Тата Орлова - Путеводная звезда

- Приляжешь? – я немного сдвинулась, освобождая для него место.

Тело было слабым, утомленным, но эта усталость казалось приятной. В ней имелся смысл. Такой огромный, всеобъемлющий!

Я стала матерью! У меня родилась дочь!

«У нас», - поправила я себя мысленно. Мы стали родителями и у нас родилась дочь….

- Ты умеешь соблазнять, - фыркнул Георгий. Наклонился, снял домашние туфли, лег поверх одеяла, повернувшись ко мне: - Я смотрю на тебя и не могу понять, что изменилось?

- Я простоволоса и без макияжа, - я попыталась свести к шутке его вопрос. Уж больно оказался сложен. Хотя бы в том, что Георгий, со своим умением все подмечать, не пропустил того внутреннего покоя, который я ощутила, услышав первый крик дочери.

Что было в нем?! Всего лишь плач только что появившегося на свет ребенка….

В тот момент я заново родилась вместе с ней. Уже для другой жизни. Для той, в которой будет она, я и… ее отец.

- Ты плачешь? – Георгий провел ладонью по моему лицу, стирая предательскую влагу.

- С нами, женщинами, такое бывает, - сделала я слабую попытку улыбнуться, но вместе этого всхлипнула.

Жалость, тоска, пришедшее только сейчас четкое, осознанное понимание, что для меня Эндрю потерян навсегда, накатившая волной нежность к крохе, что лежала в люльке всего лишь за дверью, отделявшей одну комнату от другой, благодарность к мужу, не только подарившему мне дитя, но и сумевшего пробудить во мне искреннюю привязанность….

Все это было таким острым, болезненным….

- Я впервые вижу слезы на твоих глазах, - с легкой укоризной произнес Георгий.

Невольно сжалась – ко всему прочему еще и это, но муж сделал то, чего я в этот момент совершенно не ожидала. Придвинулся ближе, прижимая к себе, подсунул руку мне под голову, разделяя душевную боль, давая опору этим простым, но столь естественным для него порывом.

- В них немало от счастья, - затихая от его тепла, вздохнула я. – Это были не самые легкие сутки в моей жизни, но я готова их повторить. – Он многозначительно хмыкнул, а я поторопилась поправиться: - Годика так через два.

- Думаешь, я буду с тобой спорить? – засмеялся он мне в самое ухо. И тут же добавил: - А теперь – спи, а то мама Лиза утром отшлепает меня, как когда-то в детстве.

- Она тебя шлепала? – развернулась я к нему. Приподнялась, заглянув в глаза.

- Я был проказником, - Георгий чуть надавил мне на плечо, понуждая лечь. – Шлепала не больно, но обидно.

- Она мне об этом не рассказывала, - «огорчилась» я.

- Вот Елена подрастет, у мамы Лизы появится повод пожаловаться на меня, - пообещал Георгий.

- Елена? – переспросила я.

Об имени для ребенка мы с ним говорили. Однажды даже пару дней, поссорившись, молчали, не сойдясь во мнении…. Он хотел назвать сына Александром, я….

Я – Андреем.

- Тебе уже не нравится? – муж сделал вид, что удивлен моим непостоянством.

- Ты же хотел назвать ее Светланой, - напомнила я нашу договоренность, которой закончился спор. Мальчика называю я, девочку – он.

- Хотел, - улыбнувшись, согласился Георгий, - но, увидев, понял, что это – Аленка.

- Елена Георгиевна Орлова, - произнесла я вслух, мысленно представляя себе не крошку, которую прижимала к груди, а юную барышню, которой она когда-нибудь станет. – Красиво! – признала я его правоту.

- И напоминает тебя, - поцеловал он меня в лоб. – А теперь спи.

- А ты не уйдешь? – по-детски капризно, протянула я.

- Не уйду, - заверил он и посмотрел так, словно его слова значили значительно больше, чем таилось в моем вопросе.

Но мысль об этом лишь мелькнула и… растаяла в мягкости принимающего меня в свои объятия сна.

Муж был прав, я действительно нуждалась в отдыхе….

День выдался тяжелым, душным, безветренным. Воздух был полон непролитой воды, но гроза, которую ожидали еще прошлым вечером, так и не разразилась. Ночью небо было ярким, звездным, да и теперь, когда перевалило за полдень, оставалось высоким и белесо-голубым, прозрачным, как пустое молоко.

- Вы бы отдохнули, госпожа, - подошла ко мне кормилица Алены. – Господин граф….

- Господин граф опять будет недоволен, - устало улыбнулась я ей. Оглянулась на колыбельку.

Елена спала беспокойно. Хмурилась, морщила носик.

Эта погода ей тоже не нравилась.

- Идите, госпожа, идите, - поддержала кормилицу мама Лиза.

Они обе были правы – Георгий должен был скоро вернуться из Штаба, куда его вызвали, но уходить из детской не хотелось. Рядом с дочерью я чувствовала себя не просто счастливой – нужной. Ее крохотным ручонкам, ее пальчикам, ее глазкам….

Георгий называл меня сумасшедшей мамочкой….

Любя называл….

- Хорошо, - вздохнув, согласилась я. – Но если….

- Солнышко мое, - мама Лиза уперла руки в пышные бока, - ты, что же думаешь, не управимся….

Речь ее была грамотной – она не только окончила поварскую школу, но и некоторое время преподавала там же, но иногда, когда начинала яриться, вдруг вспоминала, что вышла из простого сословия.

- Не думаю, моя грозная матушка, - порывисто подошла я к ней, поцеловала в морщинистую щеку и, уже чинно, как положено благородной даме, направилась к двери.

- И – графиня, и дите родила, а все девчонка-девчонкой. – проворчала она мне вслед. И тут же шикнула на кормилицу: - А ты – ничего не слышала!

- Как прикажете, мама Лиза, - покорно откликнулась та, похоже, ничуть не испугавшись.

Наверное, это и было счастьем….

Наверное….

Мысль лишила последних сил, так что, выйдя в коридор и плотно прикрыв за собой дверь, я прижалась к прохладной стене, давая себе передышку. Утро выдалось тяжелым. Затихала Алена только у меня на руках.

Внизу часы гулко пробили час…. Георгий обещал быть к половине второго, попросив дождаться его к обеду….

Дни летели так быстро….

Вместо месяца, муж задержался в столице на два, что только радовало.

Два месяца, когда я могла не переживать за его жизнь. Могла не вздрагивать от каждого шороха, «слыша» в них шелест падающей на стол магической почты. Могла без опасений засыпать и с легкой душой просыпаться, зная, что спустившись к завтраку, застану его стоящим у окна в ожидании меня….

Как дверь в детскую вновь открылась, я не услышала. То ли задумавшись, то ли….

- Сходила бы ты к Заступнице, - матушка Лиза придержала меня за руку, когда я, резко отстранившись от стены, чуть пошатнулась. Смотрела с заботой, но и укоризны в глазах хватало. – Извела ты себя. Не знаю, чем, но извела.

- Матушка Лиза… - сжала я ее ладонь. – Это просто беспокойство.

- А я разве не об этом говорю? – нахмурилась она. – Он здесь, рядом, а ты измучилась вся, словно от беды. Нельзя так. Судьба она ведь как на нас смотрит…. Кто с радостью, к тому и она с удачей и подарками. А кто вот так, как ты…. – Она вздохнула, качнула головой. – Магиана сказала, что ты в ее заботе больше не нуждаешься, вот и вспомни, как это, когда страсть тела все глупые мысли из головы изгоняет.