Нина Линдт - Демониада [litres]

Папа римский не преминул вставить свое слово:

– Похожа…

– На вашу дочь Лукрецию. Я уже поняла.

– Какая попка! – взволнованно шептал призрак, когда Лия повела всех к своей машине. – Да будет вовеки прославлена новая, откровенная и возмутительная мода, ничего не скрывающая от взглядов истинных ценителей женских форм!

– А можете это думать про себя? – сквозь зубы процедила Настя.

На некоторое время папа римский замолчал, цепко выхватывая Лию взглядом в толпе аэропорта.

– Поиски картины могут затянуться, – услышала Настя голос Ильвира. – Архив был вывезен, но по дороге многое было утеряно, потом его перевозили с места на место, уничтожали ненужное, раздавали, даже был момент, когда уличные торговцы рыбой заворачивали товар в письма государей Европы предыдущих веков.

– Да, но вряд ли они заворачивали рыбу в холсты, – возразил граф Виттури.

Лика по другую сторону рассказывала Сержу и Итсаску про римские приключения. Диего ушел вперед к Лие и о чем-то беседовал с ней, девушка отвечала, с интересом глядя на парня. Насте вдруг сделалось не по себе. Словно холод пронесся по залу аэропорта. Она передернула плечами.

Лия, как оказалось, приехала на минивэне, так что вся группа разместилась вполне комфортно, граф сидел рядом с парижанкой, а Настя оказалась спиной к ним. Лия трещала на французском, а граф отвечал ей с улыбкой, ласково. То немногое, что Настя понимала, ей не нравилось: девчонка явно клеилась к графу. Прикусив губу, Настя старалась уяснить, что это в порядке вещей, но в ней поднималось звериное возмущение. И еще чисто женская зависть к тому, как Лия очаровательна и притягательна, что в ней есть шарм, которого Насте не приобрести.

Серж что-то рассказывал Итсаску, показывая ей из окна город, руки вампирши он держал в своих, и Настя любовалась этой парой. Вот если бы и ее кто-нибудь так полюбил. Просто заботился о ней. Просто был рядом.

Вздохнув, она отвлеклась на город. В Париже у графа оказалась во владении огромная мансарда.

– Что ж, вы располагайтесь. – Лия провела словно невзначай пальчиками по запястью графа. Тот усмехнулся. – Жаль, для меня места нет.

– Можешь остаться в моей спальне. – Граф Виттури подхватил свою сумку. – Я все равно не сплю.

Лия жадно облизнула губы.

– Это было бы чудесно.

– Тогда пойдем, я покажу тебе дорогу к моей постели.

Настя чувствовала себя разбитой и несчастной. Им с Ликой досталась одна ванная на две комнаты, и ангел пропустила ее в душ вперед. Настя плакала, стоя под струями воды. Было обидно, но почему – не могла объяснить. Она не хотела быть такой, как Лия. Но ей было грустно, что графу Лия нравилась. От этого она ощущала себя пустой. Со стороны Настя понимала, как глупо выглядит ее дурацкая ревность. Граф не ее собственность, и ревновать нет прав. Просто было обидно, и все.

Вымывшись, она тут же залезла в кровать и пребывала в ужасе, что может не успеть уснуть до того, как Лия окажется в объятиях демона. И довольно быстро отключилась, обиженная и нахохлившаяся, как воробушек.

За завтраком Настя ела, не поднимая глаз, а папа римский, сев рядом, долго елозил, вздыхал и устраивался, пытаясь обратить на себя внимание девушки.

– Какая это была ночь, – наконец мечтательно произнес он.

Настя почувствовала тошноту. Еще не хватало, чтобы он в подробностях описал все произошедшее между графом Виттури и Лией. Вон она льнет к нему как кошка, задевает как бы невзначай, улыбается, стреляет глазами.

– Тебе действительно стоит поучиться у этой милой куртизанки. Спит обнаженной, так что я смог полюбоваться на ее тело и даже потрогать.

– Как это развидеть? – Настя пыталась прогнать образ папы римского с Лией.

– Я все ждал, когда придет исчадие ада. – Борджиа кивнул на графа Виттури. – Но он так и не явился. А она вся извертелась на простынях, как грешница в кипящем масле. А жаль, за неимением возможности сделать это самому с удовольствием посмотрел бы…

– Ваше святейшество, молчите! – опередила Настя готового сказать очередную скабрезность папу.

Но все же его рассказ взбодрил ее. После него она вдруг по-другому взглянула на графа и француженку. То, что он ей нравился, было очевидно. И она была невероятно очаровательна. Трудно не повестись. Граф Виттури умело поддерживал флирт с Лией, но не скатывался к тому, чтобы отреагировать более явно на ее поползновения. Настя вдруг осознала, как он мастерски водил Лию за нос, дразнил, подтрунивал над ней, но делал это без злобы и без дальнейших планов на девушку. Такт, любезность, сдержанность, невероятная способность поддерживать игру, не давая противнику приблизиться, не вынуждая его отступить. Когда ее глаза открылись, она вдруг поняла, что так умело и благородно держаться очень сложно, но графу Виттури это, казалось, давалось легко.

– Идеальный политик, – поддержал ее мысли призрак. – Не говорит да, не говорит нет. Не отталкивает, не дает приблизиться. Поддерживает интерес и не дает разочароваться в себе. Кажется, сегодня ночью бедняжка Лия опять будет одна.

Настя же подумала о том, как ужасно смотрелась со стороны ее недавняя слепая страсть к графу. Она же, наверно, выглядела намного глупее изящной и кокетливой Лии. Стыд залил душу горечью. Как же хорошо, что граф мягко отталкивал ее, а потом и вовсе дал возможность получить силы у Матери. Какой же он… мудрый.

Она смотрела на него, на легкую улыбку, с которой он слушал Лию, и испытывала невероятную благодарность за все, что он делает и делал. Кажется, эти его угрозы про душу взамен на ночь были всего лишь угрозами, способными отрезвить Настю. Ему не нужна ее душа. И она сама совсем не нужна.

Настя опустила глаза на чашку кофе. Может, это и к лучшему.

Их поход по архивам Парижа, в которых находились остатки того, что вывез Наполеон и не смог выкупить Ватикан, не дал результатов. Их охотно пускали, ведь архивы открыты для публики. А дальше либо граф представлялся, и перед ним с поклоном открывали двери, либо действовал Диего, гипнозом заставляя сотрудников идти навстречу странной компании.

Был солнечный полдень, когда они вышли из очередного архива.

– Есть еще пара мелких. Неподалеку. – Серж развернул карту.

– Думаю, мы справимся вдвоем с одним из них. – Итсаску утянула его прочь. Ей жутко надоело ходить толпой по Парижу, хотелось побыть с Сержем наедине, вдвоем копаться в проклятущих архивах, вдвоем гулять по набережной, подставляя лицо ветру, и пить кофе за круглым столиком на террасе.

Настя устало опустилась на скамью. Она на ногах уже шесть часов, и хотелось отдохнуть. От графа Виттури это не ускользнуло.

Он предложил остальным проверить второй пункт, отпустил домой уставшего Ильвира, а сам сел на скамейку к Насте. Перед ними была набережная Сены, слева виднелась алтарная часть собора Парижской Богоматери на острове Сите.