Инесса Иванова - Бездна, полная звёзд

Еве пока не стоит докладывать о влюблённости погибшего в другую женщину. Пусть думает, что умирал с мыслью о ней, единственной. Иногда надо позволять гордячкам тешить своё самолюбие!

Да и откуда мне было знать, что Николь сказала мне правду? Нет, она казалась искренней. Но была ли она ей?

***

Я был в полутёмном помещении, заставленным бесчисленными ящиками. Тишина давила на уши, и как я ни оглядывался, как ни кричал, никто не пришёл и не отозвался. Наконец, я уселся на один из накрытых брезентом контейнеров. Кто-то должен был прийти, я был в этом уверен.

В дальнем конце просторного помещения, похожего на склад, замигал свет. Мне показалось, что за одним из ящиков, мелькнул белый кусок тряпки. Я присмотрелся и увидел её, женщину в белом летнем платье. Я моргнул, но она не пропала, просто стояла, там, где была, и смотрела на меня. Свет падал на её бледное лицо, высокие скулы и узкий разрез глаз говорили о том, что передо мной азиатка, может, японка или кореянка. Женщина молчала, а я был не в силах отвести взор. Было в ней что-то неземное, неестественное.

Сзади раздался негромкий шум, я обернулся, а когда посмотрел снова – женщины больше не было. Через мгновение и склад с ящиками, накрытыми брезентом, исчез, рассеялся, как предрассветная дымка.

Повсюду завывал ветер, как стая голодных волков, метель с яростью пыталась меня оттуда-то столкнуть. Впереди Родд боролся со стихией, но та побеждала. Я кричал и сам не слышал свой голос.

Я проснулся в холодном поту и долго прислушивался к бешеному сердцебиению. Было два часа ночи, я подошёл к окну. Полная Луна рассыпала по сугробам искры, горевшие словно самоцветы, а я с тревогой всматривался в ночь. Это было очередное пророчество, а значит я буду до рассвета бороться с тошнотой и головной болью.

Кто была эта женщина? Смерть? Я умру вместе с Роддом? Прежде мне снилось, что я замерзаю, но там было тихо, как сейчас за окном. Будущее изменилось? Его вообще можно изменить?

***

Я пристально всматривался в белую равнину за окном, стараясь успокоиться и не наговорить в пылу ссоры лишнего! Я и Николь стояли перед Александром и рассматривали тёмный пол у двери, как два школьника в кабинете директора. Шеф спокойно , с издвкой в голосе перечислял все наши промахи, то и дело возвращаясь к главному.

— Вместо того, чтобы работать, вы устраиваете собственный клуб психологической помощи! Может, Алине не место здесь? Давайте отправим её в Эллион, у нас ведь есть Макс! Расскажет пару воодушевляющих историй из прошлого и мотивирует нас на дальнейшие победы. Если останется время, разумеется! Как нам всё-таки повезло: и психолог, и астрогеофизик, и помощник в одном лице! Впрочем, возможно, он вообще не астрогеофизик?

Александр хотел ущемить моё профессиональное самолюбие, не подозревая о том, насколько был близок к истине! Я непроизвольно улыбнулся, о чём тут же пожалел.

— Вам ещё и смешно. Прекрасно! Николь, как вы могли допустить, чтобы он перепутал даты на контейнерах в стеллаже F?! Куда вы смотрели? Понимаете, что это ещё одна неделя работы впустую? Хотя, конечно, вам некогда думать о подобных пустяках в своей скорби об ушедших!

— Николь здесь ни причём. Это моя вина! — Я не собирался терять союзника в её лице.

— Простите, я очень виновата, поддалась эмоциям! — тише обычного пролепетала Николь и опустила голову.

— Конечно, виноваты, Николь. Главная в архиве вы, ваша задача - следить за всем и вся! А не плакаться в жилетку первому приехавшему шпиону министерства!

Николь вся съёжилась и задрожала. Александр в холодной ярости мерил кабинет шагами.

— Никакой я не шпион! — Была надежда, что я натурально изображал праведный гнев.

— Неужели? Это не вас навязало мне министерство? Я не имел права даже номинально выбрать помощника! И скажите, дорогой не шпион, какое вам дело до Алика Загорски и причинах его гибели? Мало работы? Или это и ЕСТЬ ваша истинная работа? - Александр остановился напротив, тяжёлый взгляд шарил по лицу, отчего мне сделалось не по себе. Только что Александр, вероятно сам того не подозревая, сказал правду.

Благоразумнее в этой ситуации было хранить молчание: оправдания будут играть ему “на руку”. Александр отвернулся, а я устремил взор на белую пустошь. Может, оно и к лучшему: скорее отправят назад, в цивилизацию, к Еве. Как она? Скучает или “с глаз долой, из сердца вон”? Я уже начинал верить, что у Алика банально сдали нервы. Работать в таком напряжении несколько лет не пожелаешь и врагу.

— Николь, исправишь всё одна. У тебя три дня - приступай немедленно! – сказал Рэнг, всё ещё стоя лицом к окну.

Николь тихо выскользнула за дверь, я же остался на съедение "минотавру" один одинёшенек.

— Поступаешь в распоряжение Родда. Он найдёт тебе занятие - и не будет сил на праздную бабскую болтовню!

Конечно же, шеф не собирался просто так выпускать меня со станции. Ему доставляла удовольствие моя растерянность.

— И вот что я скажу тебе, пока мы наедине: следить за тобой я буду всё время, пока не проколешься или не уберёшься восвояси! Желаю сделать что-то из двух максимально скоро! Доброго дня!

Аудиенция была окончена. Я вышел с пылающими щеками и тяжёлым сердцем. Хотелось закурить больше, чем когда-либо за последние годы. Я сплюнул густую слюну прямо на чистый пол в холле и направился в кабинет Рэнга.

***

Кабинет Родда представлял собой крохотную кладовку без окон. Он был занят шкафом и больших размеров письменным столом, который по сравнению с тесной комнатой выглядел огромным, словно корабль в озере.

Я тоскливо следил за работой Родда. При каждом удобном случае он пытался, подражая шефу, меня унизить. И ему я не нравился. Он мне, кстати, тоже, только это ничего не меняло.

Прошло несколько дней, как я работал с Джеем: в основном мне поручали мелкую работу по обезвреживанию вирусных программ и конкурирующих приложений. Дела были пустяковыми, поэтому справлялся я отлично.

Родд не спешил меня реабилитировать перед шефом, да я этого и не ждал. Джей с усмешкой рассказал, что меня сдала меня Николь. Я ругал себя последними словами за то, что решил, будто Николь станет мне другом и осведомителем. Это она вытянула с меня немало сведений, да ещ и заботливо пересказала их любовнику! Я тоже хорош: нашёл время откровенничать!

Первые дни я злился, представлял, как бросаю в лицо предательнице колкие унижающие фразы. Потом мне это надоело и я занялся самобичеванием. Ночами ворочался, понимая, что поставил миссию под угрозу срыва.

Ева была такого же мнения, в её глазах промелькнуло разочарование, она сделалась далёкой и холодной, вела себя на сеансах связи подчёркнуто вежливо и отстранённо. Я был бы рад вернуть время назад, но оно было неподвластно даже людям будущего.