Сара Маас - Дом Земли и Крови [litres]

– Вина Сабины – пока лишь теория, – возразил Хант. – У меня есть осведомитель из Многоводья. Возможно, у него найдутся кое-какие сведения.

– Тогда отправились к пристаням. Там мы будем меньше бросаться в глаза.

– И там в два раза больше вероятность столкнуться с хищником и угодить к нему на ужин. Дождемся, когда рассветет.

Боги свидетели, даже отправившись сюда, они и то рисковали. Хант с грохотом вернул решетку люка на место. Взглянув на рассерженное чумазое лицо Брайс, он невольно усмехнулся и поспешил сказать то, что через минуту здравого размышления сказать бы не решился:

– Давно я так не развлекался, Куинлан. При всей жути порученного нам дела, несмотря на все прочее, я в полном восторге.

По правде говоря, он вообще никогда так не развлекался.

Честное слово, она покраснела.

– А ты пообщайся со мной подольше, Аталар, – сказала Брайс, старательно оттирая руки и ноги от грязи, которой хватало вокруг люка. – Глядишь, перестанешь быть таким правильным.

Ангел не ответил. Что-то щелкнуло. Брайс стремительно повернулась. Этот придурок щелкнул ее на камеру телефона и еще улыбался во весь рот.

– Знаешь, я уж лучше побуду правильным, чем утону, как крыса.

На крыше дома Брайс имелся кран. Она тщательно отмыла кроссовки, а потом руки, категорически не желая тащить уличную грязь в квартиру. Ее смелость простерлась так далеко, что она заставила Ханта разуться в передней. Дальнейшие ее действия ангела не занимали. Хочет – пусть идет в душ. Брайс поспешила в свой и немедленно пустила воду.

Грязную одежду она бросила в угол, сделала струи душа предельно терпимыми для кожи и принялась намыливать и отскребать, снова намыливать и снова отскребать свое тело. Вспоминая, как наклонялась над зловонным люком, стоя на грязных плитах, Брайс еще усерднее водила мочалкой по телу.

Минут через двадцать к ней постучался Хант:

– Не забудь вымыть между пальцами ног.

Хант не рвался в ванную. Он стоял за дверью, но Брайс инстинктивно закрылась руками, крикнув:

– Отвали!

Его раскатистый смех перекрыл шум воды.

– В моей ванной кончилось мыло. У тебя найдется лишний кусок?

– В коридоре есть встроенный шкаф. Там полно мыла. Бери любое, какое понравится.

Хант пробормотал слова благодарности и удалился. Брайс в очередной раз намылилась и отскребла тело. Не Город Полумесяца, а Город Сточных Канав. Дождь ничего не смывает. Только грязь размазывает.

Потом в дверь снова постучался Хант:

– Куинлан!

Его мрачный тон заставил Брайс закрыть воду.

– Что стряслось?

Брайс завернулась в мохнатое купальное полотенце, прошлепала по мраморному полу и открыла дверь. Хант стоял голый по пояс, привалившись к косяку двери ее комнаты. Быть может, она бы и поглазела на его мышцы, но предельно серьезное лицо ангела отбило всякое желание глазеть.

– Ты ничего не хочешь мне рассказать? – спросил он.

– О чем? – в свою очередь спросила Брайс, оглядывая его с ног до головы.

– Что это такое? – Он протянул руку и разжал пальцы.

На ладони лежал сверкающий пурпурный единорог.

Брайс отобрала у него игрушку. Темные глаза ангела были полны удивления.

– Зачем ты рылся в моих вещах? – сердито спросила она.

– А почему у тебя в шкафу целая коробка единорогов?

– Этот не просто единорог. Единорог-пегас. – Брайс погладила лиловую гриву. – Его зовут Желанное Желе.

Хант очумело смотрел на нее. Брайс прошла мимо него и увидела приоткрытую дверцу встроенного шкафа. Коробка с игрушками переместилась на одну из нижних полок. Хант поплелся за нею. Голый по пояс.

– Мыло находится вот здесь. – Брайс ткнула на пирамиду из разноцветных кусков, не заметить которую было нельзя. – Зачем ты полез на самую верхнюю полку?

Кажется, он покраснел.

– Я не заметил этих кусков. Мне подумалось, что мыло лежит там. Снял коробку. В ней блеснуло что-то пурпурное.

– И ты подумал, это моя сексуальная игрушка? Да?

Хант молчал.

– Ты решил, что я держу вибратор в коридорном шкафу?

– Я всего лишь хотел узнать, почему ты держишь в нем коробку с игрушками.

– Потому что я их люблю. – Брайс бережно вернула в коробку Желанное Желе и вытащила другого единорога – оранжевого, с желтой гривой. – А это мой пегас Грушевые Мечты.

– Тебе уже двадцать пять лет.

– Ну и что? Они такие яркие и смешно хлюпают, когда сожмешь.

Брайс слегка сдавила Грушевые Мечты, продемонстрировала Ханту хлюпающий звук, после чего достала третьего единорога: тонконогого, с мятно-зеленой шкурой и розовой гривой.

– Познакомься. Принцесса Кремовое Дуновение.

Брайс усмехнулась, сравнив яркие игрушки ее детства с мрачной физиономией Ханта. Одно слово – Умбра Мортис.

– Кличка никак не отражает окраса твоей единорожицы. И откуда эти «съедобные имена»?

Брайс снова взяла пурпурного единорога и провела пальцем по сверкающей шкуре:

– На вид они такие соблазнительно вкусные, что так и хочется их попробовать. Я и попробовала. Мне тогда было шесть лет.

– Ты шутишь, – скривил рот Хант.

– Нет. У меня была четвертая игрушка – Ананасное Чудо. Ее ноги потрясающе хлюпали, а сама она так блестела… Как настоящее желе. Однажды я не удержалась и откусила… Внутри действительно оказалось желе, но несъедобное. Мама всполошилась. Вызвала врачей, и мне устроили промывание желудка.

Хант покосился на коробку:

– А этих ты до сих пор хранишь, потому…

– Потому что они дарили мне счастье. – Изумленный взгляд Ханта заставил ее продолжить: – Раз уж тебя заело, Аталар, расскажу. Когда я играла с ними, другие дети впервые не отнеслись ко мне как к… полному недоразумению. В мои пять лет каждая девчонка-сверстница мечтала получить на День зимнего солнцестояния «лошадок звездного света». Их не делали одинаковыми, но одни попадались чаще других. Бедняжек Кремовых Дуновений было как жаб в пруду. А вот Желанное Желе…

Брайс улыбнулась пурпурной игрушке, пробудившей счастливые воспоминания.

– Чтобы ее купить, мама впервые за много лет покинула Нидарос и отправилась в ближайший большой город. До него нужно было ехать на поезде целых два часа. Желанное Желе считалось очень редкой игрушкой. Были отдельно единороги и отдельно пегасы. А тут – пегас-единорог. Я притащила этого малыша в школу, и отношение ко мне сразу поменялось.

Брайс вернула коробку на прежнее место.

– Я больше не буду над ними смеяться, – пообещал Хант.

– Приятно слышать.

Брайс повернулась к нему спиной, вспомнив, что она завернута в полотенце, а Хант стоит без рубашки.

– Вот держи, – сказал она, пихнув ему в руки кусок мыла. – Если тебе, Аталар, захочется узнать, где я держу вибраторы, ты спрашивай, не стесняйся. – Она кивнула в сторону комнаты и подмигнула. – Могу и сразу сказать: в тумбочке левого ночного столика.