Андрей Белянин - Взять Чумазого!

Невидящими глазами я уставился в кромешную тьму сквозь толщу стекла.

— Доктор Висконский? — попытался воззвать я, на большее не хватило сил.

Однако голос эхом отразился от стеклянных стенок капсулы. Я всмотрелся в темноту и понял, что нахожусь в небольшой комнате со стенами, выкрашенными в необычный белый цвет. Никогда не причислял себя к староверам, полагавшим, что белый приносит неудачу, но сейчас белёсые стены вселяли в меня беспокойство.

Жидкость в капсуле стекала в сливное отверстие под моими копытами. На пол осела грязная пена желтоватого оттенка. Одновременно по всему телу растеклось неприятное жжение. Ощущение было такое, будто на всю кожу целиком попал едкий химический раствор.

Поначалу это были обычные пощипывания, но с каждой секундой жжение становилось всё нестерпимее. Казалось, будто я угодил в муравейник и рыжие, кровожадные муравьи вгрызались в мою плоть. Жутко хотелось почесаться, но я никак не мог дотянуться когтями до своей же воспалившейся кожи.

Мои руки и ноги намертво удерживали жгуты, прикреплённые к стенкам капсулы.

Тогда я и попытался высвободиться. Уж не знаю, где я оказался и что это было за светопреставление, но хотелось поскорее высвободиться из плена, выйти из комнаты и разобраться со своими коварными похитителями.

Это же форменное пленение сотрудника жандармерии как-никак! Пусть даже не при исполнении, но тем не менее!

Ещё больше хотелось наконец дотянуться до воспалившейся груди, которая горела так, словно в соски втёрли охапку самого острого в мире перца! Я до скрипа стиснул клыки и сдавленно зарычал…

В этот момент, когда мне уже почти удалось высвободить лапу, я вдруг резко замер. Нахмурился, вздрогнул и осмотрел странную комнату внимательней. Ну конечно! Четыре голые белые стены — здесь же не было двери, раздери меня дьявол!

«Как же это понимать — нет дверей?! Но как же вообще я здесь тогда оказался?»

Мысли никак не связывались в логическую цепочку. Лапы вновь застряли в петле, пришлось приложить немалые усилия. Я ничуть не беспокоился о том, что оставлю на коже ссадины. Да и имей я, офицер жандармерии, возможность дотянуться до жгута, то перегрыз бы его клыками, ничуть не жалея эмаль! Но кто бы мне позволил…

Однако очень скоро старания принесли свои плоды, но, когда я почти высвободил запястья из тугой петли, в капсулу хлынул новый мощный поток неизвестной субстанции. Удар пришёлся в спину, аккурат между лопаток, и я со всего маху врезался пятаком в стекло.

Заискрило в глазах, в переносице что-то больно хрустнуло, а на стекле остался кровавый след. Вот уж теперь, согласитесь, я навсегда мог бы распрощаться со своей идеальной физиономией!

Лопнули капилляры, я сипло задышал и обессиленно повис на жгутах. Из ноздрей раздувались кровавые пузырьки…

Напор резко иссяк. Кто-то невидимый, находившийся вне стен палаты, игрался со мной, будто кот с мышонком. Я отчаянно стиснул кулаки, чувствуя, как когти впиваются в ладони. Кто же были мерзавцы, вытворявшие со мной подобное?!

Да попадись они мне под лапу! Собрав силы, я выпрямился, чувствуя, как онемел мой пятак. Натяжение жгутов вдруг ослабло, и я потянулся к груди, чтобы почесать воспалившуюся кожу. Зуд был такой, что терпеть невозможно!

Но не успел я добраться когтями до груди, как мои лапы вдруг задрало вверх. Невидимый кукловод резко потянул за свои веревочки. Тело подвисло в пространстве узкой стеклянной капсулы. Сопротивляться было совершенно бесполезно — каждый миллиметр тела мгновенно сжирала дикая боль! Крик вяз в зубах…

Только сейчас я понял, что на мне нет одежды. Я был абсолютно нагим! Пришло ощущение ещё большей незащищённости, если вообще такое можно представить.

Но я всё равно не сдавался. Ухватился за прочные жгуты, подтянулся и изогнулся до ломоты в костях. Потом упёрся копытами в стенку капсулы, хоть как-то смягчая натяжение жгутов и жуткую боль в запястьях. После чего принялся судорожно тереться рогом о верёвки на левом запястье.

Получалось не ахти как — рога скользили по жгуту. Удосужил же меня дьявол сделать новомодную процедуру полировки! Были бы обычные чертячьи рога, в рубчик и трещинки, то уж они бы перетёрли даже колючую проволоку!

Однако, как говорится, вода камень точит…

Когда бицепсы окаменели, а пальцы лап затряслись, жгут вдруг поддался. Волокна начали лопаться одно за другим, и мгновение спустя поддалось последнее волокно…

Мощный напор жидкости ворвался в капсулу ровно в тот момент, когда порвался обвивающий запястье жгут. Напор подхватил меня и с размаху по амплитуде впечатал в стеклянный потолок. Из лёгких выбило воздух, сжало солнечное сплетение, в глазах замелькали блики. Вот такого мы в полицейской академии не проходили…

Я стиснул клыки, зажмурился, но не успел сгруппироваться, когда напор резко иссяк и меня прибило вниз головой. Один из рогов надломился, обломок отлетел на стекло и упал на пол. Как же чертовски больно это было, лучше бы мне купировали хвост!!!

В эту минуту отщёлкнуло дверцу стеклянной капсулы, и я грузно вывалился на каменный пол. Сил подняться не было, от слова абсолютно…

Я часто дышал и ожидал, когда вновь начнётся нестерпимый зуд. Не знаю, какие цели преследовали мои таинственные мучители, но у меня не осталось сил даже пошевелить лапой. Кажется, я чувствовал себя заваренным в третий раз пакетиком чая.

Мутная, серая пелена, повисшая перед глазами, скрывала происходящее в комнате с белыми стенами. Но уже в следующий миг больно резануло глаза — зажглись сразу три ультрафиолетовые лампы.

Показалось или нет, но до моего слуха донёсся мягкий скрип дверных петель. Выходит, дверь здесь всё-таки была, пусть и хорошо спрятанная от постороннего взгляда…

От напряжения и охватившего меня гнева сводило скулы. Я был практически бессилен перед складывающимися обстоятельствами и ничего не мог изменить. Для жандарма это было сродни приговору, когда прямо перед его пятаком творится преступление, а он вынужден наблюдать за всем со стороны. А вот когда столь образцовое безобразие происходит с ним самим, становится обидно вдвойне!

Мой взгляд уловил чьи-то нечёткие силуэты в противоположном конце комнаты. Я попытался всмотреться, но увидел лишь размытые пятна и вряд ли мог сказать, что это за существа. Тут не проведёшь опознания — мои мучители с одинаковой долей вероятности могли оказаться чертями, домовыми, горгульями, да кем угодно…

«Бандиты!» — вдруг выстрелило в висках.

Что, если Чумазый и Жорик таки дотянулись до меня своими грязными лапами?! Конечно, они, ведь эти двое не оставляли в живых свидетелей. Как опытный жандарм, я не мог этого не понимать…