Анна Бахтиярова - Игра в самозванцев

— Вы здесь впервые, верно? — спросил встретивший меня у входа Роэн. — Это заметно.

— Выдал изучающий взгляд? — подмигнула я игривей, чем следовало.

— Разочарованный. Это обычная реакция. Однако не спешите судить. Обещаю, парк вас ещё удивит. Не буду ничего рассказывать. Лучше покажу.

Роэн выглядел расслабленным и добродушным. Но не по-настоящему. Я сама носила «маску», и нередко вычисляла чужое притворство. Режиссера что-то тревожило, но он жаждал убедить меня в обратном. И, возможно, не только меня.

Мы подошли к одноэтажному строению с цветами из мозаики на стенах. Ничего особенного. Так украшали большинство зданий в Небесном Ирисе. Однако домик оказался с сюрпризом. В вестибюле с травой вместо пола поджидали три прозрачных лифта. И девушка-робот в придачу в зеленом комбинезоне-униформе.

— Добрый день, — поздоровалась она с приторной улыбкой стандартного агрегата. — Какое поле заказывали? Ассорти?

— Да. Номер семнадцать, — отозвался Роэн, протягивая карту постоянного клиента, а я отметила в уме, как взгляд режиссера скользнул по стройной фигуре искусственной девицы.

Ох, и почему этим мужчинам вечно подавай всё идеальное, без изъянов?

Стоп! Поле?!

— Поле, — подтвердил Роэн, отвечая на мой ошалевший взгляд. — Под землей десятки этажей с настоящими полями. На любой вкус. Я выбрал ассорти. Надеюсь, вам понравится.

Мне понравилось. Это, действительно, было поле. Нет, не так. Это было ПОЛЕ!

Оно простиралось на километр в длину и метров на семьсот в ширину. Небо, правда, заменяла голограмма, отлично имитирующая солнце и ватные облака, но трава и цветы взору предстали самые настоящие. Слабости к полям я прежде не питала. Однако для глаз, привыкших к частоколу небоскребов, картина была умиротворяющая. Тем более, я соскучилась по простору. В родном Доле окна спальни выходили на море — каждый день разное, неповторимое: то ершистое, то злое, то обманчиво-спокойное.

— Прошу, — Роэн сделал приглашающий жест рукой. — В глубине нас ждет пикник.

Идти, к счастью, пришлось не по траве. Мне не хотелось топтать клевер, васильки и тысячелистник. Дорожка из темно-серых камней привела к расстеленному одеялу, на котором поджидала внушительная корзина с провизией. Этот кусочек поля производил впечатление островка в цветочном море. Устроившись на одеяле, я обнаружила, что ромашки достают почти до плеч. А если принять горизонтальное положение, цветы и вовсе скроют стеной.

Тьфу!

Я мысленно обругала себя. С чего бы мне принимать упомянутое положение? Роэн, конечно, привлекательный мужчина, и меня к нему тянет. Но одной бездумной ночи вполне достаточно, чтобы надолго завязать с глупостями.

— Вино или сок? — спросил мой спутник, исследуя содержимое корзины.

— Сок, — улыбнулась я. — С некоторых пор я пью исключительно безалкогольные напитки.

— Хороший выбор, — похвалил Роэн. — Я сам не любитель спиртное. Предпочитаю, чтобы мысли оставались ясными. Без этого в моей работе никак.

Я поняла, к чему ведет режиссер — к вчерашнему спектаклю. Но прямого вопроса он не задал, расстелил на одеяле салфетки, выгрузил из корзины бокалы для апельсинового сока, фрукты и бутерброды. При одном взгляде на ломтики ветчины, посыпанные зеленью, у меня потекли слюнки. Шопинг, оказывается, отличное средство для нагуливания аппетита. Но я подавила желание наброситься на еду и проговорила:

— Мне понравился спектакль. Сначала финал разочаровал, жена-убийца — это скучно. Но потом я изменила мнение. Воскресший покойник — отличный ход.

Роэн, разливающий сок по бокалам, широко улыбнулся, довольный оценкой.

— Так и задумано. Зритель делает вывод, что всё прозаично, и сюрприз с воскрешением воспринимает на ура. Финал остается в памяти надолго. Простое вычисление убийцы, в независимости от его личности, не дает подобного эффекта.

— Пожалуй, — согласилась я, завладев, наконец, вожделенным бутербродом.

Пока сочное мясо и нежный белый хлеб таяли во рту, я вспомнила слова Квентина о режиссере и его возможной склонности к преступлениям. А ведь, правда, Роэн рассуждает, как кукловод, умело дергающий за ниточки. С другой стороны, невозможно создать удачный детектив, да и любую другую успешную постановку, не влезая людям в головы и не разбираясь в психологии. Нет ни единой причины подозревать, что это Роэн вонзил нож в спину Надин. Однако сценическая жена-убийца не давала мне покоя.

— Почему вы сделали преступницей супругу? Это намёк?

Вопрос запросто бы победил на конкурсе бестактностей, но подобное в духе истинной Релии, а мне требовались ответы. Пусть и завуалированные. Посмотреть на реакцию режиссера — тоже неплохо.

— В каком-то смысле, — признался он совершенно неожиданно и залпом осушил бокал. — Изначально я придумал несколько вариантов финала. И кандидатов в преступники. Но, когда заканчивал пьесу, мы с Лайлой приняли решение о разводе. Ругались страшно. В одну из ссор она в сердцах пригрозила, что наймет киллера, если я не пойду на уступки. Вот меня и прорвало. Я Лайле даже копию сценария прислал с запиской, мол, если со мной что-то случится, она первая на подозрении. Мальчишество, понимаю. Но в тот момент эмоции преобладали над разумом.

Я подавила смешок. Вот уж точно щелчок по носу почти бывшей жене. Некрасиво так думать, знаю. Но Лайла Сирень не вызывала и намека на симпатию.

— Я вас огорчил? — поинтересовался Роэн осторожно, не дождавшись ответа.

— Нет, позабавили, — призналась я. — Просто смеяться неучтиво.

Лицо Роэна преобразилось, легкая хмурь исчезла, в глазах мелькнула тень озорства.

— Да, удобно быть режиссером, — он игриво подмигнул. — Можно отомстить неприятелям, сделав несимпатичными героями пьесы. Но, признаться, со мной подобное впервые. Я предпочитаю собирательные образы и вымышленные истории. Хотя, — он тяжко вздохнул, снова став серьезным и напряженным, — жизнь иногда преподносит сюрпризы. Впервые поставил детектив, и вот — пожалуйста: в «Белом тюльпане» убийство.

Я оживилась. Как охотничий пес, почуявший добычу. Вряд ли Роэн просто так заговорил о смерти Надин. В прошлый раз он торопился покончить с неприятной темой.

— Понимаю, это неприятно, — начала я прощупывать почву.

— Да, — кивнул собеседник сосредоточенно. — Особенно если учесть, что преступник кто-то из знакомых. Скорее всего.

Я прищурилась, внимательно разглядывая лицо Роэна. Последнюю фразу он произнес так, будто желал поделиться чем-то тревожным, но сомневался, стоит ли это делать. Не исключено, что он пригласил меня не ради отзыва о спектакле, а в качестве вольного сыщика.

— Вы ведь что-то знаете, Роэн? Так? — спросила я с нажимом.

Он ответил не сразу. Вырвал травинку и смял в ладони.