Кира Стрельникова - Госпожа повариха [litres]

Ближе к концу недели Лания снова проснулась одна, обнаружив уже привычный букетик, тарелку с воздушными ореховыми печеньями и записку, что в гардеробной ее ждет кое-что. У госпожи Малек екнуло сердце от смутного предчувствия, и она поспешила в комнату напротив, кутаясь в халат и отметив, что за окном погода испортилась. Набежали тучи, закрыли все небо, и окна тихонько дребезжали от порывов ветра. Пожалуй, сегодня стоит поменьше выходить на улицу, того и гляди польет дождь. А в гардеробной Лания обнаружила сверток, развернув который узрела нечто кружевное, невесомое и ужасно непристойное, отдаленно похожее на ночную сорочку. Намек куда уж прозрачнее и в прямом, и в переносном смысле.

Девушка задохнулась от злости, почему-то эта кружевная штучка произвела на нее эффект искры, упавшей на паклю. Эмоции вспыхнули факелом, обожгли горячей волной, и Лания отшвырнула подарок, тяжело дыша и сжав кулаки. Сразу вспомнился их разговор, когда она надела тот нелепый балахон, и настроение испортилось вконец. Значит, считает, что она не в состоянии выбрать себе нормальное белье?! У-у-у… мужлан! Лания сделала несколько кругов по гардеробной, глубоко вдыхая, кое-как уняла эмоции и переоделась. Сегодня предстояло много дел: и новая мебель от плотника, и ревизия кладовых – завтра должны приехать из города, а на днях ожидается большой караван. Также надо встретить дополнительную прислугу, разместить и так далее. На улицу все же придется выйти, Лания только надеялась, что дождь не пойдет. И ей все равно, куда унесло вредного супруга с утра пораньше!

Гнев спрятался, поутих до состояния тлеющих углей, и дела немного помогли отвлечься. Куда исчез муж из крепости, Лания краем уха услышала: обсуждали случившийся ночью обвал дальше в горах и его расчистку. А Томаш неплохо владел стихией воздуха, вот и отправился с небольшим отрядом самых сильных магов исправлять капризы природы. Однако чем ближе подходил вечер, тем сильнее в душе Лании росло напряжение. И беспокойство. Стоило вспомнить пресловутый подарок, как поднималось глухое раздражение, и брови хмурились, и никакого игривого настроя. Даже самой себе Лания боялась признаться, что под злостью прятался обычный страх серьезных перемен… Ведь при воспоминании об их первой и пока единственной ночи по телу разливалась жаркая истома, а внизу живота поселялась приятная тяжесть.

Но Лания не хотела желать собственного супруга! А вот почему, объяснения не находилось. Что-то мешало смириться, принять свою судьбу и признать, что новая жизнь гораздо привлекательнее прежней. И что было большой ошибкой ввязываться в опасную авантюру с завоеванием Эрика, да еще с помощью сомнительной помощи неизвестного мага. Вот от последнего становилось невыносимо стыдно, и злость Лании лишь росла, хотелось спрятаться от самой себя, не то что от мужа. И ведь непонятно, известил Томаша король о провинностях супруги или комендант просто пощадил чувства девушки и не стал об этом говорить?

К вечеру она накрутила себя так, что превратилась во взведенную пружину арбалета: малейшее движение, и сорвется. За окном совсем стемнело, поднялся холодный, пронизывающий ветер и начал накрапывать дождь. Словно насмехаясь над состоянием Лании, спальня манила уютным полумраком, теплым воздухом и тихим потрескиванием дров в камине. А в душе госпожи Малек не утихали страсти, эмоции не желали успокаиваться, разрывая мысли в клочья. Она остановилась у окна, напряженная, как струна, кусая губы и пытаясь разобраться в себе, справиться с непонятным состоянием, но не получалось. Видимо, слишком сильно пугали перемены, и растерянность не давала спокойно поразмыслить и принять их.

Лания не услышала, как открылась дверь и в спальню кто-то вошел. Но едва теплые ладони опустились на плечи, она чуть не подскочила, сердце метнулось к горлу от неожиданности.

– Привет, – раздался около уха низкий, хрипловатый голос Томаша. – Я скучал, – и горячие губы коснулись изгиба шеи, разогнав по коже волну колких мурашек.

Лания резко выдохнула и отошла на шаг, не поворачиваясь, и сухо произнесла:

– Не надо.

– Что не надо? – с нотками искреннего удивления переспросил Томаш, и его руки на сей раз обвились вокруг талии девушки.

Бывшая графиня снова выскользнула из объятий и развернулась, глянув на коменданта чуть прищуренными глазами.

– Удобно устроился, да? Жену прислал сам король, не надо завоевывать, да и чувства не нужны тоже – зачем, и так ведь принадлежит тебе, – она говорила, понимая, что несет какую-то нелепицу, но эмоции вышли из-под контроля, и, видимо, навалилось все сразу.

Ей стало обидно за себя, что никогда не было ни красивых ухаживаний, ни свиданий, ни прежний муж, ни нынешний не пытались в самом деле пробудить в ней чувства. В первый раз родители договаривались о свадьбе к своей выгоде, сейчас вообще выдали замуж в качестве наказания. Глаза защипало от подступивших слез, но Лания стиснула зубы, вздернув подбородок и не опуская взгляда от потемневшего лица Томаша. Он поджал губы, скрестил руки на груди и ровно ответил:

– А что я, по-твоему, делал всю эту неделю? Не ухаживал? Не заботился? Ну прости, что не знаю придворных изысков, не там уродился, да и в отличие от твоих прежних кавалеров у меня побольше дел в крепости, требующих моего внимания. Не могу я целый день не отходить от тебя, знаешь ли, – в последних словах проскользнула ирония. – Я тоже не железный, Лания, мне тоже хочется ласки и заботы, между прочим. Я точно так же, как ты, устаю, а ты лишний раз улыбнуться боишься, будто это что-то жутко неприличное. Сжимаешься вся, когда я прикасаюсь к тебе или обнимаю. А я помню, как ты стонала и отдавалась мне, Лания, и что прикажешь думать? – Он резко выдохнул, устало провел ладонью по лицу. – Не знаю, зачем ты пытаешься казаться хуже, чем есть, и не понимаю, чем заслужил с твоей стороны подобное отношение. Я в самом деле хотел по-хорошему, но если ты не хочешь – что ж, так тому и быть.

Лания замерла с колотящимся сердцем, по спине пробежал холодок. Кажется, она перегнула палку… Но извиняться не собиралась, нет! Это не его выдернули из прежней жизни и забросили сюда, это не его обманули и использовали в своих интересах!

– Ты моя супруга и обязана повиноваться мне, – тем же ровным, бесстрастным голосом говорил Томаш, глядя ей в глаза. – Так что, когда я вернусь из ванной, ты должна лежать в постели и ждать меня, как примерная жена, – после чего он развернулся и направился к двери в ванную.

Девушка задохнулась от этих слов, в грудь словно воткнули острый кол. Отчего-то стало так горько, что во рту ощутился неприятный привкус и появилось настойчивое желание громко закричать, выпуская эмоции. Только Лания вместо этого резко развернулась на каблуках и в сердцах бросила: