Ирина Арбузова - Во власти речных ведьм [litres]

Вячеслав выключил запись, сделал многозначительную паузу и продолжил:

– А теперь о главном. У нас боевая подруга Олега – его фетиш, армейская лопатка. Без шуток! С ней он не расставался на войне, берег и на гражданке. Ее отточенный как бритва металл позволял ему моментально окапываться и прятаться. За секунды. Буквально. Сноровка, конечно! Враг мог по нему пройти и не заметить. В этом Воронову равных в отряде не было. И, конечно, эта лопата в его руках была смертельным оружием. Командир припомнил, как при переправе через реку их неожиданно обстреляли. Олег первым вырвался из воды на берег, отвлек огонь на себя. Метнув лопату, убил сразу двух автоматчиков. Первому почти голову снесло, второму шею распороло. Он уже при смерти, истекая кровью, вытащил лопату за древко. Олег подскочил и еще троих убил, рассекая по кругу мельницей. Силища и сноровка убийственные! И пули его не брали. Говорят, он их чувствовал, как горячих пчел, и уворачивался. «По звуку», – усмехался, когда спрашивали его об этом. Так что ждем героя-душегуба в гости. Намерены устроить ему горячий прием! Он без своей лопаты уйти не может. Она очень много для него значит, уверен. Это только вопрос времени, Кать. Сейчас переоденусь в чистое и в участок. Наши там в полной боевой готовности. И к нам еще спецы прибыли. Теперь справимся!

Телефонный звонок из сброшенного на стул пиджака пробулькал будто из воды. Катя не успела, Крынкин нервно бросился, перехватывая телефон.

– Что?! – заорал он в трубку – Как?!! – и изможденно сполз на стул.

Из динамика еще кто-то бубнил, но у Вячеслава был вид, словно его плитой придавило. Ясно. Все плохо. Но насколько? Только поздно вечером мы узнали, что произошло.

– Когда долго чего-то ждешь, бдительность притупляется, – горько посетовал Крынкин. Как начальник отделения он винил себя, что его не было во время инцидента. Подгадал ли это Олег, следил ли, кто знает. Вячеслав потер лоб. – Представляете, внаглую сам вошел в участок, никто не догадался. И я понимаю… Мне все и в красках, и отчетом расписали. Представьте, обращается в дежурку старичок. Дряхлый. Сморщенный. Кожа бледно-желтая, нездорового такого цвета. Мешки под глазами. Прям так их и выдавливают, такие большие, надутые. Длинные седые космы, немытые, торчком стоят. Кожа на голове вся в бляшках. Перхотища слоем на одежде лежит. Сгорбленный. Острые плечики вперед. Трясущиеся руки на скрипучую палку опираются. Нестриженные серо-черные от грибка ногти в рукоятку вцепились. Одну ногу он, как протез, вперед выбрасывал. Она в коленке ходуном и звук такой сухой, неприятный выдает: «шик-дык». Костюм поношенный висел на нем, как на вешалке. Но рубашка, даже вроде отглаженная, но серая совсем. И галстук, честь по чести. Интеллигент! Потертый грязный. И вонь от старого ссыкуна – тошнотворная. Ему газету постелили, чтоб стул не напачкал. А еще у него зубы гнилые и смрад изо рта, как от компостной ямы. И притом манера наклоняться к человеку и брызгать в лицо своей поганой слюной! Пришел заявление оставить, что его в магазине ограбили. Позарились на кошелек с аж 350 рублями. Пока протокол составляли, он вначале водички попросил, а потом и в туалет по малой нужде. Зажал свое добро спереди и поскрипел. Антон его проводил, как положено. А потом отошел, не стал из кабинки звуки природы слушать. Буквально на две минуты, говорит. Вернулся, постучал в дверь. «Как там дела?» – у старика спрашивает. Тот газует, извиняется: «Ох живот как прихватило. Я сам, сам все уберу.» Под дверь наружу и то говно подтекало. Антон в больнице мне уже потом оправдывался: «Впечатление было такое, что старый козел с неделю только капустой и горохом питался. Я сбегал за средствами уборки, стучу опять. Может, доктора, типа. А старик: щас, щас, ох, ох, уже скоро!» В общем, говорит, там охи пятнадцать минут продолжались. А потом затишье. Антон на батарею залез, чтоб окошко проветрить, да заодно в кабинку сверху заглянул, а там никого нет. У толчка стояли ботинки стариковские, в штаны заправленные. Антон шум поднял. Дверь выбили, а там подарочек: на штанах пакет с говном выливается и открытая банка с аммиаком. К двери изнутри была прикреплена переделанная игрушка, реагирующая на стук и шум. Вместо птичьей трели она диктофонную запись выдавала со всеми необходимыми звуковыми спецэффектами. Опять над нами Олег поглумился. Наверное, они с Маричёртиком долго ржали над своим проектом. Да, при оборотне был паспорт местного инвалида. Он под него и подделался. Профессионально! И актер Олег, конечно, классный. Потом выяснили, Маринка под видом соцработника задурила старика. Документ и деньги у него украла. Он спохватился только, когда к нему домой полиция приехала. Как всегда – у Воронова подготовка на высоте, все заранее продумывает… И идеи дерзкие, очень дерзкие…

– Только давай не будем этого гада восхвалять! – рассердилась Катя.

– То-то, то-то! – вскочила с места матушка Анастасия. После воцарившегося молчания она подошла и тихонько погладила Вячеслава по спине. – А дальше, дальше, что было, сынок?

– Ну что… – устало согласился тот продолжить рассказ. – Целая вооруженная толпа побежала ко мне в кабинет. Я там Олегову лопату спрятал. И точно, Воронов как из туалета сдернул, сразу «языка» взял. Попался ему молоденький сотрудник, только из академии на работу приняли. Сразу проговорился, не выдержал неинтеллигентного напора душегуба. Когда наши ворвались в кабинет, Олег уже добрался до своего оберега. Ухмыляясь, уверенно, быком попер на вооруженных людей. У нас был приказ, если что, стрелять без переговоров. Ухтомский – молодец, сообразил, в негодяя пачку бумаги веером бросил. Листы, как белые птицы, в лицо ему полетели, отвлекли. Началась стрельба. И одна пуля, как Олег не крутился, все ж плечо зацепила – на той руке, что лопату держала. Олег свой оберег выронил, а Антон его схватил и наутек. Воронов аж озверел. Враз из сгорбленного старика в монстра превратился. Глаза горят, аж искрятся. Зарычал на парня. В открытую, под пулями вдогонку бросился. Ерзает на бегу. Пули с него соскальзывают. Как, не спрашивайте! Тогда сразу пятеро на него навалились. Разметал, как нечего делать. Кулаком Антона с ног сшиб. Но парень наш ему лопату не отдал. Нет! Мертвой хваткой вцепился и закатился под стол. Потом сказал, это со страху прыть такая взялась. Да еще Олегу его же лопатой ногу зашиб, успел! Олег Антону деда его напомнил. Тот, как напьется, бешеным становился. Так что не получил вражина то, за чем пришел. Наши, все, кто подоспел, в Олега на поражение стали стрелять. Воронов моим компьютером, моим новым компьютером, – тяжко вздохнул Вячеслав, – окно вместе с решеткой выбил. С кирпичами выворотил и на улицу сиганул. Вот силища! Там за ним тоже погоня и стрельба началась. Раненый, по следам явно кровью истекал, а бежал, как скаковая лошадь. Пока палили и преследовали…