственного окна и полная тишина. Тишину она, впрочем, не особо уважает. В приёмной постоянно тренькает какая-то попса. Ларочка пытается охмурить Семёнова с первого дня его появления в офисе. Пока безуспешно. Но она не сдаётся.

Ларочка – красавица. Посещает дорогой фитнес-клуб, не менее дорогого парикмахера и косметолога. В общем, раздражает меня безупречными внешними данными. Сейчас вернулись в моду короткие топики, и по пятницам, в день отдыха от строгости дресс-кода, Ларочка демонстрирует свои достижения на поприще фитнеса. Типичная фитоняшка. Да, это чёрная зависть.

Лично у меня на себя не хватает ни времени, ни средств. До зарплаты пять дней, а деньги уже почти закончились. В принципе, человек способен прожить без пищи двадцать дней, стало быть, у меня есть все шансы дотянуть до конца недели и не склеить ласты. К слову, о ластах. Мой левый ботинок потерял подкову. Набойку в смысле. Цокала я сегодня в метро не хуже золотой антилопы. Так что внезапно возникла ещё одна статья расходов.

Рабочий день только начался, и вовсю подтягиваются опоздавшие. Отдельного слова достоин мой, с позволения сказать, кабинет – огромное помещение размером в два спортивных зала. Повсюду, куда ни кинь взгляд, виднеются приставленные вплотную друг к другу столы и людские макушки разной степени волосатости. Голоса сотрудников и шум офисной техники сливаются в единый гул, который стоит в опен-спейсе целый день. В общем, открывающаяся неподготовленному зрителю картина заставляет вспомнить о швейных цехах Китайской Народной Республики. По крайней мере, мне они представляются именно так.

Коллеги, как я уже сказала, ещё подходят. Пятнадцатиминутное опоздание таковым не считается.