Константин Соловьев - Канцелярская крыса [AT]

— Какие еще знаки?

— Подумайте, — предложил Брейтман с несколько мстительной интонацией.

Герти хотел было сказать, что не имеет ни малейшего представления. В день прибытия он был слишком сбит с толку чередой неприятнейших недоразумений, чтоб оглядываться по сторонам и замечать странности. Но не успел даже открыть рта. Новая мысль, жуткая, отдающая затхлой кровью и ночной сыростью, вторглась в его мозг и завладела им.

Был еще один знак. Страшный, бросающийся в глаза, отвратительный знак, который он до поры до времени не воспринимал.

— Бангорская Гиена.

— Совершенно верно. Ее первое убийство по странному стечению обстоятельств тоже пришлось на день вашего прибытия. Пробуждение Дьявола, появление серийного убийцы… Кажется, Новый Бангор нахватался от вас не самых лучших идей, а? А ведь это только то, что мы заметили. Как знать, сколько ростков хаоса еще возникло на острове? Сколько из них набираются сил, чтоб сдвинуть чертову стрелку еще на одно деление…

— Я не имею к этому ни малейшего отношения! — воскликнул Герти с негодованием, — Не смейте…

Брейтман осадил его одним взглядом. Оказывается, у него это получалось не хуже, чем у мистера Беллигейла.

— Имеете, — буркнул он, — Еще как имеете. Просто сами не представляете, каким образом. И никто не представляет. Достаточно знать, что вы являетесь своего рода катализатором для всего ненормального, что начало происходить в Новом Бангоре. Вы как капля воды, которая упала на смесь кристаллического йода и алюминиевого порошка. Без вас это была обычная смесь. Но именно вы вызываете огонь и дым.

— Можно подумать, у меня был выбор! — возмутился Герти, — Вы сами сказали, что остров позвал меня! Будьте уверены, я бы охотнее попал в плен к новозеландским каннибалам, чем в Новый Бангор!

— Никто вас и не обвиняет, — примирительным тоном сказал Брейтман, — Вы всего лишь часть реакции. Вопрос в том, что в наших интересах эту реакцию быстрее прекратить. Пока она не вырвалась из-под контроля и не превратила остров в первозданный хаос.

Герти улыбнулся, вспомнив записку, полученную в холле «Полевого клевера».

«Бегите с острова немедленно. Пока еще живы. И никогда не возвращайтесь». Записку, распространяющую слабый аромат ванили. Видимо, мистер Брейтман нервничал и в тот раз. Интересно, сколько гран он вынюхал?..

— И вы попытались вытащить меня с острова, — утвердительно произнес он.

— Естественно. Это первое, что мы попытались сделать, когда определили в вас причину наступивших катаклизмов. Убрать катализтор. Вышвырнуть его из пробирки, если вы меня понимаете. Простите нас за зловещую таинственность, но мы не собирались раскрывать карты и действовать в открытую.

— Правильное решение, — согласился Герти.

Он помнил душевные муки и пытки неизвестностью, которым подвергался в «Полевом клевере. Он был растерян, смущен, но все еще полагал, что находится на самом обычном острове. Если бы к нему в тот момент заявился мистер Брейтман в теле мистера Питерсона и объявил, что он посланец из будущего… Пожалуй, психика могла бы и не выдержать подобного. Это сейчас она закалена благодаря множеству самых невероятных событий, произошедших за последние три месяца…

— Решение, может, и правильное, но в конечном итоге оказавшееся бесполезным, — неохотно заметил Брейтман, — Мы убедились в том, что остров не хочет вас отпускать. Даже с деньгами, даже с билетом в кармане вы оставались прикованы к нему невидимой цепью. Это значило, что катализатор остается в пробирке, а реакция продолжает течь.

Герти заметил, что Брейтман по какой-то причине перестал смотреть на него. Более того, отводит взгляд.

— Вы решили гарантированно остановить реакцию.

У Брейтмана дернулась щека. Удивительно, прежде он хорошо владел своим лицом. Точнее, лицом Питерсона, если на то пошло.

— Да.

— Для этого достаточно было уничтожить катализатор.

— Да.

— Я вспомнил, — тихо сказал Герти, — Та безумная авантюра с Муаном, которая едва не отправила нас на корм рыбам. Была ведь еще одна записка, верно? На этот раз адресованная не мне, а Бойлу, головорезу и владельцу притона. Как она звучала?..

— «В твой аквариум на Троат-стрит заплыли две рыбки. Если поспешишь, успеешь их перехватить», — криво усмехнувшись, продекламировал Брейтман, — Я не прошу прощения или снисхождения. Мы хотели спасти от катастрофы Новый Бангор. И, возможно, весь мир.

— Вы хладнокровно отдали нас на съедение пираньям! — рявкнул Герти, сам не ожидавший, что воспоминание о притоне Бойла, насквозь пропахшем тиной и рыбьей чешуей, всколыхнет в его душе подобный гнев, — И вы называете себя ученым! Нас могли нанизать заживо на крючья!

— Методы науки зачастую жестки, — признал Брейтман, — Поскольку мы не могли никаким образом убрать вас с острова, единственным вариантом, прекращающим реакцию, была ваша смерть. Нам пришлось пойти на этот шаг.

— Руками головорезов!.. — гнев все еще клекотал в груди Герти, злой и едкий, как кашель чахоточного больного, — Заманив в ловушку!..

— В Новом Бангоре живет триста тысяч человек, — ровным голосом произнес Брейтман, — Среди них есть в высшей степени странные, которых близкое соседство с хаосом изменило да крайности, но эти люди в том или ином смысле существуют. И обмен трехсот тысяч к одному показался нам на тот момент довольно разумным.

Он был прав. Даже понимая это, Герти не мог полностью задавить разгоравшуюся злость.

Катализатор.

Досадная крупинка, угодившая в стерильную лабораторную колбу. Крупинка, которую можно брезгливо достать ногтем и стряхнуть на пол. Беспомощная, вертящаяся в круговороте крупинка по имени Гилберт Уинтерблоссом.

— Ладно, — у Герти поникли плечи — Не будем об этом. Считайте, что я разделяю вашу позицию. Хоть и не совсем принимаю по некоторым соображениям. Что дальше? Эта попытка тоже оказалась неудачной, и после этого вы решили сделать все собственноручно?

В этот раз Брейтман не стал отводить взгляд.

— Да, — сказал он просто, — Как говорит старая британская пословица, если хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам. Вы извернулись, выскочив из пасти Бойла, но все еще оставались источником наших проблем. Мне пришлось взяться за это собственнолично. Кстати, с большим сожалением. Я изучал вас долгое время, мистер Уинтерблоссом, и вы показались мне по-своему весьма интересным явлением.

— Польщен, — сухо сказал Герти, — Что было дальше, я отчасти знаю.

— Я промахнулся.

— Верно. А сейчас вы сидите напротив меня и заявляете, что не собираетесь меня убивать.

— Так и есть.

— Вы хотите сказать, что-то переменилось за одну лишь ночь?

— Да, — Брейтман внезапно стал молчалив и задумчив. Настолько, что ответы из него приходилось едва ли не вытягивать.