Сергей Федоранич - Выжженная трава

Ян посмотрел на радиоприемник, как будто мог увидеть какое-то изображение. Он не ослышался? «Передовые технологии» — не та ли это компания, где работал Роман Мангиров? И Володя Садовников — не его ли фото лежит у Яна в бардачке? Ему пришлось остановиться прямо на дороге, лишь слегка отступив на обочину, чтобы проверить догадку. Он вылез в интернет с телефона и практически сразу же нашел с десяток статей, в которых говорилось о том, что Владимир Садовников, пришедший на место Романа Мангирова, покинул компанию «Передовые технологии». На фотографиях, иллюстрирующих статьи, был тот же самый пухляш, который запечатлен на снимке с надписью «Cito!».

Если этот человек должен стать новой жертвой, то он, безусловно, имеет какое-то отношение к Роману Мангирову. Ян ввел имя предшественника Садовникова в поиск и увидел свежие статьи о его гибели. В материалах сообщалось, что Роман Мангиров, занимавший пост директора по разработке решений СОРМ в «Передовых технологиях», погиб в результате инцидента, произошедшего в офисе компании, и на его место был назначен Садовников. В статье говорилось, что компания скрыла от общественности факт массовой гибели сотрудников, но теперь ведется официальное расследование, о результатах которого пока говорить рано.

Ян вернул телефон на панель и выехал на дорогу.

Если убийство Мангирова как-то связано с показаниями в деле об обвинениях Павла Никифорова, то Садовников также к этому каким-то боком причастен. Он может знать, кому перешел дорогу Мангиров, потому что Садовникова явно заказал тот же самый человек. Возможно, Мангиров и Садовников были друзьями, вместе работали или еще каким-то образом были близки, иначе по какому признаку определяются жертвы заказчиком? Не потому ведь, что оба возглавляли один и тот же департамент в компании «Передовые технологии»? Ну, явно нет. Конкуренция конкуренцией, но на дворе не девяностые…

«А тебе не все ли равно? — спросил Убийца, возвращая его в реальность. — Тем ли ты занят за несколько минут до убийства? Тебе предстоит в упор застрелить человека, а ты думаешь, в чем он провинился. Тебе нужно думать о том, как ты войдешь в неизвестное тебе здание, как найти в нем жертву, как сделать так, чтобы остаться с ним наедине. А потом — как уйти оттуда, чтобы остаться незамеченным. Тебе совершенно все равно, по какой причине кто-то принял решение, что жизнь этого человека должна прекратиться. Это не твое дело. Совершенно не твое».

Ян был полностью согласен с Убийцей, но не мог отделаться от мысли, что история каким-то образом может угрожать Симеону. Ян не мог точно знать, почему, чем и как, но чувствовал, что в воронку может затянуть и мальчика.

«Защити его!»

— Я тебя не убью, — сказал убийца.

Я был готов наложить в штаны. Огромный двухметровый детина в спортивном костюме и пистолетом наперевес (к кончику пристегнут глушитель) смотрит волком и говорит, что не убьет.

— Какого члена тогда надо? — спрашиваю я.

— Мне нужны ответы, — говорит убийца.

Я содрогаюсь от напряжения и сажусь на пол — стоять на полусогнутых уже нет сил. Несколько минут назад он громким мощным ударом выломал дверь, застав меня на полу на корточках, пялящегося в телефон. Я, замерев от ужаса, не смог даже в душевую запрыгнуть (как будто бы это помогло), так и остался смотреть в дуло пистолета.

Убийца исчез из виду и вернулся со стулом, сел напротив и спросил:

— Кто тебя заказал?

— Понятия не имею, — ответил я вполне искренне.

— Лжешь. Обычно всегда знают, кому мешают. Кому мешаешь ты?

— Не знаю, — снова искренне ответил я.

— Стало быть, ответов от тебя я не получу? — спросил убийца.

— Задайте вопрос, на который я знаю ответ.

В моменты острого страха я становлюсь дерзким не потому, что я по жизни такой, а потому, что пытаюсь смириться с неизбежностью и понимаю, что терять уже нечего, дайте хоть побуду напоследок дерзким. Я за собой такое замечал не раз, а потом забывал; если бы помнил, обязательно бы обдумал на досуге, чтобы разобраться, зачем я стараюсь ускорить приближение смерти. Но сейчас явно недосуг. Мои подмыхи вспотели и почти заструились ледяным потом, не столько от страха, сколько от духоты — в душевой было влажно и жарко.

— Давай еще раз попробую. Кто мог тебя заказать?

— Я не знаю! Мне позвонила бывшая помощница и сказала, что я в опасности. Я подумал, что она просто мнительная дама. Но ее можно понять: совсем недавно человек, должность которого досталась мне, погиб, а потом в компании погибли еще люди, и все очень странно. Смерти странные, имею в виду. В общем, понятно, от чего ей быть мнительной?

— Понятно, — ответил убийца.

— Она сказала, что я в опасности. Думает, что нас истребляют конкуренты. Но даже если это и так, я уже им не страшен, потому что уволился из компании…

— Ты не уволился, тебя поперли.

— Неважно! — ответил я.

— Важно. И после того, как поперли, тебя все равно заказали.

— Что?

— А по-твоему, зачем я здесь? — спросил убийца.

— Вы сказали, что не убьете меня, — напомнил я, чтобы он не забыл.

— Сказал.

— Забираете свои слова обратно?

— Нет, — ответил убийца.

— Почему тогда у вас в руках пистолет?!

— Потому что я убийца.

Разговор зашел в тупик. Я замолчал, не отрывая глаз от пистолета. Больше всего волновал именно глушитель — он позволил бы осуществить выстрел без шума, то есть в любую секунду.

— Ты сказал, позвонила помощница.

— Так и есть, — сказал я.

— Звони ей.

— Зачем?

— Спросишь, какую опасность она предрекла. Откуда она знает? — спросил убийца.

— Хорошо.

Тут я вспомнил, что я попросил ее вызвать полицию, которая наверняка уже подъезжает. Мне нужно было тянуть время насколько это возможно. Я медленно взял телефон в руки и набрал номер Полины, поставив на громкую связь.

— Слава богу, ты жив! — заорала она в трубку. — Я была уверена, что полиция не успеет, и тебя пристрелят к чертовой матери! Что у тебя там происходит?

Наверное, только Полина может за одну фразу выложить все, что имеет. Ну и я тоже молоток — догадался включить громкую, зная Полину. Я онемел от страха, а на лице убийцы возникло подобие улыбки. Он взбодрил меня легким движением пистолета: мол, давай, говори.

— Полина, скажи, почему ты решила, что мне угрожает опасность?

— Потому что я знаю, кто убил Рому. Знаю, за что его убили. Я все знаю!

— Откуда?

И Полина сказала. Когда она закончила говорить, лицо убийцы стало совсем серым. Он взял из моих рук телефон, а потом размозжил его об стену.

На поле, где погиб его сын, останется только выжженная трава.

Ребенок, ради которого они прошли так много, не оправдал надежд общества. Но плевать на них всех — их сын был центром вселенной. Двадцать долгих лет Люда лечилась, проходила болезненные исследования, перепробовала все новейшие методики: подсаживали, выращивали, пробовали ЭКО в разных странах, временных поясах и фазах луны. Чего только ни было. За это время они вырастили троих детей, взятых от отчаяния из детдома, и оба уже были согласны на суррогатное материнство, пока, наконец, что-то свыше не сжалилось, и в вытравленном лекарствами и истыканном иглами чреве Людмилы зародилась жизнь.