Сара Гэйли - Магия лжецов [litres]

Чтобы не закричать, я улыбнулась ей.

– Надеюсь, вы случайно не сообщали об этом нынешним работникам?

Ее лоб, нахмуренный большую часть нашей встречи, разгладился в неподдельном изумлении. В эту секунду я вдруг поняла, что она моложе, чем мне казалось.

– Я никому ничего не говорила, кроме того, что на территории школы работает следователь, и все должны оказывать ему полное содействие, – сказала Торрес. – А что? Мне следует сделать объявление?..

– Нет, нет, в этом нет необходимости, – возразила я. – Мне бы хотелось, чтобы они общались со мной так же, как и со всеми остальными. Таким образом я смогу отследить все необычное, верно? Не нужно, чтобы они вели себя как-то иначе лишь потому, что я здесь.

Не знаю, поверила ли она такому объяснению. Лично я – да, и для нас обеих этого было достаточно. Я миновала пустой стол миссис Уэбб и вышла в коридор, где мне всегда будет не место. Оглядела ряд шкафчиков в ожидании, когда снова наступит дезориентация в пространстве – то странное двойное видение непременно меня посетит, стоит только ему позволить.

Я ждала его не потому, что без него не могла работать, а потому, что не хотела. С его приходом я увидела школу, где могла бы находиться другая версия меня, оправила накрахмаленные лацканы пиджака и улыбнулась.

Декорации, изображавшие детектива за работой, я разместила там же, где и в прошлый раз, – вполне заметно, но не на самом виду. Спряталась немного в стороне, чтобы людям казалось, будто они самостоятельно разгадывают загадку. А себя сделала их призом.

На двери повесила маленький клочок бумаги с объявлением, что библиотека закрыта. С таким же успехом это могла быть неоновая вывеска: «Здесь нечего смотреть, проходите мимо» . За утро чуть ли не каждый из двухсот студентов Осторнской академии для юных магов остановился и заглянул в окошко с видом, будто в отражении стекла поправляет волосы. Первые несколько уроков я не обращала на них внимания, пока заканчивала изучать биографии сотрудников и составляла список опрашиваемых.

Абсолютно все ученики, не только первокурсники, оказались гораздо младше, чем я предполагала. Почему-то студенты Осторна представлялись мне людьми, обладающими необычайной выдержкой, имеющими нечто такое, что делало их не просто учениками средней школы. Наверное, потому что я знала только одного учащегося в школе мага – Табиту. Я всегда думала, будто она опережает наш общий возраст лет на десять и у нее есть доступ к некоему колодцу мудрости, куда мне никогда в жизни не забросить свое ведро.

Однако магами в основном были дети. Некоторые из них, конечно же, выглядели так, словно вели уроки и по дороге на занятия задерживались у моего окошка. «Учеников» в них можно было распознать только по темно-синим осторнским пиджакам, надетым поверх белых рубашек. Но все они оставались детьми : угловатыми, с изощренными прическами и косыми взглядами в сторону друг друга. Они орали в коридорах, обменивались тетрадями, обжимались возле шкафчиков, а порой все сразу. А я продолжала ждать от них чего-то потрясающего, чего-то иного. Того, что поможет мне понять, чем эти дети отличаются от меня. Чего-то неожиданного.

Без магии здесь, конечно, не обошлось, но я не нашла ничего удивительного. Многое происходило у меня под носом, хотя подростки, творившие заклинания, сохраняли невозмутимый вид и давали мне понять: все это делается не ради меня. Пролетавший мимо окна бутерброд; бумажный самолетик, обратившийся стаей скворцов; вылезавшее из шкафчика дерево, усыпанное спелыми румяными яблоками. Несколько тучек в форме пенисов, зависнув в коридоре, громыхали на протяжении шести минут, пока из класса не вылетел Рахул и не разогнал их. Водя в воздухе руками в попытке рассеять эти членооблака, он поймал мой взгляд – при виде его лица я разразилась неконтролируемым смехом.

Так что да, магия была. Но была бесспорно подростковой . В ней ощущался некий привкус ужасной растерянности, стремления к самоопределению – исходивший время от времени от молодых людей вопрос: «Мы ведь все еще дети, да?» Чем дольше я искала в них отличия от себя – то, что давало им право считаться магами, – тем абсурднее становилась ситуация. В какой-то миг я поймала себя на том, что с легкой ностальгией улыбаюсь одному из юношеских заклинаний, вот только тоска эта была не моей. Стоило ухмыльнуться какому-то не своему воспоминанию, осознание становилось все горше: «Это не для тебя. Ничто из этого не принадлежит тебе».

Как только в коридорах раздался звонок, извещавший об окончании обеда, я направилась к миссис Уэбб со списком учеников, которых собиралась опросить. С опаской приблизилась к ней: вдруг она взорвет еще какую-нибудь часть моего тела. Она взяла из моей протянутой руки листок и, уставившись в него, спросила:

– Как поживает ваше плечо, мисс Гэмбл?

С целью проверить я повела им.

– Оно, э-э. Лучше, кажется. Мэм. – Я не просто думала, я знала это. Мое плечо полностью зажило. Воспаления не было, жжения – тоже. Как и пореза. Повязка исчезла. Вместо шрама на руке чувствовалась невероятно гладкая кожа. Даже родинки остались на своих местах.

Миссис Уэбб некоторое время не отрывала глаз от списка имен. И ничего не говорила. Я переступила с ноги на ногу и набрала воздуха в легкие, чтобы спросить, можем ли мы с ней переговорить, как она неожиданно вскинула руку. Я вздрогнула, сердце испуганно забилось в груди, но женщина всего лишь выпроваживала меня взмахом руки.

– Теперь все, – пробормотала она.

– О, хорошо. Спасибо. Большое спасибо, – уходя, промямлила я. Шагая мимо окна, я заглянула в него. На этот раз женщина не щипала себя, зато держала ладонь над рукой и давила пальцем туда, где должен быть синяк.

«Забудь» , – подумала я, и все же по пути в библиотеку мне не давал покоя вопрос: насколько сильно переполнен чулан миссис Уэбб.

Вернувшись в библиотеку, я обнаружила, что свет в помещении выключен; только серое пасмурное утро, проникая в окна, наполняло комнату тенями.

И я была здесь не одна.

Между стеллажами эхом гулял шепот вместе с несмолкаемым шелестом книг по теоретической магии. Я как можно тише затворила за собой дверь, медленно поворачивая ручку, чтобы не было слышно ни щелчка. Затем спряталась в тени шкафов и начала пробираться вперед между полками, навстречу голосам.

Их звук отчаянно манил меня к себе. Я почти сумела разобрать слова – какможнобыло, очемты, зачемтыэто – и задумалась: причудливое заклинание, наложенное на книги, было призвано отпугнуть или привлечь учеников. Зачем вообще нужно было заставлять их шептать? Я приникла к табличке между двумя секциями, силясь понять, о чем говорят книги.