Ярослава Кузнецова - Магистерий. Черный Петер

Это был жест отчаяния. Крайняя мера. Красный Лев, мама, отец, оба старших брата, кузены и дядья, вассалы дома Гавилан, вассалы дома Мирепуа, вассалы дома Шеро и Дахаль, больше сотни сильнейших магов, пытаясь вырваться из окружения, проломили Завесу Храма и дотянулись до Хесед в поисках могущества.

Но удержать его не смогли.

Где-то там — Лео остановился, глядя вдоль залитого солнцем пустого проспекта — где-то там, впереди, они остались, распыленные, измененные, сплавившиеся, перемешанные с частицами тысяч простецких тел, пошедшие на строительный материал сонму чудовищ, страшных детей сефиры Милосердия.

Лео ничего этого не знал тогда.

Ему было семнадцать лет, он сидел в Ясенях — отцовом поместье — совершенно один и лепил голема. И голем получался не очень, особенно если сравнить с шедеврами Виза. Талантов скульптора боженька Лео не отсыпал.

Но он упорно работал, вспоминая, как это делал Визант — а от Византа и сестры его Дисглерио уже полгода не было ни слуха ни духа, их искали, но нашли только мертвую Карисму Фуэнте, которая должна была вывезти юных Кода из Долины Роз.

И Лео гнал панические мысли, словно боялся привлечь неудачу, изматывал себя работой и думал только о том, чтобы удивить друзей, когда они найдутся. А они найдутся, конечно, обязательно, Кристина ищет их, и мама ищет их, и бабушка Берта ищет их, а уж они-то найдут, не было еще такого, чтобы Берта с мамой не смогли что-то сделать…

Лео услышал шум — в библиотеке активировался стационарный портал, кто-то пришел. Не выпуская раскаленный стек-виргулум из рук, Лео поспешил туда. Объявился дядя, младший брат мамы, Беласко Гавилан. Левая рука Красного Льва (правой была тетя Регина).

— Нашли? — крикнул Лео, задыхаясь от надежды.

— Что?

Беласко оторопело смотрел на племянника, словно не понимал, о чем тот спрашивает. Лицо у него было белое с красными пятнами, глаза какие-то безумные и тоже белые. Такие белые, что словно светились. Одежда в беспорядке, рубашка разорвана, но крови Лео не заметил. За дядей из портала выбрался его голем Дугал, выглядел он не лучшим образом. Кто-то снес ему с головы половину манипул.

— Дис, — пролепетал Лео, уже понимая, что случилось что-то очень плохое, — и Виз. Их нашли?

— Хрен нашли! — гаркнул дядя, выхватил виргулум у Лео из рук и со всего маху запустил в стену. Грохнуло, засверкало, повалил едкий дым. — Сидишь тут, щ-щенок, даже друзей своих поискать задницу не поднял! Отсиживаешься тут, миролюбец чертов! Из-за вас, из-за таких, как ты!..

Лео остановился, стиснув кулаки. Зажмурился. Щеки горели так, будто на них заново проступили следы хлестких пощечин. Беласко тогда просто обезумел, вымещая на Лео все горе и отчаяние. В те минуты семнадцатилетний племянник был для Белого Льва — тогда еще просто Беласко Гавилана — средоточием всей косности, пассивности, инертности магического сообщества, не желающего видеть и понимать, что привычная жизнь проваливается в тартарары.

Он потом извинился. Да что там, он извинялся не раз, даже пытался утешать и что-то дарить, но Лео в тот день умер и родился заново.

Лео постоял, прислонившись плечом к рустованной стене, на которой цвели золотые розы лишайников. Над фасадом алебастровые львы держали облезлый герб, а на гербе сидела птица величиной с голубя, голубовато-сизая, с длинным змеиным хвостом, обвившем лапу льва, и чистила перышки.

Потом уже, спустя месяцы, когда война закончилась и скорбь чуть утихла, Лео все думал — а почему же самого Беласко не было там? Почему он не стоял рядом с родичем в последнем безнадежном бою? Рядом с сестрами? Но так и не решился спросить.

Что же, сейчас придется пройти туда, где все это случилось. Война закончилась несколько лет назад, а ее отзвуки будут разноситься еще много десятилетий.

Птица рассматривала Лео то одним глазом, то другим, а потом снялась и полетела, волоча по воздуху длиннющий, утончающийся до нитки хвост с порхающей бабочкой на конце. Создавалось впечатление, будто бабочка летит самостоятельно. Любопытно, кого приманивает эта бабочка? Самку? Или добычу?

По мере приближения к Садовой живые люди перестали встречаться, а начались мороки, вызванные нестабильной реальностью и переизбытком мезлы.

Для магов, а тем более для Артефактория, мезла была практически бесполезна — если, конечно, кто-нибудь не придумает, как ее преобразовывать.

Между домами в боковых улицах скапливалась фуза, похожая на тяжелый комковатый туман или опустившиеся на землю тучи, посверкивающие на солнце слюдяными искрами. Такая — на самом деле немножко другая — фуза встречалась и в долинах, особенно рядом со свежерасчищенными разломами. Однако именно в фузе можно было отыскать самородный абсолют. Если покопаться в здешней фузе — может, что-нибудь ценное обнаружится?

И вот еще что интересно — Лео снова остановился — сработает ли на этом фоне канденций? Детекторы тут вряд ли встречаются, а обещание воздерживаться пока отодвинем. Ради исследовательского опыта.

Канденций сработал.

Лео по привычке огляделся, размял пальцы и сладострастно накидал на себя целую пачку инкантов — улучшение зрения, восстановление — аритмию, онемение и усталость как рукой сняло, потом алиментацию — неприятное чувство голода тут же отступило, сориентировался по мерцающей сетке магнитных меридианов, которую теперь прекрасно видел — и тут же понял, что в подвале соседнего дома дремлет какое-то магическое создание, огромное, длинное, золотое, в чешуе — он даже не знал точно, где оно заканчивается. Лучше тут не шуметь и тихонько убраться.

Вот за такими Надзор и наезжал сюда, с магическими ловушками, силовыми щитами и толпой обученных артефакторов. Ловить мутантов и выходцев из-за Завесы Профанов здесь, конечно, было гораздо удобнее, чем выманивать сущности из их родных миров.

Лео от всей души пожелал золотому не попасться и пошел дальше. Обычному человеку тут было бы жутенько — оплывшие, полупереваренные обломки пространства исказили и реальность. Сейчас, со своим улучшенным взглядом, он, конечно, видел, что вот эти двое оборванных мужчин, с мнимой целеустремленностью идущие ему навстречу — уже и не люди вовсе, а часть какого-то единого организма… где еще его части? Вроде бы, вон тот рыжий кот, и хозяйничающая под оградой компания крыс, и пара ворон на дереве. Все это было «оно» — одно создание, может быть полуразумное, спасибо, что не агрессивное вроде бы.

Из подвала раздалось слабое шипение — словно кто-то горсть галек под водой пересыпал — и одного из медленно бредущих мужчин так же неторопливо оплели многочисленные золотые нити, или корни, или щупальца — Лео не стал разглядывать. Рыжий кот возмущенно заорал. И что там дальше произойдет — тоже не очень интересно.