Джаспер Ффорде - Беги, Четверг, беги, или Жесткий переплет

Я попыталась переварить услышанное.

– Вы пользуетесь моей квартирой, потому что это… тайна?

– Верно. Ты сама знаешь, как консервативна становится ТИПА-Сеть, если речь идет о связях со священниками.

Я громко рассмеялась и вытерла набежавшие слезы.

– Сестричка! – вскочил Джоффи. – В чем дело?

– Ничего, Джофф. Все просто замечательно! Я беременна не от него!

– От Майлза? – сказал Джофф. – Да это просто невозможно. Минутку, сестричка, у тебя будет ребенок? А кто отец?

Я улыбнулась сквозь слезы.

– Лондэн. – Голос мой совершенно окреп. – Богом клянусь, Лондэн!

Я запрыгала, охваченная безумной радостью, а Джоффи не придумал ничего лучшего, как пуститься в пляс вместе со мной, и мы веселились, пока миссис Чахлинс из квартиры этажом ниже не принялась колотить в пол рукояткой швабры.

– Сестричка моя дорогая, – сказал Джоффи, когда мы достаточно запыхались, – а кто такой этот самый Лондэн, во имя святого Звлкикса?

– Лондэн Парк-Лейн, – радостно выпалила я. – Его устранила Хроностража, но случился какой-то прокол, и я по-прежнему беременна от него, а это означает, что все кончится хорошо, понимаешь? И мне нужно во что бы то ни стало вернуть его, ведь если Аорнида доберется до меня, то он уже никогда-никогда не вернется к жизни и ребенок не родится, а сейчас я просто с ума схожу при мысли, сколько времени потеряла, и собираюсь любой ценой попасть в «Ворона», потому что не хочу сойти с ума!

– Я за тебя ужасно рад, – медленно проговорил Джоффи. – Ты растеряла остатки своего крохотного умишка, но все-таки я очень рад за тебя.

Я бросилась в гостиную и стала рыться в столе, пока не нашла визитку Дэррмо-Какера, затем набрала номер. Он снял трубку почти сразу.

– А, Нонетот, – произнес он торжествующе. – Передумали?

– Я проникну для вас в «Ворона», Дэррмо-Какер. Но только попадитесь мне еще раз на дороге – и отправитесь вместе с вашим сводным братцем в самый поганый романишко Дафны Фаркитт, какой мне только удастся найти. Поверьте, сил у меня хватит – и я сделаю это, если вы меня вынудите.

Повисла пауза.

– Я пришлю за вами машину.

Он замолчал, и я повесила трубку. Затем глубоко вздохнула, выпроводила Джоффи, как только он собрал Майлзовы вещи, потом приняла душ и оделась. На меня снизошло спокойствие. Я верну Лондэна, чего бы это ни стоило. Четкий план у меня по-прежнему отсутствовал, но данное обстоятельство не слишком меня волновало – я частенько обхожусь без четкого плана.

Я как раз надевала ботинки, и тут в дверь позвонили. Но это оказались не голиафовцы, а агенты Агниц и Резник. Меня порадовало, что они еще живы, – наверное, Аорнида не видела в них серьезной угрозы. Как, впрочем, и я.

– Ее зовут Аорнида Аид, – сообщила я им, подпрыгивая на одной ноге в попытке натянуть ботинок. – Она сестра Ахерона. Даже не мечтайте ее поймать. Поймете, что она близко, когда перестанете дышать.

– Вот это да! – воскликнул Агниц, хлопая себя по карманам в поисках ручки. – Аорнида Аид! Откуда вы узнали?

– Видела ее несколько раз за последние недели.

– У вас, наверное, хорошая память, – заметила Резник.

– Мне помогли.

Агниц нашел ручку, убедился, что она не пишет, и взял у своей напарницы карандаш. Кончик сломался. Я дала ему свой.

– Еще раз – как ее зовут?

Я произнесла ее имя, и он записал его – так медленно, словно это причиняло ему страдания.

– Скользом хочет с вами поговорить.

– Я занята.

– Уже нет, – ответила Резник с очень неловким видом, не зная, куда девать руки. – Извините, но вы арестованы.

– А сейчас-то за что?

– У вас находится запрещенное законом вещество.

Интересный поворот. Скользом явно не обнаружил причин завтрашнего Армагеддона и пытается состряпать против меня дело, чтобы я стала посговорчивее. Я ожидала чего-то в подобном духе, но сейчас это пришлось очень не вовремя. Мне во что бы то ни стало требовалось попасть в «Ворона».

– Слушайте, ребята, я не просто занята, я очень занята, а Скользом прислал вас с каким-то идиотским надуманным обвинением – только время тратить, и мое и ваше.

– Это не надуманное обвинение, – сказала Резник, вытаскивая откуда-то ордер на арест. – Это сыр. Контрабандный сыр, расплющенный «испано-суизой». На нем множество ваших отпечатков. Часть контрабандной партии, Четверг. Ее же полагалось уничтожить.

Я застонала. Именно такого случая и искал Скользом. Простое внутреннее нарушение, которое обычно карается выговором, но, если кто-то очень постарается, может закончиться арестом. Короче, руки выкручивает. Не успели агенты хоть слово сказать, как я захлопнула у них перед носом дверь и бросилась к пожарному выходу. Выбегая на дорогу, я слышала, как они кричат мне вслед, но тут меня перехватил Дэррмо-Какер. В первый и последний раз я была рада его видеть.

Трудно сказать, попала я из огня да в полымя или наоборот. Меня обыскали, забрали пистолет, ключи и беллетрицейский Путеводитель. Дэррмо-Какер вел машину, а меня на заднем сиденье плотно стиснули с обеих сторон Хренс и Редькинс.

– Как ни странно, я рада вас видеть.

Ответа не последовало, поэтому я выждала десять минут и спросила:

– Куда мы едем?

Опять никакой реакции. Тогда я похлопала Хренса и Редькинса по коленкам и спросила:

– Парни, вы где в этом году отдыхали?

Хренс посмотрел на меня, потом на Редькинса и изрек:

– На Майорке.

И снова замолчал.

Часом позже мы прибыли в научно-исследовательский отдел «Голиафа» в Олдермастоне. Окруженный тройным забором из колючей проволоки, круглосуточно патрулируемый вооруженной охраной с саблезубыми тиграми в натуральную величину, сам комплекс представлял собой лабиринт бетонных бункеров и поблескивающих алюминием зданий без окон, перемежавшихся электроподстанциями и гигантскими воздуховодами. Нас пропустили в ворота. Мы остановились на площадке возле большого мраморного логотипа «Голиафа», где Хренс, Редькинс и Дэррмо-Какер произнесли короткую покаянную молитву и поклялись навеки хранить верность идеалам корпорации. После этого мы поехали дальше, мимо нескончаемых трубопроводов, зданий, армейских машин, грузовиков и всевозможного хлама.