Галина Гончарова - От пистолета до кольца [≈ Зенит] [litres]

Поверила, но… но дошла до такой степени бешенства, когда и смерть уже не страшит.

Кирилл понял.

Кравцов передавил на жену, на дочь… характер дочери достался бабкин. Пружина, на которую долго давили, развернулась – и ударила в ответ. Жестоко и мощно.

– Вина была бы на моем отце. Даже не на убийцах. Он меня подтолкнул.

Спорить было сложно. Но очень хотелось.

– Я с тобой еще поговорю, – пообещал Кравцов.

Маргарита фыркнула.

Приступ сентиментальности прошел, и она опять готова была огрызаться и драться. В том числе – за свою свободу.

– Слова больше не скажу.

– А если попросим?

– Другие вам и без меня все расскажут, – девчонка щурилась со злостью.

– Расскажет. Но и твои показания будут важны и нужны, – кивнул Кирилл.

Он уже знал главное.

Анжелика, та самая девушка вампира, в себя не приходила, и состояние у нее было похоже на кому. Из нее пока ничего не вытряхнешь. А Маргарита – неглупая.

Приметливая, анализировать умеет, и при определенных условиях будет сотрудничать. Но вот при каких условиях?

– Может, и договоримся, – подтвердила его мнение Маргарита.

– В обмен на?.. – прищурился Кирилл.

– На свободу.

– Нужна вам та свобода без денег?

Маргарита фыркнула еще раз.

– Заработаю. Лучше б… быть, чем себя заживо похоронить.

Кравцов что-то ответил, Кирилл даже слушать не стал. Оно ему надо?

Он подозревал, что все это без толку. Спорить, не спорить…

Приедут сейчас в больницу, там с ними разбираться будут. А свобода…

Если у Ритки мозги на месте, а они у нее есть, за время нахождения в больнице она себе и работу подыщет, и квартиру. Как бы еще и парня не нашла. Она может, внешность у девочки на уровне.

Придется Кравцову смириться. А может, еще и развестись.

Если бабы озверели, мужчинам надо прятаться и тихо отползать. Факт.

В больнице Кирилла отправили на рентген, потом в процедурную, накладывать гипс, перевязывать…

Ирину куда-то увезли.

Через два часа оборотень вырвался из цепких лап медперсонала и отправился на пост. Медсестричка сидела и активно убивала кого-то в телефоне.

– Добрый день.

– Здравствуйте, – медсестра окинула мужчину заинтересованным взглядом, решила, что кадр достоин внимания, и глубоко вздохнула.

Этак… всей грудью. Вырез у халатика был впечатляющий, и под халатиком ничего не было, кроме белья. Не из-за эротики – жарко в отделении. Но почему бы этим и не воспользоваться?

Кирилл мило улыбнулся в ответ, достал из кармана бумажку приятного номинала – и медленно положил ее рядом с телефоном.

Произошло чудо, которое заставило бы завистливо ахнуть даже Алли-Вада. Медсестричка и движения не сделала, а бумажка растворилась в воздухе. Кирилл не сомневался, что ее и не найдут – хоть ты обыскивай девчонку.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – интонация оставалась пока еще сексуальной, но глаза уже стали деловыми.

Клиент платит – клиент прав. А что ему нужно – посмотрим.

– Да, можете.

– Чем именно?

– Со мной доставили девушку. Алексеева, Ирина Петровна. Я хотел бы знать, что с ней.

Улыбка медсестры чуточку поблекла. Но… клиент всегда прав, и девушка взялась за телефон уже не с целью игрушек.

Один звонок, второй…

– Ваша знакомая сейчас в первой терапии. Под капельницей.

– С ней что-то не так?

– Все так, но почему-то ее не получается разбудить.

– Плохо…

– Ничего страшного. Я правильно понимаю, случилось что-то…

– Да, мы поучаствовали в боевых действиях, – коротко ответил Кирилл, не желая вдаваться в подробности.

– Механизм шока еще до конца не изучен, – выпучив для важности глаза и выпятив грудь, заявила «умничка». – И восстановление у всех проходит индивидуально. Лучше, чтобы человек при этом был под наблюдением опытного врача…

Кирилл понял, что большего не добьется, поблагодарил и отправился в палату. Свернул за угол, подумал пару минут…

Сходить к Ирине?

Лучше чуть попозже. Сейчас он отдохнет, а уж потом придет держать ее за руку. Все равно пользы от него никакой….

Поцеловать попробовать?

Можно. Но лучше чуть позднее.

Спать хочется…

Оборотень вернулся в палату, выставил будильник на три часа – и попробовал заснуть.

Ага, два раза!

Провертевшись битых полчаса, он понял, что подушка слишком толстая, одеяло тяжелое, матрас комками, и вообще…

Где там эта чертова первая терапия?

Ирина плыла в безбрежном океане.

Или это был не океан?

Нет, не вода.

Вокруг игриво плыли легкие облачка, щекотались маленькие ветерки, покачивали воздушные течения… было тепло и уютно.

А еще сверху на нее кто-то смотрел.

Такой… родной.

Это не было высокомерным взглядом, не было тяжелым или давящим, злым или неприязненным.

Теплый такой взгляд. Так смотрят на ребенка, который научился ходить, к примеру. Или еще как-то оправдал доверие взрослого.

Хороший такой взгляд.

Радостный, одобрительный, уютный…

Ирина наслаждалась происходящим.

А потом словно в преграду уперлась.

Выглядело это, как прозрачная гелевая стена. И за этой стеной…

А что там?

Этого Ирина как раз не видела. Зато отчетливо понимала другое.

Стоит ей толкнуться в эту стену…

Она может проломить ее. И тогда…

А что тогда? Она останется здесь, в этой синей вышине. И это будет…. Да замечательно это будет! Здесь нет проблем, нет бед, нет печалей и горестей, здесь ее любят и о ней заботятся, здесь ее будут ценить и беречь. А что еще надо?

Ничего?

Больше ничего и не будет, только иди вперед.

Или…

Ирина осталась на месте.

Есть ведь и что-то еще, правда же? Покой и безмятежность – это прекрасно, но только после сражения. А если всю жизнь? Если в жизни ничего не будет, кроме этого покоя?

Тогда это путь в пустоту. Не развиваться, не двигаться, не желать, не добиваться…

Просто почивать на лаврах. Но если ты не идешь вперед, ты идешь назад.

Такие странные мысли. Такие неуместные – здесь и сейчас. Они словно гадкие муравьи, ползут в уши, нарушают покой, заставляют переживать, нервничать, раздражают.

И отмахнуться от них нельзя.

Радость преодоления, достижения, познания…

Счастье движения вперед.

Восторг победы.

Это было у нее раньше. Здесь ничего такого не будет. Тишина, уют, спокойствие…

Хорошо, но мало.

А еще…

Любовь?

Да, любовь.

Ирина помнила себя, осознавала, что происходит, а сейчас и сильно колебалась. Еще год назад она не раздумывая ушла бы за облака. А что?

Кому она здесь нужна?

Что ее держит на земле?

Родные? У нее таких и нет.

Семья? Смешно. Друзья? У них свои дела и заботы, им не до нее…

Нет, это не то.

А сейчас? Что такого есть у нее сейчас?

Зеленые кошачьи глаза.