Елена Звездная - Город драконов. Книга третья [litres]

– Что?! – мой голос дрогнул, и в большей степени от потрясения, чем от возмущения, которое, несомненно, должно было бы последовать за подобным признанием!

Но на мой возглас не последовало никакого ответа.

Несколько мгновений лорд Арнел пристальным взглядом изучал мое лицо, а затем вдруг спросил:

– О чем вы только что размышляли, мисс Ваерти? О чем вы думали, разглядывая меня?

– Какой интимный вопрос! – не сдержалась я.

Странная улыбка тронула его губы, и дракон резонно напомнил:

– Я сделал не менее интимное признание вам только что.

Вскинув бровь, язвительно поинтересовалась:

– И вы полагаете, что вашего «интимного» признания достаточно, чтобы требовать ответного не менее интимного признания от меня?!

Сказано было с расчетом на то, что у дракона пробудится совесть, а с нею заодно, возможно, честь, моральные принципы и воспитание, но, увы, надеждам не суждено было сбыться.

– Да, – холодно произнес лорд Арнел, – я рассчитывал именно на это.

– Странный расчет, – вынуждена была растерянно признать я.

Лорд Арнел едва ли находил его странным и ждал продолжения. Естественно, продолжать, по его мнению, должна была я. Что ж, видимо, мне предстоял не самый приятный разговор, и, находясь всего в двух шагах от мужчины напротив, я смотрела на него, а видела…

Что же я видела?

Странное дело, но, глядя на лорда Арнела в данный момент, я видела свои мечты. Те, иные, что некогда были отвергнуты мной, а сейчас… почему-то ожили, принося не радость и надежду, а лишь опустошение и привкус безнадежности, ощущающийся во всем моем теле хмелем глинтвейна. Вероятно, я даже была несколько пьяна, возможно – пьяна основательно, и все же разум оставался в полном здравии, в отличие от тела, которому внезапно захотелось совершить эти два шага, что отделяли меня от дракона, и обнять…

Странные и весьма не свойственные мне желания. Отчего-то вдруг подумалось, что этот дракон, прислонившийся спиной к холодной стене напротив меня, безумно, беспросветно, бесконечно и ужасно одинок. И в то же время – о, я прекрасно знала о всех тех, кто с удовольствием разделил бы с ним это одиночество, как, впрочем, и отвлек от беспросветности. Ко всему прочему, я также знала о возможностях градоправителя Вестернадана, но, судя по тому, что довелось узреть в библиотеке, я знала явно не все.

– Знаете, меня это тревожит, – была вынуждена признать я.

– Мое признание? – вопросил Арнел.

– Ваши способности. – Говорить о том, что признание едва ли тронуло меня после подслушанного между драконами разговора, я не стала.

Темные глаза лорда несколько сузились, около секунды он молчал, затем поинтересовался:

– И что стало основанием для тревоги?

Глядя прямо на него, ответила:

– Библиотека. И вовсе не повреждения, что вы нанесли стене, а то, как быстро вы восстановили кирпичную кладку и окна, лорд Арнел. Ведь в момент нападения виверны вы еще не обладали способностью… реставрировать вами же разрушенное. Итак, о чем еще я не знаю?

И лишь произнеся это, я вспомнила то, что менее четверти часа назад сказала старая леди Арнел: «Потому что вы недооцениваете способности и возможности моего внука. Вы не осознаете их. Как и его чувства к вам».

И два шага к лорду Арнелу я все же прошла. Быстро. Так же быстро сотворила простейшее заклинание измерения магии. И едва оказалась рядом с драконом, для которого мое приближение было невыносимым, активировала шкалу.

И замерла, ощущая одновременно и тепло тела дракона, и холодок ужаса, поднимающегося по спине… потому что столбик, подобный ртутному, рос… рос… рос…

В подвале дома профессора Стентона шкала магизмерителя показала сто семьдесят. Это уже было зашкаливающе много, но абсолютно точно. Магизмеритель исключительно магической природы, который я создала сейчас заклинанием, точным не был, допуская возможную погрешность в несколько делений, но… Я стояла возле Арнела, а шкала росла… росла… росла… 170…200… 210… 270… 310… 400…

400!

Кусая губы, я смотрела на эту цифру и… Я допускала погрешность. Я ее действительно допускала, но лишь в несколько делений – три, пять, может быть, десять. Десять, но не сотню! Тем более не три сотни!

Четыреста! О Господи, четыреста!

Как такое может быть? Как подобное в принципе может существовать?!

– Мисс Ваерти, – очень напряженно произнес лорд Арнел.

Я вспомнила, что он не видит. Заклинание магизмерителя способен видеть лишь тот, кто его создал, собственно, поэтому и были разработаны полумеханические измерители магического потенциала. И ко всему прочему, слабейшие человеческие заклинания драконы практически не способны рассмотреть, что-то вроде того, что привыкшие к отличному сукну лорды едва ли различали следы заплаток на дешевом платье. Вспомнилось и то, как сильно раздражало профессора Стентона, когда я невольно прибегала к подобным «блохам».

А потому первой моей реакцией стало уничтожение заклинания, второй – отступление, и я пребольно ударилась спиной о стену, переусердствовав с отступлением, третьей… я посмотрела в сторону, ту, куда ушли мои домочадцы, и попыталась не паниковать. Желательно, даже не бледнеть, но…

Но за четыре года в Вестернадане было убито около четырехсот девушек.

А теперь я вижу уровень магии в четыре сотни делений!

И первое и второе было невероятным по сути. Впрочем, пугало не это, пугало совпадение в количестве. Почти четыреста убитых – уровень магии в четыреста делений…

И мне стало дурно от мысли, что за каждым делением на шкале силы стоит смерть очередной девушки. Четыре года, четыреста смертей, четыре сотни делений в магическом уровне… Какой ужас!

– Анабель, – опустился до недопустимого уже лорд Арнел.

– Я вас слышу, – ответила, стараясь успокоиться.

– Вы уверены в этом? – язвительно спросил дракон.

– Не особо, – внезапно поняла, что с трудом дышу.

Я ощущала, как похолодели мои ладони, и вместе с тем ни на миг, ни на единую секунду я не выпустила заклинания «Metamorph», прикрывающего моих соучастников уже даже не преступления, скорее правого дела, и в то же время пыталась понять – число 4, что с ним не так? В доме профессора Стентона это число почти всегда было под запретом, так, к примеру, у нас не было четвертой комнаты, а если ужин накрывался на четыре персоны, то к ним всегда добавлялась пятая тарелка, остающаяся невостребованной, но все же неизменно водружаемая на стол. Более того, с моим появлением в доме была отпущена вторая горничная, это не было большой потерей в тот момент, девушка прослужила в доме профессора лишь несколько месяцев, но в день моего заселения она была отправлена в Вестернадан по какой-то странной причине, звучавшей как «не стоит в одном доме селить четырех женщин».