Helga Wojik - Кольцо времён. Проклятие Сета [litres]

– Я предпочитаю не принимать то, в чем не уверена.

Войник оглянулся. Голос с акцентом показался ему смутно знакомым, и он не ошибся. Справа от него стояла красавица Ясмина, загадочная змейка с фотографии.

Год 2019, Каир

Якоб даже сморгнул от удивления, не привиделось ли. Но нет, восточная красавица с выставки была вполне реальна. С их первой встречи он помнил её в тёмно-синем вечернем платье, с золотыми гребнями и лёгким платком. Сейчас блестящие тёмные волосы были убраны в строгий пучок; платок был обёрнут вокруг головы на манер чалмы. Она явно носила этот аксессуар не из религиозных соображений, а просто в дань своей культуре и для красоты.

Одета девушка была скромнее, чем на фуршете в Пушкинском, но всё так же со вкусом – светло-бирюзовые брюки, тонкая туника до середины бедра в тон. Никаких тебе глубоких декольте, и даже рукава длинные, но с такой красотой и в балахоне можно выглядеть королевой. Дизайнерские солнечные очки в тонкой оправе скрывали глаза.

За спиной восточной красавицы маячил уже знакомый Яше крепыш, похожий на ротвейлера Жорика. Девушка сняла очки и тепло улыбнулась Войнику, точно старому знакомому.

– Добрый день, мистер…

– Войник, – подсказал Якоб, улыбнувшись в ответ, сетуя, что фингал, всё ещё не подживший, значительно снижает градус его обаяния. – Якоб Войник.

Пока он раздумывал, не обидит ли даму рукопожатие, она сама протянула ему ладонь, на западный манер. На запястье звякнули золотые браслеты.

– Ясмина бинт-Карим, – произнесла она с певучим акцентом. – Мы, кажется, так и не были друг другу представлены.

– Очень рад знакомству, – учтиво проговорил Войник, чуть сжав её тонкие, унизанные кольцами пальцы.

– Взаимно. Вы ведь друг профессора Тронтона, я правильно помню? Он очень много сделал для сохранения нашего наследия.

Якоб не успел уточнить, что он друг не самого профессора, а ассистента профессора. К Ясмине уже подлетел один из музейных охранников и что-то негромко затараторил по-арабски. Она нахмурила тонкие брови, несколько раз кивнула, бросила пару тихих слов.

– Сегодня произошло несчастье, – объяснила она, оборачиваясь к Войнику. Он не стал говорить, что уже знает, только напустил на себя обеспокоенный вид. – Но ни к чему тревожить туристов, обо всём уже позаботились. Здесь безопасно. Лишняя паника ведь никому не принесёт добра, вы не находите?

– Безусловно, – закивал Яша. – Знание умножает печали. Это ещё царь Соломон говорил. Мудрейший был человек. То есть говорил он не совсем так, но суть я вроде верно ухватил.

Девушка тихо рассмеялась, пряча очки в сумочку, которая стоила, кажется, дороже, чем весь Яшин гардероб, включая тот, что остался в Москве.

– Я могу провести вас в музей. Вы ведь туда направлялись? – Она кивнула на длинную очередь у входа. – Моими тропами быстрее.

– Кто ж от такого откажется! Благодарю.

Ясмина изящным жестом пригласила его следовать за ней и направилась вперёд. Войник невольно залюбовался. Не каждая женщина умела себя так подать. «М-да, вот по таким изящным жестам в древности и прыгали в ров к крокодилам. Или ещё куда-нибудь…» – подумал Якоб, коря себя за не к месту разгоревшийся интерес к прекрасному полу. Впрочем, когда дела мешали ему оценить красоту по достоинству?

Охранники чуть ли не почётным караулом выстроились. Госпожа Ясмина явно была здесь особой влиятельной, хоть и не спешила привлекать к себе излишнее внимание. У неё даже пропуск не спросили и не стали светить вещи через «рамку». Войника кстати тоже не просили и даже про камеру не заикнулись – видимо, приняли как дорогого гостя, раз уж он сопровождал такую особу.

В залах музея было прохладнее. «Ротвейлер» Ясмины ненавязчиво оттеснял туристов – люди, похоже, просто побаивались приближаться. Даже вездесущие китайцы посматривали на здоровяка с опаской и обтекали аккуратным потоком. Войник удовлетворённо хмыкнул, стараясь держаться поближе к своей прекрасной сопровождающей. Пожалуй, древнеегипетским красавицам она правда ничем не уступала – хоть в кино снимай, если в роли не Нефертити, то Анхесенамон [51] Анхесенамон (Анхесенпаамон) – древнеегипетская царица, супруга знаменитого Тутанхамона. точно. Хотя нет, Анхесенамон не славилась твёрдостью характера, а вот царица Яххотеп, чей саркофаг он разглядывал вчера… Да, такая роль змейке бы подошла – было в ней что-то, особая стать или стержень, который Якоб чуял нутром.

При воспоминании о вчерашнем Войник невольно вздрогнул. Память услужливо подкинула образ оживающего фараона Секененра. Вот же напасть!

Кольцо прожигало нагрудный карман, как будто став тяжелее. Якоб чертыхнулся про себя. Конечно, он помнил, зачем пришёл сюда, прежде всего: ознакомиться с наследием Карнагана и вернуть проклятый перстень на место. И никакие джинны ему не помеха!

– Вы ведь уже были в зале царских мумий? – спросила вдруг Ясмина, следуя к лестнице на второй этаж.

– Д-да, – с небольшой заминкой ответил Яша, отгоняя слишком уж яркие воспоминания.

– Вам рассказывали увлекательную историю об их открытии? – улыбнулась девушка.

Якоб порадовался, что выудил из памяти эту часть рассказов Борьки ещё вчера – как раз когда рассматривал золочёный саркофаг царицы Яххотеп.

– Тайник в Дейр-эль-Бахри? – просиял он.

Повторять историю про предприимчивых арабов он не решился, чтобы не обижать сопровождающую. Мало ли, какую именно часть своего наследия она ценила больше?

– Да-да, – кивнула Ясмина, похоже, приятно удивлённая его познаниями. – Гробница Пинеджема Второго. Исключительная находка. Увы, уцелело далеко не всё… Кстати, нам туда. – Она указала куда-то в сторону и свернула в один из боковых проходов.

Якоб поспешил за ней, когда зазвонил смартфон. «Должно быть, Борька…» – подумал он, вытягивая смартфон из кармана.

Звонила мама. Надо сказать, Нора Войник была чрезвычайно лояльной, личное пространство ценила – и своё, и чужое – и не доставала его назойливыми звонками. Тем приятнее были задушевные разговоры и искренняя радость встреч. Но сейчас ситуация была иной. Она явно звонила не потому, что соскучилась – узнала, что с ним что-то случилось. Интуиция её и так-то никогда не подводила, но тут причиной мог стать и звонок с работы. Скорее всего, Сан Саныч потерял надежду достучаться до своего взбунтовавшегося работника и кинулся обзванивать родственников. А из родственников у Якоба были только мать и отчим, да и те в Чехии.