Лариса Петровичева - Ведьма Западных пустошей [litres]

Геверин вскинул голову. Аделин вспомнила, как отец говорил, будто бы тому, в общем-то, безразличны дети. Восемь дочерей, три сына, и это только законные. А вот то, что кто-то осмеливался диктовать ему, как поступать, задевало его очень глубоко.

– Я дворянин, – гордо произнес он. – И вы… – Он сделал паузу и посмотрел на Бастиана с таким презрением, словно тот был нищим из канавы, задумавшим учить его добродетелям. – Вы не засадите меня под замок, и никто не засадит. Я – свободный человек!

Аделин заметила, как остальные собравшиеся закивали, соглашаясь. Да, ни один дворянин и ни одна дворянка не запрут себя дома летом, когда светит солнце, в магазинах новые товары, а шкафы ломятся от платьев, которыми еще не вызвали разлитие желчи у соседей. Приказывать им может только лично ее величество, но королевы сейчас здесь не было. Бастиан перевел взгляд на Альдин, которая по-прежнему жалась к отцу, и сказал:

– И он заберет эту невинную овечку. Зачарует, она сама сядет в его экипаж, и он вывезет ее в свое логово. Потом надругается над ней. Всесторонне, как ему только захочется. Потом зарежет, как свинью, и выбросит тело. Подбросит на городскую площадь, чтобы горе и позор вашей семьи увидели все.

Юная Хасин, единственная дочь Али Эмина, торговца пряностями, который купил дворянский титул год назад, вздохнула и без чувств опустилась на руки родителя. Золли смотрела с торжеством и еще раз показала всем ладошку: вот, видали? Случись что, лиходея поймают, а меня вырвут из его грязных лап!

– Мерзавец! – прошипел Геверин. – Как ты смеешь такое говорить! Здесь девушки!

Бастиан побледнел, и шрамы на лице налились красным, сделав его похожим на маску уродливого демона с Дальнего Восхода.

– Пусть знают, что их отцы и матери готовы ими рискнуть, – холодно ответил он. – Лишь бы не была задета их дворянская гордость.

С этими словами он развернулся и быстрым широким шагом пошел в участок. Полицмейстер двинулся за ним, на прощанье одарив собравшихся выразительным взглядом, обещавшим неприятности. Альдин выпустила руку отца и воскликнула:

– Милорд! Подождите, милорд! – и бросилась в участок.

Али Эмин подхватил дочку на руки и побежал за девушкой, сокрушенно бормоча что-то на родном языке.

Аделин вздохнула с облегчением. Кажется, дело пошло на лад.

Прилетел Кусь, который с самого утра где-то носился, занимаясь своими делами, сел на плечо, застенчиво взял Аделин клювом за мочку уха. Аделин почесала его голову и сказала:

– Знал бы ты, Кусище, какие у меня сегодня были приключения.

Кусь замурлыкал, словно котенок, и ласково боднул Аделин головой в щеку: дескать, потом ты мне все расскажешь, а пока гладь, не отвлекайся.

Подошла Золли – она несколько раз покупала у Аделин заговоренные корешки, которые придавали приятный румянец лицу, – и спросила:

– Тебе поставили маячок?

– Да, – кивнула Аделин. – Совсем не больно, правда?

Стайка девушек, которая стояла с родителями поодаль, приободрилась. Альдин вышла из участка, рассматривая ладонь. Девушка была бледна, но выглядела довольной. Отец смотрел на нее с холодной злобой. Надо же, осмелилась своевольничать! Так она и замуж выйдет за того, кого выберет сама.

– Мой отец завтра устраивает праздник, – сообщила Золли так, словно никто об этом не знал и официальные приглашения не были разосланы два месяца назад. – Мне пошили удивительное платье, молочного цвета с розовым тоном, вот тут поясок, и цветочки, цветочки!

– Ах, милая, это пестро! – рассмеялась Аделин, вспомнив то платье, которое приготовили для нее: цвета темной ванили с красной искрой и кружевной отделкой, оно скорее бы подошло замужней даме, а не девушке. Аделин считала это правильным: она была не девицей на выданье, а хозяйкой дома Декар, и платье лишь подчеркивало ее статус.

– Ах нет, не пестро! – весело воскликнула Золли. – Сама увидишь!

– Праздник, не опасно ли это? – спросила госпожа Бувье, генеральская вдова, которая привела к участку обеих дочерей. – Вдруг этот злодей будет прямо там?

– И вы туда же, госпожа Бувье! – воскликнул Геверин, который шел к своему экипажу, держась так, словно Альдин, которая брела рядом с опущенной головой, не имела к нему никакого отношения. Так, девчонка, бог весть откуда она взялась! – Мало того что они, – он бросил гневный взгляд в сторону участка, – увечат наших дочерей! Внушают им, что можно не повиноваться родительской воле! Они еще и под замок нас хотят усадить?

Генеральская вдова вздохнула и ответила:

– Вы ведь так переживаете не из-за Магды? А потому что сорвался ее брак с Клементом?

Клемент был немолодым банкиром, овдовевшим в прошлом году, и Аделин не знала, что он собирался жениться на Магде. Щеки Геверина вспыхнули багровыми пятнами гнева, и Аделин поняла, что сейчас выйдет скандал просто на диво и радость всему городу.

Но побыть зрителем она не успела: из участка вышел офицер Бруни и быстрым шагом двинулся в их сторону.

– Хорошо, что вы не ушли, госпожа Декар, – сказал он. – Зайдите, вы нужны.

Кусь распушился, гукнул, одарил офицера полным ненависти взглядом и был таков.

Бастиан сидел в кресле полицмейстера, и было видно, что несколько маячков, установленных в девичьи руки, успели его вымотать и опустошить. Господин Арно собственноручно варил кофе, когда Аделин вошла, а Вивиан Сталль вышла, морщась и поглаживая левую ладонь кончиком указательного пальца, полицмейстер произнес:

– Аделин, вы умеете наполнять воду силой?

Аделин удивленно посмотрела на Бастиана – тот сидел с самым невозмутимым видом, словно страж порядка, который спрашивает ведьму о зельях, был вполне естественным и нормальным.

– Умею, – сдержанно ответила она. Если бы не вода, которую она обрабатывала личным направленным заклинанием, то пару раз ей пришлось бы туго. Например, тогда, когда юный Уве сбежал из дома, обернувшись волком, и Аделин три дня искала его в лесах.

Бастиан кивнул.

– Даю вам официальное разрешение на создание зелья, – сказал он. – Можете поработать с кофе?

Аделин не сдержала улыбки. Кивнула.

Господин Арно перелил кофе в прозрачный чайник, и Аделин обхватила ладонями стеклянные бока, чувствуя, как под кожей начинает пульсировать та сила, которая способна изменить мир. Аделин направила ее, отдав безмолвный приказ – сделать каждую каплю кофе эликсиром, который заставит сердце стучать, а разуму даст ясность.

Ей казалось, что она вот-вот взлетит. Откуда-то повеяло весенним ветром, ручьями, травами – и ветер ударил в лицо, вздыбив волосы, поднял над миром и повлек вперед, к закату, туда, где другие ведьмы кружили соринками в весеннем воздухе.

Аделин в очередной раз призналась самой себе в том, что любит магию. Волшебство, которое текло у нее под кожей, делало ее живой. И Аделин не переставала удивляться тому, как же люди вообще могут жить без магии. Они слышат ее отголоски в смене времен года, в тех соках, что наполняют плоды, в добрых, хороших чувствах – любви, надежде, дружбе, – слышат и стесняются самих себя…