Лариса Петровичева - Ведьма Западных пустошей [litres]

Должно быть, прежде никто не мог увернуться от его пули, когда он стрелял почти в упор.

– Вы все правильно поняли, – устало произнес Бастиан. – Самый страшный зверь здесь – это все-таки я.

То, что случилось потом, Аделин смогла назвать лишь танцем – конечно, если смерть умеет танцевать. Палуба кораблика сделалась сценой, и Бастиан взлетел над ней, раскинув руки. Серебро мягко выплыло из его ладоней и с той же обманчивой мягкостью неспешно двинулось в сторону Дасти и Макса – так плывет пушинка одуванчика, подхваченная ветром. Аделин зажала рот ладонями, силясь удержать рвущийся вопль ужаса, а Бастиан скользнул мимо Дасти, и горло крупнейшего издателя страны вдруг украсила россыпь алых ягод клюквы, а по рубашке поплыли пятна крови.

Дасти дотронулся до живота, пытаясь зажать рану, вторую руку поднес было к располосованной шее, растерянно посмотрел на Аделин уже мутнеющим взглядом и рухнул на палубу. Спустя мгновение рядом с ним упал Макс, и Аделин боялась смотреть в его лицо. В морском воздухе повис тяжелый острый запах бойни.

Бастиан замер. Вскинул руки, и дальневосходные метательные ножи легко легли в его ладони.

Тишина, которая обрушилась на корабль, была такой густой, что на мгновение Аделин испугалась, что оглохла. Она окончательно опомнилась только тогда, когда Бастиан столкнул тела Дасти и Макса в воду, а артефакт мягко загудел, приводя кораблик в движение.

– Бастиан… – прошептала Аделин. Ей казалось, что она никогда не сможет разжать руки и выпустить трос ограждения: когда начался танец, она вцепилась в него так, что он почти врос в ладони. – Бастиан… Что это было?

– Танец ассасинов, – негромко ответил Бастиан. Провел ладонью по воздуху, и широкая кровавая полоса на палубе исчезла. Теперь никто не понял бы, что несколько минут назад здесь было два трупа.

Кораблик вздрогнул еще раз и пришел в движение – поплыл на юг, в бархатную синеву вечера. История Лесного принца и его сыновей наконец-то закончилась.

– Отец научил меня. – Бастиан подошел к Аделин, обнял ее, и она наконец-то смогла разжать руки и, уткнувшись лицом в его грудь, расплакалась – выплескивая всю боль, весь страх. – Но я никогда не думал, что буду танцевать.

– Все кончено, – прошептала Аделин. Бастиан погладил ее по голове и откликнулся:

– Я не хотел их убивать. А потом саквояж взорвался, и я передумал.

Кораблик плыл, и скоро остров превратился в крошечную точку, а потом утонул во тьме. Аделин не знала, сколько времени они так простояли, обнявшись. Фонарик, что кружил возле палубы, рассыпал по волнам свет, и Аделин казалось, что из глубин поднимаются русалки, хватают огоньки и превращают в золотые монеты. А Макс Моро и Дасти опускаются все ниже, ниже…

«Какая страшная сказка, и как хорошо, что она уже закончилась», – хотела было сказать Аделин, но не сказала. Просто всем сердцем поняла, что теперь не будет страха за себя и брата, не будет мучительного ожидания очередного убийства.

Вместо этого она спросила:

– Что же теперь будет?

Бастиан улыбнулся. Поцеловал ее в висок. Ему стало легче – Аделин это чувствовала. Страшная сказка подошла к концу, и теперь они могли жить дальше.

– Мы вернемся домой, – ответил Бастиан. – В Инегене снова откроется отделение инквизиции, и я его возглавлю. Куплю дом в центре, мы с тобой там поселимся, и Уве тоже. У нас будут дети. Господин Арно с госпожой Медведихой будут приходить к нам в гости по воскресеньям, и мы станем пить его любимую итманскую настойку – понемножку. Как тебе такое?

– Даже не верится, что так будет, – призналась Аделин. Тихая и спокойная семейная жизнь, любовь, тепло домашнего очага… могла ли ведьма Западных пустошей мечтать об этом?

Жизнь дала ей гораздо больше, чем просто мечты.

– Обязательно будет, – решительно произнес Бастиан. – Но до тех пор мы еще успеем провести на море неделю-другую. Проплывем путями дельфинов и дорогами китов.

Аделин улыбнулась и кивнула, соглашаясь.

И им не надо было искать ту тишину после шторма, о которой когда-то говорил Альвен Беренгет.

Она нашла их сама.