Варвара Мадоши - Ген подчинения [СИ]

— Предположим, и захотел бы, но я не стал бы делать это в такой спешке, — парировал шеф. — И уж тем более не стал бы проверять для этого всех, приезжих на конференцию. Подождал бы какое-то время, пока все не успокоится. За срочность, мой дорогой Матвей Вениаминович, надобно доплачивать.

— Ну, сверх ваших обычных расценок могу добавить полное обследование вашего… отпрыска… в госпитале Академии. Под моим личным надзором.

Они поспорили еще немного и сошлись на трех обследованиях для котенка с разницей в полгода.

Меня охватило нехорошее предчувствие. В прошлый раз, занявшись тем, что предложил нам профессор Медакадемии, мы наткнулись на подпольную лабораторию и свели заочное знакомство со Златовскими — а также очное с одним из созданных ими человекогенмодов.

Чем, интересно, кончится его просьба расследовать нечто, связанное с организованной преступностью?

Так и вышло, что у нас с Василием Васильевичем оказалось на руках сразу два дела: одно от Рогачева и другое от Байстрюк.

В связи с этим мне пришлось выдержать с шефом небольшой спор.

Конференция начиналась завтра, и он хотел, не откладывая дело в долгий ящик, уже сегодня объехать всех своих знакомых и разузнать подробнее о прибывающих специалистах. Дело заключалось не только в том, что Рогачев обещал хорошую плату: я видела, что козел-профессор раздразнил профессиональное самолюбие шефа. Последний месяц, охваченный родительскими волнениями, он совсем забыть держать в поле зрения происходящее в городе, и ему совершенно не понравилось, что слова Рогачева стали для него таким сюрпризом.

Вот шефу и не терпелось поскорее начать ликвидировать свое невежество. По тому, как он топорщил усы и нетерпиво запускал когти в обивку собственного стола, я чувствовала, что нетерпение это почти физическое, все равно что чесотка под бинтами.

Однако я также видела, что ему не хотелось пускать дело Галины Георгиевны на самотек. То есть — поручать его мне. Правда, сам он это так не сформулировал.

— С одной стороны, — задумчиво проговорил Мурчалов, — в наблюдении за этим так называемым «призраком» я все равно буду полагаться на ваше восприятие — по всей видимости, он никого близко к себе не подпускает, а на расстоянии я вижу плохо. Однако оставлять вас одну в доме, куда явно проникают неизвестные…

— Вряд ли меня опять стукнут по голове и утащат, — я не дождалась, пока шеф закончит фразу. — Скорее всего, мошенники протаскивают внутрь ребенка, а не забираются целой бандой. С ребенком я как-нибудь справлюсь.

— Аня, вы справитесь и с целой бандой, если она не застанет вас врасплох, — раздраженно возразил шеф, и я стиснула зубы: ну да, как же, справлюсь. Особенно после того, как месяц пролежала влежку. Я ведь не знаменитый богатырь Илья из сарелийских сказок! — Дело не в этом, а в том, что я не знаю, какова природа опасности! Может быть, речь все-таки идет о галлюциногенном газе. Или о чем-то похуже.

— Если речь идет о газе, тогда тем более идти надо мне, одной, без вас, — сказала я. — Домашних животных в доме не было. Мы точно знаем, что все люди остались живы после того, как видели призраков. О животных того же сказать нельзя.

Этому доводу шеф внял. Но тут же сказал:

— Тогда с вами пойдет Прохор.

— А как вы будете ездить по знакомым? — шелково поинтересовалась я. — Лапками?

— Найму на вечер временного слугу из агентства, — не моргнув глазом, сообщил шеф. — И расходы оплатит Рогачев.

У меня аж язык отнялся. У шефа есть я, у него есть Прохор — и он собирается довериться случайному человеку только потому, что я показала себя совершенно…

Мне стоило огромного труда не допустить, чтобы из глаз пролились слезы. К счастью, шеф ничего не заметил: коты действительно близоруки. Как и все хищники с вертикальным зрачком, они нормально видят на расстоянии трех-четырех метров, а я, к счастью, стояла далеко от шефовского стола, у окна.

— Хорошо, — сказала я. — Пойду скажу Прохору.

— Нет, пришлите его сюда, — возразил Василий Васильевич. — Мне нужно дать ему некоторые инструкции.

Так и вышло, что в дом Галины Георгиевны я отправилась не одна, а с собственным надзирателем — Прохором Прохоровичем Ивашкиным, человеком, который учил меня драться и стрелять и который, если уж говорить честно, до сих пор мог дать мне фору как помощник сыщика. И зачем вообще я Мурчалову, если у него уже есть Прохор? Только потому, что Прохору шестьдесят, и, как он не раз мне говорил, ему куда больше нравится проводить все дни в нашей гостиной с газетой (заботы по обслуживанию одного кота необременительны), чем бегая по поручениям шефа?

Всю дорогу до дома Галины Георгиевны — мы взяли извозчика, ибо шеф договорился с Байстрюк об оплате накладных расходов — Прохор, конечно, держался подчеркнуто как слуга. Такта у него не отнять. Да и я, как ни странно, успокоилась. Точнее сказать, мне стало все равно.

Прежнее равнодушное настроение вернулось — я будто плыла по течению.

Только теперь это равнодушие даже мне самой казалось очень тонким, поверхностным. Совсем неглубоко под ним клокотали бурные эмоции, но что это были за эмоции, я и сама не могла понять. Только знала, что рано или поздно они прорвутся, и, скорее всего, на шефа. И ничего хорошего в этом не будет.

Почти наверняка после этого шеф меня уволит. Потому что какой смысл со мной дальше возиться. Да и свой котенок теперь у него есть, он может вырастить из него преемника…

Когда мы добрались до Аметистового конца, уже темнело. Остатки заката пылали на небе фиолетовыми и розовыми полосами, перечеркнутые треугольными ячейками купола. «Как тюрьма», — подумала я. В тот момент мне весь мир казался тюрьмой.

Дверь открыла служанка, сделав старомодный книксен на галлийский манер. Сама Галина Георгиевна ожидала гостей в атриуме, под апельсиновым деревом, где уже стоял изящный столик, кресло-качалка и два стула, на одном из которых лежала подушка. С утра я их не помнила, их принесли к нашему приходу.

Огромная люстра, привлекшая мое внимание еще во время первого визита, светилась, но, что поразило меня — не целиком. Только ее сердцевина, только часть электрических свечей полыхала мягким желтым светом; остальная же часть хрустальных подвесок светилась лишь отраженным, разбрасывая на пол и стены атриума радужные блики.

Месяц назад это поразило бы мое воображение. Сейчас я подумала только, что, должно быть, люмтрп обошлась в половину стоимости всего дома или близко к тому.

— Чрезвычайно рада вас видеть! — тепло улыбнулась нам мадам Байстрюк. — Лидочка, — это горничной, — принеси нам чайный прибор на троих…

— На двоих, прошу прощения, мадам, — Прохоров качнул своей породистой головой. — Я всего лишь камердинер господина Мурчалова. Присутствую здесь как ассистент барышни Ходоковой. На случай, если мошенники многочисленны.