Томас Леннон - Ронан Бойл и Мост загадок [litres]

В течение следующих нескольких дней мы вместе с капитаном в основном расследовали разные несерьезные преступления. В одном из них жители небольшого поселка Гуидор решили, что их колодец заколдовали, и он начал с ними разговаривать. На самом деле на дне поселился клурикон, убеждавший местных бросать вниз трубки, монеты, арфы и даже мобильные телефоны. Малый народец не умеет пользоваться телефонами, да и покрытия сети в Тир На Ног нет, но они ужасно любят всякие занятные человеческие штуки, в особенности почему-то с логотипом Apple.

В другой раз мы столкнулись с пукой, проникшей в начальную школу на севере Дублина. Она приняла форму лисы, к которой дети очень привязались. Тайком от родителей она учила их устанавливать аппараты для видеопокера в местных пабах. В этой игре дети были лишь пешками, а вся прибыль доставалась пуке. Когда капитан арестовала ее, в маленьких лисьих штанишках нашлось одиннадцать тысяч евро, а еще она должна была больше трех тысяч владельцам пабов на севере Дублина за неоплаченную выпивку.

Находясь под стражей в джипе капитана, пука попыталась измениться, но в состоянии стресса пука не может выбирать, во что превратиться, поэтому стала кошкой, которую тут же поймала Лили и держала в зубах до тех пор, пока мы не отвезли лису в тюрьму.

Около пяти вечера я лежал на своей койке и писал очередную открытку Джуди Денч, пытаясь не замечать призрак Брайана Бина, который оттачивал новый образ. «Cкажи копам, что не можешь поймать его», – читал Брайан, и его призрачные штаны были спущены ровно настолько, чтобы было видно его призрачные трусы.

«Да, Брайан, очень круто, чувак. Потрясающе», – сказал я не глядя, но даже боковым зрением отлично видя, что он подражает рэперу Лилу Уэйну.

– Young Money! Young Money! [42] Вероятно, имеются в виду строчки из песни рэпера Лила Уэйна и одновременно название основанного им лейбла ( Прим. ред .). – продолжил он. Брайан, похоже, так и не понял, что с ним случилось, но, кажется, освоился на все сто.

– Лог уже видела тебя в таком виде? – перебил я его, зная, что Лог сейчас работает в кафе внизу и что, если отправить его к ней, он окажется далеко от меня.

– Ага, – ответил Брайан призрачным голосом. – На самом деле это была ее идея, чтобы я пришел сюда и показал тебе. Я ОБРЕЧЕН НА УСПЕХ! – И после снова стал Лилом Уэйном.

Нехорошо так говорить, но я за последнее время не раз пожалел, что Брайан умер в День проказ. Когда он был жив, его приближающиеся шаги хотя бы было слышно. После смерти же Брайан появлялся где угодно и когда угодно. Он все еще был забавным, однако все больше становился назойливым, и если я чувствовал, что Брайан где-то поблизости, то мог даже пойти по другому маршруту, только бы не стать зрителем во время его нового перевоплощения. Лил Уэйн был крут, не спорю, и все же меня, к счастью, спасла Лили, которая ткнулась носом в плечо, показывая, чтобы я шел за ней.

Появление Лили здесь было необычным, потому что у собак Специального отдела есть своя казарма на втором этаже Коллинз-хаус.

В ней, в отличие от нашей, есть целых три окна, которые выходят на озеро Лох-Лин. Всю противоположную стену занимают роскошные домики для собак из красного дерева, поставленные друг на друга на манер коек.

Внутри в двух каменных каминах круглые сутки горит торф. Кафе здесь нет, потому что собаки получают все что захотят в любое время: большие дымящиеся миски с жареным ягненком и уткой или, наоборот, вместе со свежей родниковой водой и мороженым со специфическими вкусами вроде «старой курицы в бумажном пакете рядом с рельсами» или «выброшенных начос у ботинка бродяги». Да, вкусы у них особенные, но и нюх у собаки в тысячу раз сильнее нашего, потому эту необходимость можно понять. Не хотелось вам этого говорить, но как-то раз Лили при мне слопала две миски мороженого под названием «Потная после тренажерного зала задница соседа» – один из самых популярных вкусов. И он на полках не задерживается, поверьте.

Стена напротив окон была занята рампами из полированного дуба, которые вели к темным, но довольно уютным домикам. В каждом были лежанки из овчины и одеяла из нежнейшей шерсти с островов Аран. Имя каждого волкодава, который жил в конкретном домике, значилось на медной цепи, висевшей над ним, они шли по порядку, заканчиваясь именем текущего жильца. Первым в домике Лили, например, поселилась Мод, после чего следовало много имен и наконец шла Лили. (Я узнал, что Мод была прапрабабушкой Лили, потому что для собак служба в Специальном отделе передается по наследству.)

Помещение для собак показалось мне таким уютным, что я полушутя попросил сержанта О’Брайен перевести меня из нашей казармы туда, и она так смеялась, что из нее вылетело несколько катышков – в этот момент она была кроликом и не всегда контролировала себя. Капитан де Валера как раз на такой случай преподала мне важный урок, касающийся волшебного народца: не суди.

Лили еще раз подтолкнула меня, я застегнул комбинезон, взял свою шилейлу, и мы спустились вниз к капитану де Валере, которая ждала нас у крытого гаража.

Ее разные глаза следили за темнеющим небом, и она выглядела потерянной.

– Кроме занятия со свистульками, где ты, прямо скажем, ужасен, в остальном все хорошо складывается, кадет. У меня есть ощущение, что ты справишься и дальше. Это тебе, Бойл, – сказала она, протягивая мне что-то длинное, завернутое в коричневую оберточную бумагу, какой пользуются мясники.

Я развернул бумагу и увидел новенькую блестящую шилейлу из дубового корня первого класса. Она была средней толщины – около восьмидесяти сантиметров длиной – и с шишкой сверху, напоминавшей небольшой кулак. Весила шилейла где-то килограмма три. Я хорошо это знаю, поскольку до сих пор ношу ее, и мне кажется, моя правая рука стала поэтому даже сильнее.

Я стоял какое-то время, не понимая даже, что и сказать, поскольку был безмерно тронут подарком, которые мне делали нечасто, и вполне мог ляпнуть какую-нибудь глупость типа «ни фига себе» или «да ни за что».

К счастью, «спасибо, капитан де Валера» было вполне достаточно.

– Не благодари меня, – сказала она. – Твоя старая уже никуда не годится, а сегодня ты мне нужен в лучшей форме. У нас сообщение о гарпии в графстве Уэксфорд.

После этого капитан взяла мою тренировочную шилейлу и, легко переломив ее, выкинула в контейнер для мусора.

Хотел бы я тогда сказать ей больше… О том, как она изменила мою жизнь, взяв на работу в отдел. Или о том, как стала наставником, которого у меня не было после капитана Фирнли. Или о том, что она влияет на меня лучше, чем Долорес. Или что-нибудь совсем глупое про то, сколько она для меня значит. Нет, конечно, не то, что я… люблю ее? Нет. Такое даже для меня слишком. Но я не сказал ничего. В основном потому что слишком уважал ее. Просто сказал «спасибо вам, капитан де Валера», и больше ничего. И жалеть об этом я буду еще долго.