Сара Маас - Дом Земли и Крови [litres]

– Неужели ей ничем нельзя помочь? – прошептала в тишине зала Гипаксия. – Ну хоть какой-то способ есть?

Нет. В течение четырех минут Деклан вел лихорадочный поиск по всем общественным и частным базам данных Мидгарда, ища чудесный способ. Таких способов не было.

– Мало того что у нее нет Якоря, она достигла этого уровня с помощью искусственного источника силы, – сказал Король Осени. – Ее тело биологически не приспособлено к Выныриванию. Даже при наличии настоящего Якоря она не набрала бы достаточно скорости для изначального прыжка вверх.

Джезиба хмуро кивала, но молчала.

Деклан смутно помнил свой Нырок и Выныривание. Страха он тогда натерпелся изрядно. Он погрузился глубже, чем предполагал. Спасибо, что не вышел за пределы допустимого уровня. Флинн был надежным Якорем, однако Деклан все равно цепенел при мысли, что может не вернуться.

Хотя элевзианская система отмечала слабый сгусток энергии рядом с Брайс, Даника Фендир не создавала связующей нити с жизнью и не была настоящим Якорем. Волчица не имела собственной жизни. Даника была лишь сущностью, побудившей Брайс совершить Нырок в одиночку.

– Я веду наблюдения не один век, – продолжал Король Осени. – За это время тысячи пытались с помощью искусственных средств погрузиться ниже намеченных уровней. Вот только обратно никто из них не вернулся.

Оставалась минута. На часах обратного отсчета мелькали секунды.

Брайс до сих пор не начинала Выныривания. Она по-прежнему занималась Поиском, исследуя свои внутренние глубины. Попытайся она начать Выныривание, таймер остановился бы, отметив достижение ею Промежутка – пограничного состояния между жизнью и смертью. Но таймер продолжал отсчитывать стремительно уменьшающееся время.

Впрочем, это уже не имело значения. Пытайся не пытайся, Брайс ожидала смерть.

Осталось тридцать секунд. Все, кто находился в конференц-зале, склонили голову.

Осталось десять секунд. Король Осени потер лицо, затем взглянул на часы. Жить Брайс оставалось пять секунд. Четыре. Три. Две.

Одну. Миллисекунды мчались к нулю. К неминуемой смерти.

Часы остановились на трех миллисекундах.

В нижней части графика, выдаваемого элевзианской системой, вдоль полосы, ведущей в небытие, пролегла красная линия.

– Она бежит, – прошептал Деклан.

– Быстрее, Брайс! – требовала Даника, бегущая следом.

Шаг за шагом, Брайс неслась по ментальной взлетной полосе, конец которой становился все ближе.

– Быстрее! – орала Даника.

Брайс бежала, сжимая зубы и ритмично двигая руками. Шансов оторваться было крайне мало. Но Брайс пыталась. Даника бежала рядом. В последний раз. Брайс не имела права подвести подругу.

Нырок она совершила в одиночку, но была не одна. Она никогда не была и не будет одна. Даника останется жить в ее сердце, а рядом – Хант.

Конец дорожки неумолимо приближался. Нужно подпрыгивать и подниматься вверх. Нужно начинать Выныривание, иначе она упадет в небытие. Навсегда.

– Не останавливайся! – крикнула Даника.

И Брайс не останавливалась. Она мчалась дальше. К самому концу дорожки, грозившему стать концом ее существования. Здесь никакой фут не был лишним. Никакой дюйм, включая последний.

Потом она оттолкнулась и подпрыгнула.

Деклан не верил своим глазам: Король Осени упал на колени. А Брайс поднималась, поддерживаемая потоком силы. Самые глубокие уровни остались внизу.

– Не может быть… – бормотал Король Осени. – Такое просто невозможно. Она же одна.

По суровому лицу Сабины катились слезы.

– Нет, не одна, – прошептала она.

Сила, именовавшаяся Даникой Фендир, сила, что дала Брайс толчок вверх, теперь таяла, уходя в небытие.

Деклан знал: Данике уже никогда не вернуться ни в этот мир, ни на туманный остров.

Даже если Брайс и завершит Выныривание, ее мозг может не выдержать столь длительного пребывания без кислорода. Но его принцесса упрямо двигалась вверх. Ее сила менялась; появлялись оттенки тех, кто помогал ей подниматься: русалок, оборотней, драков, людей, ангелов, спрайтов, фэйцев…

– Как? – недоумевал Король Осени, не обращаясь ни к кому из присутствующих. – Как такое возможно?

Ему ответил дряхлый предводитель волков, чей голос перекрыл попискивание датчиков элевзианской системы:

– Это возможно с помощью самой могущественной силы в нашем мире и во всех остальных мирах. – Он указал на экран. – Силы, что сохраняет верность за пределами смерти и не тускнеет с годами. Силы, которая не отступает перед лицом безнадежности.

Король Осени повернулся к предводителю и покачал головой. Он так ничего и не понял.

Брайс уже находилась на уровне обыкновенных ведьм, но все еще далеко от жизни.

Боковым зрением Деклан увидел движение на другом экране, показывавшем Ворота Сердца, и повернулся туда… Окруженный молниями, живой и здоровый Хант Аталар склонился над бездыханным телом Брайс. Руки ангела давили ей на грудь, делая массаж сердца. Над Хантом трещал гром.

– Я слышал то, что ты сказала, – говорил он сквозь стиснутые зубы. Сильные руки не прекращали надавливаний на сердце. – Ты призналась в этом лишь на грани моей смерти, жалкая трусиха.

В тело Брайс устремился разряд молнии, и оно изогнулось, приподнявшись над землей. Хант пытался запустить ей сердце.

– А теперь возвращайся и скажи мне это в глаза.

Сабина прошептала фразу, адресованную Королю Осени. Услышав эти слова, сердце Деклана возликовало.

То было дополнение к словам старого предводителя. Ответ на вопрос Короля Осени. Наглядное подтверждение, как, вопреки статистике элевзианской системы, Хант Аталар упрямо заставлял сердце Брайс биться.

«Все возможно посредством любви».

Брайс была морем и небом, камнем и кровью, крыльями, землей и звездами, тьмой и светом, костями и пламенем.

Даника исчезла. Она отдала последние капли своей души и силы, помогая Брайс подпрыгнуть и начать это стремительное Выныривание.

– Я люблю тебя, – успела прошептать Даника, прежде чем растаять в небытии, и ее рука выскользнула из руки Брайс.

Но их окончательное прощание не сломало Брайс. Рычание, вырвавшееся из ее горла, не было звуком боли. То был вызов.

Брайс поднялась еще выше. Казалось, до поверхности – рукой подать. Оставалось пройти тонкую завесу между этим местом и жизнью. Ее сила менялась, кружась между формами и способностями. В одно мгновение ее выталкивал вверх мощный хвост. В следующее – ей помогали широкие крылья. Она принимала множество форм, одновременно оставаясь собой.

А потом она услышала его голос. Его ответ на ее призыв. Он был возле ворот. Живой. Здоровый. Ждущий ее. Он не позволял ее сердцу останавливаться. Брайс находилась совсем близко к поверхности и видела его усилия. Едва очнувшись, он поспешил к воротам и, отказываясь считать ее тело мертвым, заставлял ее сердце биться.