Павел Иевлев - Мертвая женщина играет на скрипке

— У меня нет этому объяснений. Пока.

— У тебя слишком многому нет объяснений, тебе не кажется? Например, тому, где моя жена.

— Ты меня будешь учить моей работе, помощничек? — разозлилась Лайса.

Мне очень захотелось нахамить в ответ, тем более что и поводов хватает. Но я сдержался. Не время для ссор.

— Прости. Нервы.

— Да, ты тоже извини. Скрипку можешь забрать, она в прихожей. А я… отъеду. По делам.

Перед уходом Лайса так тщательно наводила макияж и прыскалась духами, что я даже ни на секунду не усомнился — по делам. Я даже знаю, как их зовут, дела эти. Впрочем, у каждого есть право на личную жизнь. Наверное, служба в полиции приучает спокойнее относиться к мертвым девочкам.

А я пошел на встречу с Петровичем. Он не очень-то ее жаждал, но я был настойчив.

— И не надо вот так на меня смотреть! — сказал он, прихлебывая кофе. — Я знаю про девочку, мне очень жаль, но это совпадение. Я уже объяснил этой твоей полицмейстерше. Раза три объяснил, разными словами, уж очень она недоверчивая.

— Тогда, может, и мне объяснишь? Можно однократно.

— Меня очень заинтересовало оборудование в здании управления плотиной.

— И что в нем такого необычного?

— Два момента. Первый — оно качает не в ту сторону.

— В смысле?

— По легенде, этот комплекс строили для осушения болот, так?

— Так.

— Мне с самого начала показалось странным, что для этого понадобилась дамба — она скорее поднимает уровень воды, чем снижает его. Но это еще не самое удивительное. Главное — насосная система выкачивает воду из-под земли и льет ее в болото, хотя, вроде бы, должна наоборот. Она реверсивная, может и так и этак, но сейчас работает верх.

— Но зачем?

— Понятия не имею. Рабочая версия — так держат сухими подземные проходы. Но это не точно.

— Очень странно…

— И это еще не все. Система управления насосами и заслонками аналоговая, старая, надежная как молоток — реле, контакторы, электроприводы с редукторами, центробежные насосы. Это все действительно могло быть построено еще в 80-х. Но. Поверх этого раскинута система цифрового дистанционного управления через сеть. И она совсем свежая. Система управляется откуда-то снаружи, причем не исключено — что снаружи Жижецка. И мне это чрезвычайно любопытно. Думаю, что твоему приятелю из органов, который сейчас неистово кадрит очаровательную полицмейстершу, тоже. Я его там видел. А тебе? Тебе не любопытно?

— Нет, — уверенно сказал я. — Мне насрать. Я тут жену ищу, а не тайны болот.

— И как успехи?

— Об этом я и хотел поговорить. Ты наверняка знаешь какой-нибудь способ отслеживать… Что-нибудь. Некий… Предмет.

— А как-то яснее ты можешь выразить свои фантазии?

— Ну вот, у меня, допустим некий… Ну, пусть будет ящик. Коробка. Я хочу его… Ну, например, дать кому-то. И узнать, куда он его понес. Есть способы?

— Как правило, уголовно наказуемые. Но! Вот, скажем, твои часы.

Петрович показал на мою руку.

— Они имеют автономный радиомодуль, который позволяет им связываться со смартом через сотовую сеть, если он расположен слишком далеко для прямой связи. Кстати, одна из функций, для которых это придумано — именно поиск потерянного устройства. Тайное слежение за чьим-то перемещением — незаконно и неэтично. Но, случайно уронив часы в коробку, ты имеешь полное право их искать. При помощи встроенной в смарт программы слежения, например.

— Спасибо!

— Не за что. Ты мог бы это прочитать в инструкции, если бы кто-то читал инструкции. Удивляюсь, зачем их пишут вообще…

— Все равно спасибо! — я покинул маленькое кафе, в котором полюбил просиживать штаны Петрович. У него тут просто офис образовался. Вот что значит хорошо сваренный кофе!

— Ну что ты приперся? — невежливо встретила меня «ИП Е. Денница». — Я же сказала, не хочет она тебя видеть.

— За блендочку спасибо сказать. Пригодилась.

— Врешь, но все равно приятно. Как будто вежливый. А на самом деле что надо?

— Скрипка ее нашлась. Хотел передать, — я положил на прилавок скрипичный футляр.

— Ладно, — поколебавшись, сказала азовка, — передам.

Она открыла защелки, заглянула внутрь, приподняла инструмент, потрясла его — но не нашла ничего подозрительного. Про скрытый кармашек для запасных струн, незаметный под мягкой обивкой, ей знать неоткуда, а тонкие смарт-часы без браслета там отлично помещаются. На руке только непривычно пусто, и Нетта дуется. Жадноватый у меня вирп, не любит терять железо.

* * *

Не будь Нетта комбинацией пикселов на экране смарта, я бы сказал, что она с похмелья. Чем дольше она живет в моих устройствах, тем более точно изображает человеческое поведение даже в мелочах. Подстраивается? Самообучается? Прав Петрович — надо какие-нибудь мануалы найти. Потом. Когда-нибудь. Сейчас кобольдесса хмурая, неулыбчивая, не скачет и избегает смотреть в глаза. Как будто ей стыдно за свое поведение. Детальность передачи этих эмоций потрясающая — ну, или, как говорит тот же Петрович, это только подсказки для мозга, который видит то, что хочет видеть. Какой-то дурной киберсолипсизм.

И все же, интересно: Нетта в игре и Нетта в смарте — это одна и та же Нетта? Если та напилась, будет ли похмелье у этой?

О боже… Что я несу… Какое похмелье? Она же нарисованная! Чего-то у меня уже крыша от всего этого едет. Надо быстренько найти жену и сваливать из этого мокрого странного города.

Однако футляр со скрипкой продолжал пребывать в подвальном магазинчике «ИП Е. Денница». Конечно, глупо рассчитывать, что его владелица все бросит и немедленно побежит доставлять инструмент в тайное убежище моей блудной супруги.

Подождем.

Настя до сих пор на меня обижалась. Это выражалось в том, что приготовленный обед она съела, уйдя с тарелкой в свою комнату, не сказав «спасибо» и не вернув грязную посуду на кухню. Я молча сходил и забрал, встреченный демонстрацией осуждающей спины. Спина выражала категорическое несогласие с моими деспотизмом и нечуткостью, ногти быстро-быстро клацали по экрану смарта.

— Как там Виталик? — спросил я, складывая скопившиеся чашки на тарелку. Если не предпринимать специальных усилий, то все чашки в доме постепенно окажутся у дочки в комнате.

— Можно подумать, тебе не все равно! — осудила меня дочь.

— Было бы все равно, я бы не спрашивал.

— А как ты думаешь? У него сестра погибла! Конечно, ему плохо! — подразумевается, что жестокий я не даю ей пойти и утешить друга.

Наверное, я не прав. Да точно не прав. Это ведь мне до такой степени не хочется туда идти, что аж колотит. Потому что это я чувствую себя виноватым, и это мне будет тяжело смотреть им в глаза. Но это категорически непедагогично. Наверное.

— Ладно. Пошли, если считаешь это необходимым.