Кира Стрельникова - Госпожа повариха [litres]

– Они тоже теплые, – обронил Томаш, остановившись перед одним из них, и сел, поставив Ланию между коленями.

А потом начал медленно, неторопливо раздевать. Сначала – верхнее платье, развязав шнуровку по бокам и сняв его. Потом Томаш приподнял нижнюю рубашку, обнажив живот, и прижался губами чуть повыше пояса штанов, отчего Лания вздрогнула и выдохнула. По телу прошлась горячая волна, затаившись между бедрами знакомой истомой, и последние остатки смущения утонули в проснувшемся желании. Ладони Томаша заскользили вверх, поднимая ткань, и Лания послушно вытянула руки над головой. Муж встал, снимая рубашку, его руки огладили обнаженные плечи девушки, прошлись по спине, рождая россыпи колких мурашек. И уже совсем не смущало, что они не в комнате, вокруг день, и… и приличные леди не занимаются этим вот так, при свете, да еще и на природе. Нет, конечно, вряд ли сюда забредет случайный путник и увидит, но все-таки…

– Такая нежная… хрупкая… – пробормотал Томаш, обжигая горячим дыханием ставшую слишком чувствительной кожу.

Лания невольно замерла, сердце гулко колотилось в груди, когда пальцы Томаша осторожно потянули за ленточки трусиков, собираясь избавить ее от последнего предмета одежды. Лицу стало жарко от волнения и немножко от смущения, но она не прикрылась и не попыталась остановить мужа. И вот последняя деталь одежды легко скользнула по ногам, и Лания невольно поежилась от свежего ветерка, невесомо прикоснувшегося к разгоряченной коже.

– Ты вкусно пахнешь, Лани. Ванилью и молоком, – произнес он и улыбнулся, самым непристойным образом облизнувшись. – И мне очень хочется попробовать тебя на вкус. – Его улыбка стала шире, а румянец Лании – гуще, кажется, полыхали даже уши. – Залезай, а то снова замерзнешь, – неожиданно сказал он и развернул супругу, мягко подтолкнув к озеру.

Замерзнешь тут с ним, как же. Но Лания послушно забралась в горячую воду, отойдя от берега и обнаружив, что дно озера тоже каменное и там даже есть удобные уступы, чтобы сесть. Что она и сделала, развернувшись к мужу и наблюдая за тем, как он избавляется от одежды. Глаза девушки скользили по широким плечам, бугрившимся мышцам, перевитым венами, по светлым волоскам на груди и ниже, по четким квадратикам на животе. От пупка убегала густая, такая же светлая полоска, а Томаш словно дразнил супругу, снимая штаны слишком медленно. Прикусив губу, Лания открыто разглядывала коменданта, совершенно не скрывая жадного любопытства, и хотя о щеки можно было факелы зажигать, взгляда не отводила. В конце концов, это ее муж, и он, между прочим, рассматривал ее совершенно без всякого стеснения. Чем она хуже?

Томаш лишь усмехнулся, а потом снял последнюю деталь одежды, оставшись обнаженным, еще и руки упер в бока, чуть расставив ноги. Глаза Лании стали круглыми, она до сих пор видела супруга лишь мельком, стесняясь собственного интереса, и больше ощущала его тело, когда они спали вместе. Хм. Сейчас она во всей, так сказать, красе могла оценить размеры, поскольку достоинство Томаша наглядно демонстрировало все желания мужчины. Точнее, одно, и очень выразительное. И оно полностью совпадало с эмоциями Лании…

Комендант шагнул к ней, зашел в воду, опустившись рядом с женой, его рука обвилась вокруг тонкой талии, притягивая ближе, на колени. Она с готовностью села верхом, положив изящные ладони на широкие плечи, тихонько поглаживая напряженные мышцы и наслаждаясь этими прикосновениями. Она хотела собственного мужа и теперь не боялась признаваться себе в этом. И как же хорошо, что в ее жизни появился он, став первым и единственным! С ним можно быть действительно хрупкой и нежной, слабой, настоящей женщиной. Потому что здесь, в крепости, это не недостаток, а достоинство. И да, она готова заботиться, встречать после дальних рейдов, дарить в ответ свою нежность и страсть…

Они провели на озере несколько часов, нежась в воде, дурачась и наслаждаясь неторопливыми ласками. Лания изучала тело мужа уже без всякого стеснения, и он все-таки осуществил свое желание, попробовав ее на вкус… И перед глазами снова сверкали звезды, а скалы отражали ликующий крик.

Обратно в крепость они возвращались уже в сумерках, и Лания ехала вместе с Томашем на одной лошади, прижавшись к его груди и погрузившись в дрему под мерный шаг животного. А вот когда они прибыли в Карраш, к коменданту, едва тот спешился, подошел один из стражей, и у Лании екнуло сердце. Чутье подсказывало, что не просто так.

– Господин комендант, у меня вести от дальних дозоров, – вытянувшись, четко доложил он. – Крупную банду нашли, те на караван собираются напасть, он как раз через день от нас пойдет.

Томаш нахмурился, а беспокойство Лании усилилось, она невольно вцепилась в руку мужа, придвинувшись ближе.

– Хорошо, завтра рано утром выходим, – кивнул он. – Пусть отряд подготовится. К пану Велешу не забудьте зайти за целительскими пакетами, и амулеты зарядить всем.

После чего Томаш направился к входу, Лания молча за ним, понимая, что это обязанность коменданта – обеспечить безопасность пути для торговцев. И ей придется смириться, что время от времени муж будет рисковать собой, выбираясь в такие вот рейды. Подавив вздох, она мягко высвободила руку, когда они зашли в гулкий холл, и на вопросительный взгляд Томаша пояснила:

– Попрошу Яруту собрать нам ужин в спальню, – и поспешила на кухню.

Не хотелось сейчас ни с кем видеться и ни с кем делить внимание супруга, пусть они и провели весь день вместе. Вскоре Лания поднялась с подносом наверх, а Томаш ждал, расположившись в кресле, и девушка, поставив поднос на стол, устроилась на его коленях, обняв за шею и уткнувшись в плечо. Мужчина потерся об ее макушку и тепло произнес:

– Не бойся, ничего страшного, просто рядовой рейд. Сколько их уже было таких. Но мне приятно, – шепнул он, легко поцеловав Ланию в висок, – что ты беспокоишься.

Она зашевелилась, прижавшись к Томашу и совершенно не скрывая эмоций.

– Ты же мой муж, – пробормотала Лания, вдыхая его чуть терпкий, вкусный запах. – Куда я теперь без тебя…

Они поужинали, и Томаш ненадолго ушел, чтобы подготовиться к завтрашнему рейду, а Лания, утомленная насыщенным днем, задремала в кресле. Раздевал и укладывал ее супруг, и она так и не проснулась до конца и, оказавшись под шкурой рядом с ним, устроилась на его плече, закинув руку и ногу, прижавшись всем телом. Пусть только попробует не вернуться, она лично отправится в горы и за шкирку притащит обратно. На этой решительной мысли Лания окончательно уснула.

Рано утром она проснулась сразу, как Томаш встал с кровати. За окном чуть посерело, даже солнце еще не показалось, но сон с Лании как рукой сняло. Она тоже поднялась, надела платье, зябко ежась, и, пока Томаш плескался в ванной, спустилась вниз распорядиться о завтраке. Во дворе уже царила суета, конюхи вывели лошадей, бряцало оружие. Эти звуки наполняли душу Лании тревожным ожиданием, и как ни пыталась она успокоить себя, что это обычная жизнь обычной приграничной крепости, не получалось. Это для них все как всегда, а ей страшно! Имеет она право на маленькую женскую слабость?