Варвара Мадоши - Ген подчинения [СИ]

То ли Салтымбаева была скаредна от природы, то ли близко к сердцу принимала интересы родной конторы, то ли ее просто порадовало стремление шефа исправить ошибку, но она несколько смягчилась и позволила отвести себя в дом.

Крендельки у Антонины в самом деле нашлись. Со вчерашнего дня они слегка подсохли, но все равно, посыпанные сахарной крошкой и корицей, оставались божественным лакомством.

Кроме того, наша экономка заварила незабываемый чай с мятой и вишневым листом.

Все это настроило Салтымбаеву на более благосклонный лад.

Вздохнув, она сняла форменную шляпу, положила ее рядом на стол, открыв прямой пробор на голове, из-за которого ее лицо казалось еще строже и суровей. Затем сказала устало:

— Так вот, никто из полицейских, к счастью, не пострадал. Охранник из службы судебных приставов получил травму. Все трое убитых — заключенные, которых перевозили вместе с Волковым…

— Постойте-постойте! — шеф взмахнул хвостом и от избытка чувств чуть было не запрыгнул на обеденный стол, рядом с тарелкой Салтымбаевой. — Что значит — транспортировали вместе с ним? Куда и зачем?

— Задержанных перевозили в центральную тюрьму… Понятия не имею, зачем! — раздраженно проговорила инспектор. — Иногда так делают, чтобы освободить камеры в изоляторе. Или если есть основание полагать, что задержанный может быть опасен.

— Так что же, у вас были основания полагать, что Волков опасен? Насколько я помню, он даже не сопротивлялся при аресте! И разве последнее время город накрыла волна преступлений, что у вас даже свободных камер не осталось?

Я вспомнила длинный коридор с одинаковыми дверями, мимо которых вел меня малозначительный Петюня. Как минимум половина, а то и больше, была приоткрыта. Никакой звукоизоляции в камере Волкова я не заметила, а в коридоре было очень тихо. Это означало, что, скорее всего, и в остальных камерах не шумели. А люди всегда шумят.

В общем, я не удивлюсь, если окажется, что Волков и те самые трое переводимых заключенных были единственными обитателями того коридора!

— Понятия не имею, почему там решили переводить! — Салтымбаева, кажется, сердилась. — Наверное, служба судебных приставов сделала запрос… — она задумалась. — Ха! И откуда у Волкова взялся нож? Я сама его обыскивала, и могла бы покляться, что он с собой даже зубочистку не пронес!

— Нож? — поразилась я.

Я вспомнила, каким загнанным и беспомощным Эльдар казался в камере. Совсем не похож на человека с припрятанным ножом.

— Ну да, нож, — сказала Салтымбаева. — Тех троих зарезали.

Она почесала шею под тяжелым узлом черных волос: как и я, она связывала волосы в пучок, но носила его не на макушке, а низко на шее.

— Знаете что, — вдруг сделала она вывод. — В этом и правда нужно разобраться получше. Заточку-то ему не из чего было сделать: в изоляторе все столовые приборы деревянные.

— Позвольте вас сопровождать? — галантно спросил Мурчалов.

— Позволяю, — фыркнула Салтымбаева.

Вот так и вышло, что второй раз за три дня я оказалась на месте преступления — да не какого-нибудь, а убийства!

Правда, на сей раз к нашему приходу тела уже успели убрать — видимо, чтобы не оставлять их валяться на улице. Убийство произошло в узеньком проулке Дельты — центральная городская тюрьма находится по соседству с Верфями, туда Волкова и остальных и везли. Возок был запряжен парой лошадей, на козлах сидел сотрудник службы приставов и полицейский. Еще один полицейский ехал следом на лошади, как то и положено при перевозке заключенных.

К моменту нашего появления лошадей уже распрягли и увели, места, где лежали тела, обвели мелом, но сам возок еще стоял, и на него время от времени поглядывали из окон, выходящих в переулок, досужие городские зеваки — подняв глаза вверх, я увидела чье-то лицо, явно детское, прижатое к стеклу. Лицо показало мне язык, я скорчила рожицу в ответ.

Толпы вокруг, к счастью, уже не было: видимо, после того, как увезли трупы, смотреть тут стало не на что. А вот эксперты управления на место прибыли: проходя к экипажу, я кивнула Светлане Ивановой как старой знакомой, но она меня проигнорировала. Ну и ладно.

Еще, подходя к возку, я уловила неприятный химический запах. Судя по всему, в переулке что-то распылили. Это объясняло, почему ни Пастухова, ни других работающих на Управление генмодов поблизости видно не было.

Как рассказал нам (точнее, инспектору Салтымбаевой) сопровождавший заключенных полицейский, возок должен был проехать по центральной улице, но там случилась авария и копошились дорожные рабочие, поэтому возок свернул в переулок. Полицейский на лошади хотел свернуть следом, но один из рабочих, видимо, в подпитии, перешел ему дорогу и начал пытаться схватить лошадь под уздцы.

Пока полицейский разбирался с лошадью и рабочим, прошло минуты две. После этого, свернув в переулок, он обнаружил, что там витает едкий неприятный дым, возок стоит прямо посередине, косо перегородив проезд, задняя дверь выбита, а вокруг валяются тела троих заключенных.

Со своей стороны сидевшие на козлах сотрудники объяснили, что навстречу лошадям кто-то выскочил. Те испугались и свернули в стену, из-за чего возок перегородил переулок. После этого, хотя они услышали треск выламываемой двери и вопли позади, но сделать ничего не смогли.

— Не по воздуху же мне было перепрыгивать этот окаянный возок! — потерянно сообщил полицейский, комкая в руках форменную фуражку.

Это был тот самый Петюня, который охранял задержанных в Управлении вчера, и мне стало его жалко.

— Думать раньше надо было, — Салтымбаева смерила его неприязненным взглядом. — Не удивило тебя, что на Прохоровской опять что-то чинят? Ее же в асфальт взяли два месяца назад, асфальт так скоро чинить не надо!

Петюня только поник глазами. Я поняла, о чем она: разумеется, чтобы добраться до места преступления, нам пришлось проехать через Прохоровскую, и никаких ремонтных работ я на ней не заметила. Как испарились. А ведь с момента побега Волкова прошло никак не больше трех часов.

— Дуболом ты, Петр! Не помнишь, что ли: если что случилось при транспортировке заключенных, останавливайся и шли человека за подкреплением! Или возвращайся назад! А ты что?

Петр покаянно молчал.

Салтымбаева махнула рукой.

— Ладно, ступай.

Шеф, который сидел в кошелке, высунул морду и сказал:

— Обратите внимание, Жанара Алибековна, сколько сообщников у подмастерья инженера!

— Ну, — буркнула та. — Явно же, что парень в организованной преступности замешан! Несколько человек перегородили улицу, двое пугали лошадей, еще как минимум двое — выламывали дверь…

— Ой ли? — проговорил шеф с сомнением. — Сами подумайте, у парня нет даже запасной обуви! Работает на двух работах, мечтает поступить в университет… где признаки того, что ему хватает времени заниматься грабежом и разбоем?