Сергей Потёмкин - Игра в бессмертие

— Так и быть: твоё смертоубийство откладывается.

— Надолго? — полюбопытствовал я.

— Пока глупые вопросы задавать не начнёшь! — отрезал Затворник — и нехотя пояснил: — Хочу знать, почему меня чуть не хакнули. Но лучше бы это было что–нибудь важное, а иначе мою крошку, — он кивнул на акулу, — ждёт сытный обед.

— Важное?.. — повторил я. — Да без проблем… Как насчёт программы, способной изменить мир?

Но Затворник не впечатлился:

— Таких сотни… Про Torrent не слыхал? Про старые медиа–плееры? Да мир когда–то изменил обыкновенный пакет Office!

— Тогда как насчёт программы, позволяющей жить в ВИРТУСе?

— Мы и так в нём живём. Лично я выхожу всего дважды в день — догадайся, зачем.

— Жить в е чно, Затворник. И никуда не выходить.

Он пару секунд переваривал услышанное. Затем спросил:

— Ты про создание ВИРТУС-клонов?..

— Прости, но деталей пока не скажу, — из–за Кэсс я и правда не мог их озвучить: нельзя рассказывать, кто она — ни Затворнику, ни кому–либо ещё. — Но что смогу, объясню позже — когда сам во всём разберусь. Поверь, ты такого не услышишь нигде. А ещё с меня коньяк.

— Винтажный портвейн, — буркнул Затворник, явно забывший своё обещание со мной не пить. — Насчёт той программы… Ты мозги мне не пудришь?

Я покосился на акулу:

— Стоя в метре от неё? Да ещё и над лавой?

— Над магмой, — проворчал Затворник.

— Хорошо, над магмой. Нет, не пудрю — такая программа действительно есть. То, во что я сейчас влип, напрямую с ней связано.

В ответ последовал сарказм:

— Менторство стало опасным делом… И что, во всём этом была замешана Кнежик?

— Думаю, да, — подтвердил я. — Но не знаю, каким боком. И мне позарез надо выяснить, чем она занималась незадолго до смерти.

Затворник вроде задумался. Пока он размышлял, ни послать ли меня к чёрту (а размышлял он явно об этом), я воззвал к его гордыне:

— В интернете про Кнежик самый минимум информации. А ты много о ней знаешь…

— Не так уж и много — только слухи, — явно поскромничал Затворник. — Ну и официальную биографию.

— Да бог с ней, с биографией… — решил я. — А вот слухи — то, что нужно. Особенно за последние годы. Конечно, я тебе заплачу…

Но Затворник отмахнулся:

— Я зарабатываю горбом, а не сплетнями — ими я и так поделюсь. Но за тобой будет должок.

— Какой? — слегка напрягся я.

— Когда придёшь снова — а ты рано или поздно придёшь, назовёшь мне того гада, который меня чуть не хакнул. Это моё условие, ясно?

— И что ты с ним сделаешь? — полюбопытствовал я.

Не то чтобы меня это волновало — просто стало интересно.

— А это зависит от его положения, — рассудил Затворник. — Слышал про социальную иерархию викингов? Ярлы, карлы и рабы. Так вот, если он из ярлов, то я даже не рыпнусь. Если из карлов, подумаю. А если он мелкая сошка — это, конечно, вряд ли, но вдруг? — то я всю его жизнь спущу в унитаз: этот засранец даже пиццу не сможет себе заказать!

Меня передёрнуло. Надо намотать на ус, что злить Затворника опасно…

— Хорошо, — сказал я (кстати, не кривя душой: чутьё подсказывало, что имя Взломщика мне вскоре станет известно). — При следующей нашей встрече ты узнаешь, кто пытался тебя взломать.

И затаил дыхание: как бы Затворник не передумал. Но он кивнул (мол, по рукам) и сообщил:

— В общем, знаю я двух техлидов из «ВИРТУС Корпорэйшн», и оба они любят посплетничать. Ну и много чего интересного болтали о Кнежик.

— Например? — спросил я.

— Что она лесбиянка и баловалась наркотой. Во второе я не верю, но первое похоже на правду. Хотя мне это по барабану.

У меня вырвался вздох разочарования:

— И всё?..

— Ещё говорили, что её завербовали спецслужбы.

— Тоже мне новость… — буркнул я. — Это же секрет Полишинеля…

— Уж чем богат… — парировал Затворник. — Или ты ждал Особой папки с пометкой «Совершенно секретно»?

Но по взгляду Затворника было ясно, что главное он приберёг на потом. Так оно и оказалось:

— А ещё ходят слухи, что у Кнежик есть сын.

Мои брови приподнялись, и Затворник ухмыльнулся:

— Ага. Уже взрослый. Но она его не рожала — воспользовалась услугами суррогатной матери.

— А отец?.. — машинально спросил я.

— Неизвестно. Судя по всему, ЭКО было с донорской спермой.

Затворник умолк, дав мне это обдумать.

— Но зачем Кнежик ребёнок? — проронил я. — В смысле, она ж была помешана на науке… В интервью даже жаловалась, что ей некогда спать.

— Может, как раз из–за бесценного отпрыска? — заметил Затворник. — Судя по всё тем же слухам, она над ним тряслась как наседка: он даже в школу не ходил — был на домашнем обучении.

— Но в Сети о нём ни слова… — с сомнением вставил я.

— А чего ты хотел? Сведения об ЭКО регулируются законами о защите частных данных: право на забвение и всё такое… Они ж за последние лет пятнадцать ужесточились настолько, что ни один поисковик не захочет рисковать — особенно с монстрами уровня Кнежик. Её адвокаты самого чёрта порвали бы в клочья.

Поразмыслив над этим всего пару секунд, я понял, что Затворник прав: порвали бы, и ещё как… Ни от рогов, ни от хвоста бы ничего не осталось.

Заодно мне подумалось, каково это — так дрожать над своим чадом, чтобы скрыть его от всех?.. Видимо, Кнежик была из тех гениев, которые «с прибабахом»; они иногда попадают в историю, но чаще — в дурдом.

— О нём хоть что–нибудь известно? — естественно, я имел в виду её сына.

— Молодой, — пожал плечами Затворник, — лет двадцать, может, чуть больше. Судя по всему, нелюдимый, как и его мать. Говорят, за пару лет до её смерти он съехал и жил отдельно: слинял сразу, как исполнилось восемнадцать. Но даже после этого остался одиночкой: нигде не тусил, в светскую хронику не попадал, — сделав паузу, Затворник признался: — Всё это настолько странно, что выглядит дезой… В общем, не ручаюсь за достоверность.

Я рассеянно кивнул.

Нигде не тусил, в светскую хронику не попадал… Нелюдимый… Не потому ли, что он чем–то болен?..

Мне вспомнился Взломщик — и как он вёл себя в приват–зоне.

— А что касается того, чем занималась Кнежик незадолго до смерти, — продолжил Затворник, — то тут ничем порадовать не могу. Вроде был один проект с рабочим названием «Феникс», но о нём ничего не известно. Если честно, я и в названии не уверен.

Затворник умолк, а я вздрогнул.

Феникс — символ возрождения. Символ воскрешения и вечной жизни.

Символ бессмертия.

А в унисон с этой мыслью прозвучал писк — вроде того, что издаёт микроволновка по окончании разогрева. Передо мной вспыхнул красный восклицательный знак.

Затворник переменился в лице.

— Ларин, у тебя проблемы.

Я глядел на красный знак с тем чувством, какое испытывают на краю пропасти.