Нина Линдт - Демониада [litres]

– Не стоит. – Рядом с альковом спящего поэта появился человек в черном. Ангел вздрогнула, понимая, кто пришел к ней. – Если материализуешься, чтобы быть с ним, небеса накажут тебя.

– Как?

– Ты можешь стать мужчиной, ребенком… даже животным. Старухой. Он никогда не посмотрит на тебя. Ты обрекла его на гибель своей любовью. Архангелы готовят ему смерть.

– Я хочу спасти его.

– Тогда оставь.

Ангел знала, что он прав. Вместе они вышли из спальни.

Но искушение увидеть его снова было велико. Она сражалась сама с собой некоторое время, но потом снова вернулась в его город. Он стал семьянином, развил свой талант, но за его спиной зрел заговор. Увидев опасность, она в слезах бросилась в ноги демону:

– Спаси его! Умоляю! Дай ему другую судьбу!

Лицо демона стало серым от горя.

– Ты все-таки виделась с ним! Ангел, ты обрекла его на гибель. Я выторговал для него спасение у архангелов при условии, что ты оставишь его, в последний момент дуэль должна была отмениться. Но теперь… Мы потеряли его.

Они были там, на дуэли. Стояли вдвоем за спиной поэта, не в силах помочь. А за спиной его соперника стоял Михаил. Он молился. Проклятый лицемер.

Все, что оставалось: принять падающего раненого в свои объятия. В последний раз ласкать его кудри и целовать лоб. Она сама попросила демона остановить муки умирающего. Наблюдать за тем, как он угасает, не было сил. Они оба проиграли тогда. Дар исцеления пришел к ней сразу после смерти поэта. Словно извинение небес за боль, нанесенную ей. А красивое тело – будто наказание и проклятие.

Лика прикрыла глаза. И вот через века еще одна человеческая жизнь объединила их в бесполезной борьбе с небесами. Настя.

Иной Париж… Настя даже не почувствовала, как перешла границу. И только по тишине осознала, что уже не находится больше в живом городе. И конечно, собираясь на прогулку по архивам Парижа, меча с собой она не взяла. Без оружия, в тишине города ее каблучки стучали тревожно, а сердце сжималось от страха.

Зачем она снова в Ином городе? Что на этот раз готовит он ей? Надо ли вызывать демона? Или она справится?

При мысли о демоне Настя гордо хмыкнула. Ну уж нет. После того, что она сказала, звать его на помощь было бы все равно что попросить прощения. Сама справится.

Повернув бодро за угол, она увидела сидящего на мостовой человека и притормозила.

Мужчина в пальто сидел так, будто только что его сбила машина, растерянно оглядываясь вокруг. В нем совершенно ничего не сочеталось: пальто и одежда были классического кроя, деловые, словно он направлялся на заключение важной сделки, не хватало еще портфеля в руке, но при этом стрижка совершенно не клеилась с образом: это был ирокез, выкрашенный в ядовито-зеленый цвет. Настя подошла ближе, мужчина поднял на нее глаза. Они были синие, он был весьма красив, молод, но ирокез, густо унизывающий уши пирсинг, татуировка, вьющаяся по шее, – все это никак не вязалось с его одеждой и абсолютно потерянным взглядом.

– Привет. – Настя помахала на всякий случай рукой. – Ты кто?

– Где я? – Голос был хрипловатым от волнения. Парень рассеянно смотрел на свои руки и трогал одежду.

– В Ином городе. Тебе помочь?

– Сам встану.

Он неуклюже поднялся, зачем-то пощупал себя за плечи, завел руки за спину, похлопал по лопаткам. Провел рукой по лицу, испуганно схватился за уши, за пирсинг.

– Зеркало есть?

Настя порылась в сумочке и вытащила пудреницу. Парень взял у нее зеркальце, руки у него тряслись, но пальцы были длинными, очень красивыми. Он посмотрел на себя, повернул голову чуть набок, дотронулся испуганно до шеи и потер татуировку, словно хотел ее стереть, как грязь. Осознав, что это рисунок на коже, он застонал и отдал пудреницу девушке. Сев обратно на асфальт, он обхватил голову руками.

– Может, тебе все-таки нужна помощь?

Он поднял голову, вытер мокрое от слез лицо. И снова удивился, долго размазывал соленую каплю между пальцев.

– Это что?

– Слезы.

– Я могу плакать только душой, – сказал странный парень. – Слезы – это физиология человека.

– Э-э-э… Ну, ты вроде как человек…

Настя не переставала оглядываться по сторонам, ведь в Иных городах на нее все время нападали. Но этот парень не вызывал у нее страха. Скорее ему хотелось помочь. Бунтарский дух в виде татуировок, ирокеза и пирсинга никак не вязался с его одеждой и манерами. Он был растерян и смятен, и его синие глаза смотрели вокруг в ужасе и недоумении.

– Как тебя зовут? – сделала она еще одну попытку светской беседы.

– Габриэль.

– И кто же ты, если не человек?

– Я ангел.

Настя с недоверием еще раз окинула взглядом парня:

– Да ладно… ангел с пирсингом?

– Видимо, это часть наказания.

– За что же тебя наказали?

– За то, что не смог предотвратить… – Габриэль глубоко задумался. – Не помню. Я должен был что-то предотвратить.

– И что будешь делать теперь?

Парень потер татуировку на шее.

– Искать девушку.

Настя засмеялась. Ничего себе! Только воплотился, и сразу же девушку ему подавай. Может, потому и прикид такой выбрал.

– Ладно, что ж, удачи!

Она пошла прочь.

– Эй, подожди! – Габриэль догнал ее и зашагал рядом. – А ты что здесь делаешь?

– Не знаю. Иной город просто «крадет» меня всякий раз, когда ему что-то нужно. Только вот что на этот раз?

– Отсюда можно выбраться?

– Да. Но переход обратно, если город сам не отпустит, не очень приятен. Поэтому лучше поскорее выяснить, зачем мы здесь.

Прошло два часа бесплодных шатаний по иному Парижу, они сидели на скамье в Люксембургском саду. Здесь по крайней мере тишина не была такой удручающей, потому что слышно было, как журчит вода в фонтане. Настя была измотана, от голода слегка кружилась голова. Габриэль сидел, положив пальто на скамью, расстегнув ворот рубашки и закатав рукава. Его татуировка была затейливой: розы с шипами, вьющиеся по груди и шее. На руках выше кистей тоже все было в татуировках.

– Надо попробовать найти еду. – Настя со вздохом поднялась. – Я долго не продержусь без обеда.

На солнце было жарко, она расстегнула куртку и развязала платок на шее.

По скрипу засыпанных камушками дорожек она знала, что парень поплелся за ней.

Они вскоре обнаружили булочную. Войдя внутрь, Настя глубоко вдохнула запах выпечки. Но тут же забеспокоилась: можно ли есть еду из Иного города? Нет ли в этом опасности или ловушки?

Габриэль зашел за прилавок и спокойно взял два круассана.

– Держи, – протянул он ей.

– Я не знаю, можно ли это есть.

– Как знаешь. – Парень откусил половину круассана, и слоеное тесто посыпалось на пол. Он жевал и мычал от удовольствия.

– Вкусная штука!

Настя покрутила в руке выпечку. Есть хотелось неимоверно, и она решилась. Будь что будет. Упасть в голодный обморок в Ином городе куда опасней.