Анна Бахтиярова - Игра в самозванцев

— Ну и ну…

У меня голова пошла кругом. Квентина создала женщина, желающая доказать состоятельность миру, начиная с деспота супруга? Звучало безумно. Но и правдоподобно тоже. Если у Витты есть необходимее навыки, почему бы не допустить, что она неделями ставила эксперименты на роботе-любовнике, раз за разом улучшая прототип?

— Ладно, если…

— Дослушай, — прервал Квентин. — Я не связывал одно с другим. То есть, предпочитал не замечать. Подумаешь, что любимая клиентка, вернувшаяся в мою жизнь, отлично разбирается в программировании роботов. Бывают же совпадения. Но вчера мне стало плохо именно после встречи с Виттой. Я полночи разбирался, где произошел сбой, и нашел поврежденный код. Сегодня показал его знакомому хакеру. Придумал историю о заглючившем прислужнике. Вывод приятеля мне не понравился. Он считает, что я, точнее, мой робот, получил сигнал с некого устройства, влияющего на индивидуальные настройки. Возможно, этот агрегат Витта использовала и раньше — четыре года назад. Может, он меня и менял.

Я подалась вперед, чуть не съехав с кресла.

— Погоди. Витта знает, что ты — ее экспериментальная игрушка и интимный тренажер?

— Нет, разумеется, — заверил Квентин и замялся. — Хотя я больше ни в чем не уверен. Витта должна считать, что я — тот я, с которым она общалась в угодном доме — уничтожен. Но может у нее, правда, есть технология, способная меня распознать. В любом обличье.

Плохой вывод. Очень плохой. Только экспериментаторши, покушающейся на напарника, мне не хватало. Что, если она перепрограммирует Квентина, и завтра он меня не узнает? Или того хуже, решит, что я враг, мешающий их с блондиночкой счастью?

— Почему Витта думает, что ты уничтожен?

Напарник напрягся, о чем-то сосредоточенно раздумывая.

— Не хочешь рассказывать? — спросила я в лоб. Ни к чему расшаркивания.

Квентин печально улыбнулся.

— Давай лучше покажу. Я сохранил этот файл. Чтобы помнить, как мое прошлое умерло.

Он подключил личный экран к своему боку, точнее, к разъему, скрывающемуся под кожей, чтобы перекачать видео, а на меня накатило смущение. Смотреть запись — всё равно, что подглядывать. Я раньше и не догадывалась о существовании видеофайлов. Функция записи есть у некоторых продвинутых моделей прислужников, но чтоб угодники вели съемку — это как-то противоестественно. Всё равно, что подглядывать в замочную скважину.

— Я не знала, что ты записываешь свою… э-э-э… жизнь.

— Эта функция заложена во всех угодников. Крохотная камера спрятана в уголке глаза. По закону видео запрещено к просмотру. За исключением спорных случаев, когда изъятие записи разрешено судом. При любой другой попытке извлечь ее, посылается сигнал производителю. Ко мне это больше не относится. Прежде чем включить меня, Гарик Руд уничтожил мою связь с общей сетью.

— Но зачем понадобилась эта функция? — удивилась я, задаваясь вопросом, знают ли люди, что их любовные утехи с роботами записываются на камеру?

— Были жалобы на угодников, — пояснил Квентин, закатывая глаза. — От клиентов и клиенток, не желающих платить. Мол, агрегаты не справились с обязанностями. Количество ушлых посетителей угодных домов росло, и производители подстраховались. Теперь клиентов предупреждают, что встреча записывается. Как только те расплачиваются за услуги, видео уничтожается, не открываясь. Прямо при них.

Я усмехнулась. Справедливо. При наличии видео не заявишь, что агрегат тебя плохо ублажил и не удовлетворил.

— Ну а ты? Продолжаешь писать видео?

— Иногда, — признался Квентин с легким задором. — Если знаю, что захочу пересмотреть эпизод. Спектакль Роэна записал. С той эстетичной актрисой. Чтобы любоваться.

Я задушила желание съязвить. Не время.

— Ладно, давай смотреть видео.

Странный получился опыт. Ты вторгаешься в чужое личное пространство, пусть даже с разрешения одного участника событий. Смотришь не со стороны, а глазами другого чело… хм… почти человека. Того, кто раньше не раскрывал тебе тайн. Хранил их тщательно. Не подпускал и близко.

Квентин лежал на кровати. Я видела часть его тела, накрытое простыней. Витта прихорашивалась у зеркала. К счастью, одетая. Я не ханжа, но подглядывать за обнаженными дамами гадко. Клиентка обернулась, посмотрела на робота с благодарной кошачьей улыбкой. Витта неплохо провела время и чувствовала себя превосходно.

— Увидимся через неделю.

Она подошла к Квентину, присела на кровать и чуть приспустила простыню с идеального тела угодника. Пальцы левой руки провели по мускулистой груди.

— Через неделю, — проговорил незнакомый голос. Отличающийся от того, которым говорил Квентин сейчас. — И ты снова расскажешь мне о море. И волнах, переливающихся на солнце. И городах. Об огромных домах, тянущихся в небо.

— Расскажу. И о множестве других мест.

— Мы сделаем вид, что однажды побываем там вместе.

В глубоких серых глазах Витты промелькнула грусть.

— Однажды мы побываем там вместе. Я обещаю.

Она хотела что-то добавить. Но помешал громкий звук.

Кто-то ногой вышиб дверь. Да так, что вылетел кодовый замок и повис на проводах. Витта вскрикнула, и комната заходила ходуном — это робот вскочил с кровати, пытаясь загородить любимую клиентку от… Я охнула, увидев громилу под два метра ростом с обезьяньим лицом, которое не помешало бы показать пластическому хирургу.

— Только двинься, машина, — предвкушающе ухмыльнулся громила, держа в руке стандартный пульт, вырубающий любого робота.

— Не шевелись, — шепотом приказала клиентка Квентину, и он подчинился. — Не надо! — взмолилась она, обращаясь к громиле и кому-то за его спиной. — Не портите его!

— Дура! — вперед выступил бородатый мужчина в дорогом костюме. — Нашла себе игрушку.

— Дин! Пожалуйста!

— Ты с ним спала? — спросил тот холодно.

Витта всхлипнула.

— Не уничтожай, прошу. Он уникален!

Но мужчина будто не услышал. Повторил вопрос.

— Ты с ним спала? Ну?

Витта не посмела соврать и кивнула.

— И как? Понравилось?

— Дин…

— Неблагодарная тварь. Ты за это заплатишь.

Я думала, он ее ударит. Так, что она улетит к противоположенной стене. Слишком много ярости сверкало в темных глазах. Впрочем, наверняка, этим всё и закончилось. Но прежде картинка погасла под громкий женский вопль. Последнее, что показал экран: накренившуюся комнату и помехи. А потом пришла темнота…

Я отложила экран с отвращением, будто он превратился в мерзкое насекомое. Я понимала страх Витты. Слишком хорошо. Сама испытывала его не раз. Страх побоев. Страх перед кем-то, кто сильнее, и может сотвориться, что хочет. После похищения сообщником Инги Брир, в тюрьме, в лаборатории Лиира.

— Он тебя отключил? — уточнила Квентина, прогоняя тошнотворные образы из прошлого.