Брендан Райх - Проект «Немезида» [litres]

Снова повисла пауза. Я не знал, что сказать. В трейлере, освещенном лишь лунным светом, было темно. Даже черты лица Мин в нескольких сантиметрах от меня едва угадывались впотьмах. Я знал, что она думает о погибшем друге.

– Ты ничего не могла сделать, – тихо сказал я.

– Да.

– Правда, – я взял ее за руку. – Гвоздь совсем разошелся, назвал Итана неудачником и мошенником. Итан бы, в любом случае, этого так не оставил. – Я поежился, встревоженный воспоминаниями. – Но я, конечно, не думал, что он действительно убьет кого-то. Даже те парни, что на его стороне… В общем, никто не был готов к такому .

Плечи Мин задрожали. Она прикрыла рот рукой.

Я замолчал. От слов все стало только хуже. Инстинктивно я притянул ее поближе и обнял. Тут словно дамбу прорвало, и она зарыдала у меня на плече.

– Его все так злило! – бормотала она сквозь слезы, позволив, наконец, эмоциям, которые она так долго сдерживала, вырваться наружу. – Может быть, если… если бы я… повнимательнее к этому отнеслась или… или… надо было его слушать !

– Ну же, ну! – Я осторожно отодвинул ее и взглянул ей прямо в глаза. – В смерти Гвоздя нет твоей вины. Его убил Итан. Итану за это отвечать – и никому другому. Я знаю, ты чувствуешь себя виноватой в том, при каких обстоятельствах он погиб, и я тоже чувствую, но мы не виноваты. Серьезно, Мин.

Она буквально вцепилась в меня взглядом, так ей хотелось поверить. Луна стояла уже высоко над горами, лунный свет мерцал в глазах Мин и подсвечивал ее лицо мягким голубым сиянием. Мне очень захотелось поцеловать ее. Он была так красива. Так беззащитна. Хотелось защитить ее. Стать с ней одним целым. Сделать частью самого себя и никогда не отпускать.

О чем ты думаешь, подонок? Она же оплакивает своего лучшего друга. Друга, который был влюблен в нее, и она, возможно, об этом знала. Прояви, мать твою, хоть каплю уважения к ее утрате .

Я неловко выпустил ее из объятий. Уши полыхали от стыда. О чем я только думал?..

Мин, не отодвигаясь от меня, напряглась и заправила иссиня-черные длинные волосы за уши. Я сошел с ума, или ей тоже не хотелось размыкать объятий?

Она подняла голову, и ее глаза цвета серой штормовой волны заглянули мне прямо в душу. Я отвел взгляд. Мне вдруг стало некуда девать руки. Я не понимал, что происходит. Между нами. Со мной. И с миром вообще.

Нога сама по себе начала подрагивать. Действительность вокруг меня трещала по швам.

Смерть. Столько уже смертей.

Гвоздь. Гектор. Шериф Уотсон. Те несчастные, кого скосили пули у моста и на городской площади.

И я сам. Невозможно забыть о том, как меня много лет подряд убивали. И Мин .

Я взглянул на нее. Оказалось, что она тоже смотрит на меня.

Все мышцы напряглись до предела, как кожа на боевом барабане. И я снова ощутил подступающий приступ паники. Вот он опять неумолимо одолевает меня, даже сейчас, когда я рядом с единственным человеком, которому доверяю. Меньше всего на свете мне хотелось, чтобы Мин стала свидетелем моей слабости.

Я дорого бы дал за то, чтобы эта девушка поверила в меня. Положилась на меня. Считала меня сильным.

Она коснулась рукой моего плеча, потом лица. Повернула меня к себе. Заглянула в глаза.

– Все хорошо. Я здесь, с тобой.

Подавшись вперед, она поцеловала меня.

На какое-то мгновение я, как это ни дико, отпрянул, словно напуганная лошадь. Но Мин не отстранилась, скользнула ниже, ко мне на колени. Мое тело ответило. Прильнуло к ней. Страх испарился. Я обвил руками ее худенькую фигурку, прижался лицом к ее лицу, и все, что болело, ушло.

Я проснулся рядом с ней на диване.

Мин лежала с открытыми глазами и, казалось, изучала меня. Это должно было смутить меня, но не смутило.

– Давно не спишь?

– Довольно давно. – Она закинула руки за голову и потянулась.

Я обнял ее за талию и притянул к себе. Уткнулся лицом в ее шею. Наши губы снова встретились, и на какое-то время мир перестал существовать.

Наконец отстранился, чтобы вздохнуть.

– Мы не пошли на лыжную базу.

– Нет. – Она снова поцеловала меня, потом встала и подошла к кухонному уголку. – Теперь, наверное, придется отсиживаться здесь целый день. А следующей ночью отправляться.

Я сел, зевнул, и повертел головой, разрабатывая шейные позвонки, затекшие за время сна.

– Я согласен.

Вдруг я понял, что прямо сейчас – безумно счастлив. Как никогда прежде.

Мин открыла холодильник и нахмурилась.

– Придется только порыскать по окрестностям в поисках съестного. Если ты, конечно, не готов вместо завтрака закусить большими банками легкого «Бада» [61] Bud Light – легкое светлое пиво с содержанием алкоголя 4 %. .

– Могло быть и хуже. – С моего лица не сходила глуповатая улыбка.

Мин плюхнулась на диван рядом со мной и взяла меня за руку. Ее глаза посерьезнели.

– Хочу поблагодарить тебя.

– Поблагодарить? За что?

– За то, что ты сказал вчера. Насчет Гвоздя.

Хорошее настроение испарилось.

– Это правда. В смерти Гвоздя не виновен никто, кроме засранца, который его убил.

Она отвела глаза.

– Да, я понимаю. Просто мне… мне кажется, это воспоминание всегда будет мучить меня.

Я кивнул. Не стал говорить никакой идиотской фразы вроде «время лечит» или «подумай о хорошем». Все это дерьмо под соусом благих намерений я и сам слышал после смерти мамы. Когда человек скорбит, ему надо предоставить возможность горевать. Лучше всего просто быть рядом.

Лицо Мин потемнело.

– Итан – чудовище и убийца. Когда ты пришел за мной, я была так расстроена, что сказала кое-что, о чем теперь жалею. Но я все равно заставлю его ответить за все, что он сделал. Ты мне поможешь?

Мольба в ее голосе застала меня врасплох, но я ответил без колебаний.

– Конечно. Каков план?

– Часть нашего класс вчера откололась. – Она подтянула колени к груди, и на ее лице застыло выражение, которое я бы мог назвать «Мин размышляет». – Надо использовать это. Давай найдем тех, кто сбежал, и предложим им помогать нам.

Я хотел сказать, что вчера их безуспешно искали сорок человек, но осекся. Снаружи донесся какой-то звук. Мин резко спустила ноги на пол. Она тоже услышала. Приложив палец к губам, я стал осторожно подниматься. Дверь трейлера распахнулась, и в проеме показалась бритая голова Тоби.

На его черепе был крест-накрест наклеен пластырь, под глазом наливался фиолетово-черный синяк.

– Они здесь! – крикнул он через плечо. И улыбнулся, глядя, как мы неловко поднимаемся на ноги.

– Привет, Мин. Привет, Ноа. – Он подмигнул мне, как будто выиграл игру в прятки. – Чертовски приятно препроводить тебя обратно в тюрьму, братан. Мы квиты.

Я лишь моргнул, не в силах возразить. Черного хода у трейлера не было. Мин сплюнула сквозь стиснутые зубы.