Елена Звездная - Город драконов. Книга третья [litres]

– Молодые уединились в горах, в охотничьем домике. Я должен был прибыть за полчаса до заката, после чего Адриан проследовал бы… в мое поместье, где мы обустроили каменный мешок, способный сдержать его в любом состоянии там, я же, передав леди Энсан ее прислуге, обеспечил бы отъезд из города. Но по прибытии в домик… я нашел только свечи. Очень много свечей, все еще горевших, расставленных по кругу на каменном полу в гостиной. Свечи, сломанную мебель и повсюду кровь…

Вздох и ожесточенное:

– До заката оставалось больше часа. Я приехал раньше, да. Чувствовал, что что-то не так. И, как оказалось, был прав. К утру я нашел Адриана на дне ущелья. К этому времени мертвая леди Энсан, которую обнаружили вы, уже лежала в морге.

Едва дыша, я смотрела на утратившего всю свою язвительность, колкость и саркастичность старшего следователя и… просто не могла не спросить:

– А что помнит о произошедшем лорд Арнел?

Взгляд на меня, тяжелый вздох и сказанное со скабрезной усмешкой:

– Интимный акт, моя дорогая Анабель, исключительно интимный акт. Надеюсь, вас не коробит данная формулировка?

– Надейтесь, – ледяным тоном ответила я.

Но полицейский был прав – формулировка покоробила. Невероятным, непостижимым образом покоробила.

Когда-то я испытала что-то подобное, узнав, что Жорж женился и пара уже ждет наследника. К этому моменту я уже целиком и полностью погрузилась в научный труд профессора Стентона, но тот день, день, в который моя бывшая подруга с подробностями живописала произошедшее, встретив меня на выходе из библиотеки… тот день я запомнила. Почему-то запомнила.

Но прошлое следует оставлять в прошлом.

– Итак, – вернулась я к теме нашего разговора, – лорд Арнел и его невеста уединились в горах в охотничьем домике и консуммировали брак, собственно, еще до брака. Я правильно вас поняла?

Старший следователь кивнул.

– И лорд Арнел не помнит ничего, кроме самого акта консуммации? – удивительно, я смогла об этом говорить.

– Нет, – подтвердил мою догадку лорд Давернетти.

Я же сидела, сцепив руки на коленях и вспоминая ту страшную ночь приезда в Вестернадан, завывающий ледяной ветер, скрип снега, сотрясающуюся в агонии девушку. И вот тут кое-что не сходилось!

«Обладать любимой женщиной, прикасаться к ее коже, остаться с возлюбленной там, где сплетению тел не помешают ни условности, ни одежда».

Но одежда на леди Энсан была. И вовсе не ночная рубашка, а платье – удивительно красивое, сверкающее вышивкой белое платье. И допустим, если снять его сама или с помощью лорда Арнела она еще могла, то вот надеть…

– Вы лжете! – с негодованием проговорила я, глядя в темно-зеленые глаза дракона. – Вы сидите и нагло мне лжете!

Давернетти вскинул бровь, выражая всем своим видом, что не сыскать на свете большего праведника, чем он сам, но…

– «Сплетению тел не помешают ни условности, ни одежда» – это ваши слова, – напомнила я. И добавила: – Вы, очевидно, забываете, что погибающую леди Елизавету Карио-Энсан обнаружила я. А у меня достаточно хорошая память, чтобы отчетливо помнить, в какой одежде убитая была мной обнаружена. И это было платье, лорд Давернетти. Помолвочное платье. Знаете, чем платья для столь значительных событий отличаются от повседневных?

Полицейский промолчал, пристально глядя на меня.

– Шнуровка корсета расположена сзади! – гневно сообщила я. – И подобное платье невозможно ни снять, ни надеть без посторонней помощи. Без квалифицированной посторонней помощи. И если горничная, имеющая подобный опыт, справляется с подобной задачей легко, то мужчина – едва ли. А теперь, глядя мне в глаза, повторите еще раз, что вы там говорили об интимном акте?

Повторять лорд старший следователь не стал, он все так же смотрел на меня медленно темнеющим взглядом и напряженно молчал.

– Знаете, – я села ровнее, хотя ровнее и так уже было некуда – корсет неимоверно жал, – я полагаю, все произошло несколько иначе, чем вы пытаетесь мне представить.

На этот раз не став отмалчиваться, Давернетти вопросил:

– И как, по-вашему, все произошло, Анабель?

– Мисс Ваерти! – отрезала я.

Он кивнул, принимая и мое негодование, и мое требование.

Я же, вновь перенесясь мысленно в тот страшный вечер, заставила себя вспомнить подробности, моменты, мелочи, упущенные мной. И вспомнила волосы. Светло-золотистые, украшенные золотыми нитями волосы леди Энсан. Почему-то в тот миг я не обратила внимания на эту деталь, но сейчас – в высшем обществе ни одна прическа и ни одно событие не предполагает распущенных волос. Это считается признаком дурного тона и не допускается на светском мероприятии. Но волосы леди Елизаветы Энсан-Карио были полураспущены, именно полураспущены, а не растрепались. Это была прическа. Провокационная, недопустимая в обществе, но именно прическа. И леди Энсан она удивительно шла… Могла ли девушка из высшего общества не знать, в каком виде она становится наиболее привлекательна? Нет. Могла ли она сама сотворить прическу, вплетя золотые нити в волосы? Снова нет.

А значит, там была горничная.

– Итак, – я вдруг преисполнилась совершеннейшим спокойствием, выстраивая логическую цепочку событий, – в домик в горах молодожены прибыли по отдельности. Для начала – леди Энсан и ее горничная и лишь после лорд Арнел, не так ли?

Говорить об этом лорд Давернетти определенно не желал, но все же кивнул.

Отлично, продолжим:

– После прибытия лорда Арнела горничная покинула домик, оставляя жениха и невесту наедине, и…

Я осеклась на этом моменте.

Когда-то давно, в той, другой жизни, когда я была просто Анабель Лили Ваерти и пребывала в восторге от мысли о том, что вскоре мистер Жорж Доннер станет моим супругом, моя горничная, несколько подтрунивая надо мной, интересовалась, лепестками каких цветов устелить наше брачное ложе. При одной мысли об этом я безумно краснела и смущалась, но сейчас… Первая ночь брачующейся пары – это так важно. Этому придается столько значения, внимания, ответственности…

И цветы.

Лепестки тех же роз в условиях суровых зим и вечного снега Вестернадана крайне стремительно потеряли бы свою привлекательность, а значит, доставкой цветов занимался маг. Маг, которому лорд Давернетти доверял абсолютно и полностью, потому что он, как глава полицейского управления, явно предпочел принять все меры безопасности.

– Миссис Тодс! – сказала я, с вызовом взирая на старшего следователя. – Горничной леди Елизаветы Карио-Энсан в тот вечер была миссис Тодс, не так ли?

Напряженно выдохнув, лорд Давернетти, более чем мрачно глядя на меня, выговорил:

– Анабель, вы меня пугаете.

– Мисс Ваерти! – отчеканила я.

– Как мисс Ваерти вы пугаете меня еще больше, – язвительно вставил полицейский.