Елена Звездная - Город драконов. Книга третья [litres]

Старая леди Арнел: «О чем вы, милочка? Мой превосходный пирог ели все присутствующие дамы, и, как видите, доктор, все в полном порядке».

Напряженное молчание.

Служанка: «Но я видела, как леди стало плохо!»

Старая леди Арнел: «Милочка, когда и как вы это видели? Разве вы входили в мою гостиную? Вы служите ее величеству, что вам могло понадобиться в моих покоях?!»

Потрясенная тишина и голос лорда Гордана, который частично расслышала даже я:

– Леди Карио-Энсан, как вы себя чувствуете?

Ответ ОрКолин был вынужден мне пересказать.

Леди Энсан: «Благодарю вас, все замечательно и я не ощущаю никаких признаков отравления, возможно потому, что вмешалась мисс Ваерти и забрала тарелку, которую мне подсунула данная особа. И, милочка, я дочь своего отца, на меня не действуют иллюзии, и я прекрасно видела именно вас в гостиной леди Арнел. И именно вы подали мне эту тарелку, на которой, как выяснилось позднее, был яд!»

Надо же, леди Энсан кто-то проинструктировал. Я удивленно посмотрела на ОрКолина, тот нехотя пояснил:

– Давернетти заходил к ней перед отъездом. Ловко он.

Лорд старший следователь в принципе оказался крайне ловким типом. Но и младший следователь от него ничуть не отставал.

– Марион Эбигот, вы арестованы по обвинению в попытке убийства! – донесся до нас его голос.

Далее послышались крики возмущения, визг, воззвания к императрице и попытка запугивания ее именем, но все это уже не имело никакого значения.

Вскоре парнишка-конюх вновь увел коня лорда Гордана, затем к поместью подъехал полицейский экипаж. Вопящая служанка ее величества была увезена без особых почестей и пиетета. Магиня старой школы явственно пыталась несколько раз отправить послание своей госпоже, но драконы – это драконы, все попытки были пресечены на корню.

И спустя всего пару минут мы с генералом смотрели вслед правоохранителям, увозившим преступницу туда, где ей самое место, – в тюрьму.

– Один-ноль, – прокомментировал ситуацию ОрКолин. – Мисс Анабель Ваерти побеждает.

Жалости к отравительнице не испытывали ни он, ни я. Генерал потому, что жалость ему в принципе не была свойственна, а я потому, как видела состав яда… Человек, решивший убить другого столь чудовищным способом, жалости, по моему мнению, уже не достоин.

И все же был один момент, требующий прояснения:

– Это не моя победа.

– Твоя, – не согласился ОрКолин. – Исключительно твоя, Анабель. Будь моя воля – я бы выдал тебе медаль за спасение девицы от страшной участи, ну да куда нам, простым оборотням, до власть предержащих. Награжу по-своему. Итак, малышка, ты спрашивала о мужчине, в котором присутствует кровь и оборотней, и драконов?

– Да, – прошептала я, виновато глядя на оборотня.

Почему-то почувствовала себя виноватой. Не знаю из-за чего. Может быть, потому, что, тяжело вздохнув, генерал как-то вдруг словно постарел лет на десять. Может, потому, что на меня смотреть перестал, словно стыдно ему было и тяжело, а может, оттого, что поняла – ОрКолин собирался рассказать о том, о чем по своей воле предпочел бы не вспоминать. Никогда не вспоминать.

– Анабель, детка, не хочется тебя разочаровывать, но… мы их убиваем, – прозвучал страшный ответ.

Что?!

В полном недоумении взирая на ОрКолина, я подошла чуть ближе, уже собираясь спросить, о чем он, кого именно убивают и что вообще имеется в виду.

Но оборотень посмотрел на меня так, что спрашивать я не решилась, снова вздохнул и нехотя, с большим нежеланием говорить это в принципе, сказал:

– Мальчиков, при первичной трансформации идущих по другому пути… мы убиваем, Анабель. Убиваем из жалости. Мало кто выживает, понимаешь? А смотреть, как звереныш подыхает несколько дней, – то еще удовольствие. И если бы был шанс там или… надежда, хоть какая, но ее нет. И мы убиваем их, детка, просто убиваем.

Вероятно, я пошатнулась, потому что ОрКолин придержал за локоток, подождал, пока в себя приду, и отпустил. Я же стояла бледная, ощущая, что вся кровь отхлынула от лица, и… я не могла поверить.

Но в то же время будь я умнее, собственно, давно поняла бы это. УнГар и медальон с изображением его малютки, маленькой, полностью покрытой густой черной шерстью девочки. Совершенно очаровательное создание, с точки зрения оборотней, для людей же – нет. Только в тринадцать начнется первая трансформация, и девочка из звереныша превратится в девушку, вполне человеческого вида, только крупнее, с более густыми волосами, несколько иным прикусом и да – способностью перекидываться в оборотня в случае опасности. Но это если… все пойдет, как следует. То, что мисс Кейлон была дочерью гарнизонного врача, и сделало возможным как саму беременность, так и удачное ее завершение, а в иных ситуациях у человеческих женщин не рождались дети от оборотней. А вот у дракониц, похоже, да. Вот только им, видимо, и рождаться не стоило…

– Кровавая свадьба – слышала про такую? – снова глядя лишь на лошадь, спросил ОрКолин.

Я кивнула.

– Она же почему так названа была, – продолжил оборотень, – оттого, что потом кровь пролилась. Много крови. И это была кровь наших детей. Уже не драконьих детей, а наших. Понимаешь, девушек дракониц никто не считал чужачками, мы заключили договор, мы взяли плату, часть ее, и ты нас знаешь, Анабель, с женщинами мы не воюем. Отгремели свадебные пиры, но не сразу, далеко не сразу девушки стали женщинами. Мы оборотни, мы ждать умеем. А время лечит, Анабель, и те, кто ощущал себя преданными и проданными, со временем приняли сложившийся порядок вещей и тех, кто стал их мужьями. И в жилищах зазвучал детский смех. Смех многочисленных детей. Дочери драконов плодовиты, рожают легко, детей было много. Очень много, Анабель. И как же были счастливы их отцы… до тринадцатой луны своих сыновей.

Генерал умолк, прикрыв глаза и покачав головой так, словно бы желал вовсе избавиться от этих знаний, но разве можно избавиться от такого?

– Мало кто выжил, Анабель, – совсем тихо сказал ОрКолин. – Мало кто. А впереди было еще так много лун…

В этот момент показались возвращающиеся из лесу лорд Арнел и лорд Давернетти, они ехали впереди, о чем-то беседуя, позади них следовал караул из двух оборотней, затем императрица и император, кажется спящий, а потому завалившийся на лошадь совсем не царственным образом, его почти придерживал еще один оборотень, трое завершали кавалькаду.

– Я тебе так скажу, – ОрКолин встал ровнее, загораживая меня от возвращающихся, – были и те, что выживали, и тогда у кланов оборотней появлялись сильные, очень сильные вожди, и детей они плодили множество, и лечить были способны, а уж в бою им равных не имелось – удар хвоста, он тело кромсал посильнее, чем когти или двуручный меч. Сильные были вожди, легендарные. Были. Но вот уже много лет, поболее ста, скажу я тебе, мальчики не выживают. Мы ждем, чем можем помочь – помочь стараемся, потому как смешалась кровь, давно смешалась, где чьи предки уж и не разберешь, да и у девочек иначе – все выживают, а с пацанами беда. И когда в ком драконово семя пробудится – иди пойми еще. Страшно оно, Анабель. Как мальчик народится, так и страшно становится. И ждешь, ждешь, страх леденящий, а сделать ничего не можешь. Мне из троих моих сыновей одного самому убить пришлось. Мы, знаешь, мы же даже убивать научились, Анабель, одним ударом. Так, чтобы сразу. Чтобы не мучился. Тяжело. Я ведь не трое суток ждал, я пять над ним волком выл.