Сара Маас - Дом Земли и Крови [litres]

Брайс улыбнулась и, прорвав завесу, устремилась к Ханту.

– Возвращайся, – пробурчал Хант, продолжая массаж сердца.

Он следил за ее дыханием, отсчитывая время до следующего разряда молнии.

Хант не знал, сколько времени она пролежала в таком состоянии, но, когда он проснулся, целый и невредимый, среди возрожденного города, Брайс была мертва. Казалось, на город не обрушивались ни демоны, ни бомбы. А она лежала бездыханной.

Увидев сверкающие ворота, залитые первосветом, Хант понял: подобную силу способен сотворить лишь совершающий Нырок. Распластанное тело Брайс подсказывало ему: каким-то непостижимым образом она сумела совершить Нырок и наполнить город целительным первосветом. Более того, Рог помог ей закрыть порталы в Хел во всех остальных воротах.

И потому Хант сделал то, что подсказывала ему интуиция. Единственное, что подсказывал ему разум.

Он спас ее, она спасла его, и он…

Его сила откликнулась через мгновение, узнав Брайс, словно увидев свое отражение в зеркале.

Как она сумела собрать столько силы, как она совершала Выныривание одна… сейчас его не интересовали подробности. Когда-то он стал Падшим. Выжил, прошел через все пытки, издевательства и ужасы… ради этого момента, чтобы оказаться здесь.

Все это было ради нее. Ради Брайс.

Он чувствовал, как ее сила приближается к поверхности. Хант сосредоточился и послал еще один разряд молнии в сердце Брайс. Ее тело вновь выгнулось, но пока оставалось безжизненным.

– Возвращайся, – повторил Хант, надавливая ей на грудь. – Я тебя жду.

Он вдруг понял, что ждал ее с самого момента своего рождения.

И, словно услышав его, Брайс стремительно вернулась в жизнь.

Она была в тепле и безопасности. Она была дома. Ее окружал свет: вокруг и внутри. Свет изливался из нее.

Брайс ощутила, что она дышит и у нее бьется сердце.

То и другое было вторичным. Рядом с Хантом это всегда будет вторичным.

Брайс смутно понимала, что они оба полулежали возле Ворот Сердца. Его серые крылья сияли, как угли, прикрывая их обоих. Хант крепко ее обнимал. А за стеной бархатно-мягких крыльев, словно солнце внутри бутона, сияла Брайс.

Она приподняла голову и чуть отодвинулась. Хотела посмотреть на его лицо.

Хант тоже смотрел на нее. Его крылья раскрылись, как лепестки цветка на рассвете. Татуировка на лбу исчезла. Проклятого тернового венца больше не было.

Дрожащими пальцами она провела по гладкой коже его лба. Хант молча смахнул ей слезы.

Брайс улыбнулась ему. На сердце и в душе было удивительно легко. Хант коснулся ее подбородка и слегка приподнял. Нежность в его глазах разогнала все остававшиеся сомнения.

– Мне не послышалось? – спросила Брайс, прикладывая ладонь к его сердцу. – Ты назвал меня жалкой трусихой?

– А если и назвал, что такого? – засмеялся Хант, поднимая голову к звездам.

– Исцеляющий первосвет так и не сделал тебя приличным ангелом.

– Куинлан, ты хоть представляешь, какого удовольствия ты бы лишилась?

Когда он произнес ее фамилию, Брайс пронизал трепет.

– Думаю, мне еще предстоит это оценить.

Где-то открылась дверь убежища. Потом второго, третьего. Жители Города Полумесяца выходили на улицы: кто плача от радости, кто в потрясенном молчании. Они смотрели на город, который ничуть не изменился. На Брайс и Ханта.

Брайс отпустила его руку и встала. Собственную силу она ощущала как глубокий колодец. Но принадлежала эта сила не только ей, но и всем им.

Хант смотрел на нее во все глаза, словно до сих пор не мог поверить, что она жива. Брайс взяла его за руку, сплела их пальцы. Вместе они вышли навстречу спасенному городу.

Выйдя из лифта, Брайс с Хантом увидели Сиринкса. Химер сидел на пороге открытой двери и поскуливал от беспокойства. Брайс оглядела пустой коридор, затем посмотрела на химера.

– Помнится, я запирала дверь, – сказала Брайс.

Хант понимающе усмехнулся, а Сиринкс с радостным воплем понесся к ней.

– О его дарованиях я расскажу тебе потом, – пообещал Хант.

Брайс загнала истерически радующегося Сиринкса в квартиру, где крепко обняла.

Возвращение с площади омрачили плач и стенания горожан. Выйдя из убежищ, многие увидели бездыханные тела своих близких.

Рог, запечатленный на спине Брайс, отлично справился со своей работой. Все порталы в арках ворот полностью исчезли. А ее первосвет, изливавшийся из ворот, исцелил и восстановил жителей, здания и сам мир. Но и у первосвета имелся предел возможностей. Оживить мертвых он не мог. Поэтому восстановленные улицы были усеяны мертвыми телами, в основном расчлененными.

– Все хорошо, – сказала Сиринксу Брайс, обняв его еще крепче и позволив облизать ей лицо.

Но все было отнюдь не хорошо. То есть совсем. То, что произошло, ее собственные действия, раскрытие тайны Рога, погибшие горожане, пожертвовавшая собой Лехаба, встреча с Даникой. Даника, Даника…

Шепот сменился тяжкими вздохами, а затем и судорожными рыданиями. Казалось, Хант ожидал чего-то подобного и, когда это началось, подхватил Брайс и Сиринкса на руки. Хант отнес их обоих в комнату Брайс, усадил на край кровати и сел сам, не размыкая рук. Сиринкс вырвался из объятий хозяйки и облизал ангелу лицо.

Рука Ханта скользнула в волосы Брайс, пальцы запутались в прядях. Брайс склонилась к нему, вбирая его силу и знакомый запах. Удивительно, что после всего они вернулись домой.

Бросив взгляд на его запястье, Брайс увидела оставшуюся рабскую татуировку. Венец со лба исчез, а четыре проклятые буквы сохранились. Хант заметил, куда она смотрит, и тихо сказал:

– Я убил Сандриелу.

Его глаза были очень спокойными и ясными, взгляд не отрывался от Брайс.

– Я убила Микая, – прошептала она.

– Знаю. – Уголок его рта дрогнул. – Напомни, чтобы я никогда не злил тебя сверх меры.

– Не смешно.

– Конечно не смешно. – Его пальцы перебирали ей волосы. – Я едва выдержал это зрелище.

Брайс сама едва выдерживала воспоминание о поединке с губернатором.

– Как тебе удалось ее убить? И как ты избавился от татуировки на лбу?

– Долгая история. Лучше расскажи, как это удалось тебе.

– Сначала ты.

– Ни в коем случае. Я хочу услышать, как ты скрывала звезду внутри.

Хант взглянул на ее грудь, словно звезда Брайс и сейчас просвечивала сквозь кожу. Но когда его брови изогнулись от удивления, Брайс посмотрела туда же.

– Это вообще недавно появилось, – вздохнула она.

В вырезе ее футболки, между грудями, виднелось белое пятно в форме восьмиконечной звезды.

– Мне нравится, – усмехнулся Хант.

Ей и самой это отчасти нравилось, но ангелу она сказала другое:

– Ты же знаешь: это всего лишь Звезднорожденный свет, а не настоящая магическая сила.