Влад Тарханов - Теория невероятности

Так вот, Николь была не ураганом, Николь была смерчем, цунами, Тунгусским метеоритом на худой конец. Все то, с чем (кем) сталкивался до сих пор Сергей, просто терялось, и не имело никакого сравнения. Ее действительно не надо было сравнивать ни с чем. Может ли человек описать разницу между током в пятьдесят тысяч и пятьсот тысяч вольт? Думаю, если он попал под такой ток – то не сможет. Так вот, Николь была током в пятьсот тысяч вольт. Она была тем, что притягивает и тем, кого тянет, она была и магнитом, и намагниченной стружкой, она была всем. Она смогла наполнить собой все пространство вокруг мужчины, так что ему просто не осталось свободного места. И даже такой хладнокровный и уверенный в себе человек, как Сергей, не мог устоять перед этим ураганом.

Николь сама приняла решение. Импульсивно, в какой-то момент, она решилась – и не откладывала исполнение своего решения ни на минуту. Сначала она хотела приехать и поиграть с ее русским подчиненным, нет, коллегой, в кошки-мышки, применить весь арсенал тайной и явной женской дипломатии, подразнить его, заставить его домогаться ее тела, но, непонятно почему, она вдруг переменила решение. Ей захотелось сойти с этим мужчиной, который вызывал у нее постоянное раздражение, сойтись, как сходятся дикие звери в период течки, спариться, как только спариваются гордые олени в дикой природе – нагло и бесстыже. Ее раздражало в Сергееве и его непробивная самоуверенность, которую Николь так и не удалось поколебать, ей не нравился глупый вид его круглого открытого простодушного лица, николь понимала, что это всего лишь маска, но из всех масок эта была Николь самая ненавистная. Ее раздражала манера Сергея не договаривать, умалчивать, выдавать информацию маленькими порциями и только в самом минимальном размере, без комментариев. Обычно в комментариях и раскрывается образ мысли человека, его манера принимать решения и делать выводы. А тут у женщины не было никаких зацепок. Она чувствовала себя кошкой на покатой плексиглазовой плоскости: летишь, сползаешь, вот-вот упадешь, выпускаешь когти, а ими не за что зацепиться. И тут Николь, поняла, что она решила не только снять стресс от работы, она должна оглушить своим сексуальным напором странного мужчину, подчинить и раздавить его тем оружием, которое всегда срабатывало у женщины, как оружие последней надежды.

В сексе Николь была не просто активной, она была сверхактивной, брала над мужчиной верх, предпочитая позу наездницы, вот и сейчас она вцепившись поцелуем в его мягкие пухлые губы, сдирала с мужчины рубашку, чуть не исполосав спину своими тонкими, аккуратно наманикюренными ногтями. Ее цель была подчинение. Она должна подчинить мужчину и заставить его доставить ей, Женщине, максимум удовольствия. И через такое подчинение, сначала в постели, потом можно заставить мужчину вообще подчиниться, стать покорной ее воле, заставить ЕГО делать то, что ЕЙ и только ей необходимо.

Но пока еще в комнате их было двое: Она и Он. Резким рывком она заскочила на мужчину, обхватив его тело еще и ногами. Мужчину буквально вжало в стену коридорчика. Но Сергей и не думал теряться, он подхватил Николь под ягодицы и крепко сжал ее тренированное тело. Это было, есть и будет борьбой и только борьбой. Инь- и янъ- совершенно и непререкаемо.

Она так же резко и внезапно соскочила с него, сорвала, наконец, рубаху, которую теперь только на помойку выкидывать, таким же резким движением сорвала с себя черный элегантный пиджак, который обиженным комом упал в угол коридорчика, туда же последовала ослепительная белая блуза, теперь только белого цвета лифчик скрывал ее грудь от настойчивого и нескромного взгляда мужчины.

Разъяренная женщина снова бросилась на него, внезапно осознав, что за этим чуть рыхлым телом скрывается сила. Не только душевная, но и физическая. То, что казалось слоем жира (благодаря комплекции, одежде и лицу мужчины), оказалось мышцами, которые спокойно оторвали женщину от пола и понесли в комнату, в широкую постель, которыми так славился брюссельский Хилтон. Сергей понимал, что то, что происходит нельзя назвать любовью, это просто приступ страсти – острый, горячий, но все-таки приступ. И не обязательно, что за ним (приступом) что-то важное и длительное последует.

Но сейчас, когда тела сплелись, а губы слились в поцелуе, о долгих перспективах думать не хотелось. Хотелось только любить, и быть любимым. Он сорвал лифчик и почувствовал, как ее острые соски почти впились к его грудь. Стало даже чуть больно. Он бросил взгляд вниз и понял, что это колют маленькие камешки, вставленные в сосок левой груди небольшой остроконечной сережкой.

Держись! Думал, что твои подначки приведут меня в состояние неистовства? Вот оно тебе, мое неистовство, хотел, получи! Ты сейчас будешь моим! Она попробовала своими ногами заплести ноги мужчины, в тоже время занялась расстегиванием ширинки на его брюках. Ей было приятно осознавать, что она лежит на нем и полностью контролирует ситуацию. Контролирует даже то, как он спокойно, без капли смущения, стягивает юбку с ее бедер. Хватит!

Николь резко отстранилась от мужчины и бросилась срывать с себя остатки одежды, предоставив ему возможность раздеться самому и стала подразнивать его взгляд, предоставив возможность любоваться тонкой полоской волос, спускавшихся по упругому лобку. А он без одежды оказался совсем не так плох!

«А ведь хороша, стерва! Точеная фигурка, измученная тренажерами, она ведь даже секс использует в качестве тренажера, такая ничего своего не упустит. Грудь средняя, соски маленькие, как кому, а мне нравятся, торчат в разные стороны и эта сережка, знает, чем взять! И жирка ни грамма. Крепкие бедра, интересно, она часто применяет обхват и удушение бедрами? Это же смертельное оружие. Так и хочет, чтобы я сделал первый шаг, чтобы потом повернуть все по-своему, что же… Рискнем».

Он сделал то, чего Николь, скорее всего, не ожидала. Провел рукой по ее волосам, чуть взлохматив дорогущую стрижку, потом коснулся ее ушка, она замерла, как хищница замирает перед прыжком, затем рука скользнула по ее локотку, немного не то, хотя и горячее. Вот оно! На внутренней поверхности бедра, почти под коленкой… И ее зрачки начинают расширяться, кажется, он нашел именно то, что было нужно.

И тут они кинулись друг на друга, вновь сливаясь в порыве страсти, крепкие тела, руки, ноги, все сплетается, все становится таким одинаковым, когда два тела становятся одним…

Глупости! Нет, я все равно возьму верх! И она берет верх, опрокидывая мужчину, прижимая его к простыне, она гибкими извивами тела просто вминает его в белую плоскость постели, и все ради того, чтобы ощутить его горячую плоть в себе, сдавить бедрами туловище и предаться наслаждению, вбивая его в себя так как Ей хотелось. С каждым движением она уничтожала свою неуверенность, с каждым вздохом становилась все больше ее уверенность в себе, с каждой секундой росло чувство собственного превосходства. Она его сделала!