Екатерина Лесина - Одинокий некромант желает познакомиться

— Арвис? — он смотрел на мальчишку, который не спускал взгляда с Калевого. И скалился. И клыки у него были куда длиннее человеческих. — Зачем ты укусил его?

— Он. Сказать. Неблюдь, — Арвис добавил пару слов покрепче. Что ж, сейчас он хотя бы говорит, пусть и словарный запас большей частью нецензурный, но, как говорил мастер Грай, каково окружение…

— Так он и есть нелюдь! — Калевой насупился и оттопырил губу. — А вдруг он ночью нас загрызет?

Нестройный гул голосов поддержал его.

…а ведь было ощущение, что так оно и получится. Не стоило соглашаться… единственный сын графа Калевого, второго советника Его императорского Величества…

…ранний дар.

Лучшие учителя, каких только удавалось найти.

Да, мальчишка неплохо образован для своего возраста, и не только для своего. Он талантлив. И потенциалом обладает огромным, правда, при всем том потенциал уступает самомнению, но кто, как говорится, без недостатков?

Он чувствует себя хозяином, если не над Глебом, то над остальными точно. Вот и пытается отточить мастерство управления людьми, хотя безуспешно. Другие не из той породы, что титулом впечатлятся, скорее наоборот. На прошлой неделе сам Миклошу едва руку не сломал, а до того с Ильей пытался тягаться, но тот, даром что мелкий и худой, едва не придушил графенка.

Отправить бы его к папеньке, которому он наверняка пожалуется — впрочем, граф слыл человеком весьма благоразумным, не склонным вмешиваться без веской на то причины, но…

…отослать не выйдет.

Училище нужно.

И людям, которые наверняка не согласятся с этим утверждением, и мастерам Смерти, которые тоже не спешат признавать Глебову правоту. А ведь их на всю Империю пара сотен всего, а это мало, ничтожно мало. Светлых всегда было больше.

А еще они куда организованней.

У них и школы, и курсы, и хрен знает, что кроме. А темные так и живут древними представлениями о личном ученичестве. Давно пора что-то менять.

— Калевой, чистить картошку. В другой раз будете думать, что говорить. Арвис… все, что ты там собрал, берешь и относишь в помойное ведро. Я лично проверю.

Глеб поморщился.

…идея была хороша.

Собрать одаренных мальчишек из числа тех, чьи родители не могут позволить себе такую роскошь, как обучение.

Создать училище.

Чем темные хуже-то?

Деньги есть. Разрешение корона выдала сразу на условиях отработки, но это тоже неплохо. И молодняку практика, и Империи польза. А Глеб, что бы там ни говорили, числил себя патриотом.

И место нашлось.

Правда, спустя месяц пришлось уехать… а кто виноват? Предупреждали же, что сила нестабильна, мальчишки диковаты и вообще… да, шутка с призраком, которого привязали к дому местного булочника, была дурновата, но и ему не стоило обзывать учеников отродьями тьмы.

…на втором месте они продержались три месяца.

И нельзя сказать, чтобы случилось что-то из ряда вон выходящее. Пара проклятий? Так их Глеб снял. Драки с местными? Все мальчишки дерутся. Силу же не использовали, но… петиция за петицией, подписи уважаемых горожан.

Нынешний городок был в разы меньше предыдущих.

Тише.

Благостней.

Впрочем, Глеб не обманывался этой видимой благостностью.

Он поднял жестянку, расписанную какими-то цветочками, белыми и голубыми, донельзя легкомысленными, как та женщина со светлыми глазами.

Заглянул под крышку.

— Не умеете делиться, останетесь без ничего.

…печенье одуряюще пахло сдобой.

Чуть позже Глеб попробовал печенье, убедившись, что вкус у него ничуть не хуже аромата.

— Мне оставь, — Земляной потянулся было к банке, но получил по рукам.

— Мыл?

— Обижаешь.

Кожа мастера была тонкой, синюшной и полупрозрачной. Между пальцами она шелушилась — сколь ни натирай маслами, а едкие растворы оставят свой след — и покрывалась мельчайшими трещинами. А от перчаток Земляной отказывался.

Мол, чувствительность падает.

У целителей, значит, практикующих не падает, а у него падает.

— Хорошо, — Земляной упал в кресло и закинул ноги на столик, печенье он ел медленно, откусывая маленькие кусочки, и крошки ловил языком. — Я вот думаю, если к северу проехаться, там в теории могильников хватает, с войны если… И массовые захоронения. Здесь пахнет таким вот…

Он отправил печенье в рот и помахал рукой.

— Еще с селянами если договориться, но они пока доставят на подводе, материал протухнет.

— Сами забирать станем.

— Тоже верно…

Все это были вопросы старые, и решались они довольно просто. Главное, чтобы деньги были. А денег у мастеров Смерти хватало. Единственное, чего хватало, это денег.

— Из наших кто ответил?

Земляной дотянулся до жестянки и зачерпнул печенье горстью.

— Что? Твои бандиты о готовке представления не имеют, а я не собираюсь жрать ту бурду, которая у них получится, если еще получится. Ты в агентство обращался?

— Здесь нет агентства по найму персонала.

— Как нет? — вот теперь Земляной удивился. Но печенье жрать не перестал, а банка, между прочим, не так уж и велика. Если разделить на двоих…

…тем более прав он в том, что крупа или подгорит, или недоварится, или будет пересолена.

Мальчишки съедят.

Они, кажется, способны были сожрать и камни, но Глеб-то привык к нормальному питанию.

— Вот так. Городок не тот. Здесь на почте оставляют объявление. И там уже ждут.

— Ага…

Земляной задумался. То есть, тоже текст объявления составляет? Десять некромантов ищут кухарку с крепкой нервной системой.

— Сбежит, думаешь?

— А то сам…

…и на прежних местах прислуга как-то не задерживалась, несмотря на то, что платили щедро. Но предрассудки… и страх… и слухи, которыми город полнился, во многом благодаря усилиям той же прислуги.

— Плохо… — Земляной сунул руку в коробку. — А эта… соседка… как она?

— В смысле?

— Заведу роман. Буду ходить на ужины. И завтраки. И вообще… что?

— Она проклята.

— Вот… сниму проклятье, будет повод познакомиться. Как думаешь, за снятое проклятье мне простят, что я некромант?

Он закрыл глаза.

А Глеб с неудовольствием подумал, что старый приятель и единомышленник вполне себе симпатичен. И главное, он умеет казаться обыкновенным.

Разве что руки…

Если на руки не смотреть, то вполне себе обыкновенный человек, этакий себе чиновник средней руки, уже достигший своего карьерного потолка и вполне довольный жизнью. Земляной был невысок и сухопар, подвижен, порой чрезмерно, будто пытаясь собственной живостью компенсировать то, с чем его сталкивала собственная проклятая кровь.

О крови он говорить не любил.

— Не снимешь.

— Почему? — вот теперь в темных глазах блеснуло любопытство.

— Сил не хватит.

— А у тебя?